История летописи на Руси отходит в далёкое прошлое. Известно, что письменность возникла ещё до X века. Тексты писали, как правило, представители духовенства. Именно благодаря старинным писаниям мы знаем Но как называлась первая русская летопись? С чего все началось? Почему она обладает большим историческим значением?
Как называлась первая русская летопись?
Ответ на этот вопрос должен знать каждый. Первая русская летопись называлась «Повесть временных лет». Написана она была в 1110-1118 годах в Киеве. Учёным-лингвистом Шахматовым было выявлено, что у нее были предшественники. Однако все равно это первая русская летопись. Называется она подтверждённой, достоверной.
В повести описывается хроника произошедших событий за определенный период времени. Она состояла из статей, которые описывали каждый прошедший год.
Автор
Монах описывал события от библейского времени и до 1117 года. Название первой русской летописи — это первые строки хроники.
История создания
У летописи были копии, сделанные после Нестора, которые смогли дойти до наших дней. Они не сильно отличались между собой. Сам оригинал был утрачен. По версии Щахматова, летопись переписывалась уже спустя всего несколько лет после её появления. В нее вносили большие изменения.
В XIV веке монах Лаврентий переписал творение Нестора, и именно эта копия считается наиболее древней, которая дошла до нашего времени.
Есть несколько версий того, откуда брал информацию Нестор для своей летописи. Так как хронология отходит в давние времена, а статьи с датами пошли только после 852 года, многие историки считают, что старый период монах описывал благодаря преданиям людей и письменным источникам в монастыре.
Она часто переписывалась. Даже сам Нестор переписывал летопись, внося некоторые изменения.
Интересно то, что в те времена писание было также сводом законов.
В «Повести временных лет» описывалось все: начиная от точных событий и заканчивая библейскими преданиями.
Целью создания было написать хронику, запечатлеть события, восстановить хронологию, чтобы понять, откуда берут корни русские люди, как образовалась Русь.
Нестор писал, что славяне появились давно от сына Ноя. Всего у Ноя их было трое. Они разделили между собой три территории. Одному из них — Иафету досталась северо-западная часть.
Затем идут статьи о князьях, восточнославянских племенах, которые произошли от «нориков». Именно тут упоминается Рюрик с его братьями. Про Рюрика говорится, что он стал правителем Руси, основав Новгород. Это объясняет то, почему есть очень много сторонников нормандской теории происхождения князей от Рюриковичей, хотя нет фактических подтверждений.
Рассказывается о Ярославе Мудром и многих других людях и их правлении, о войнах и других значительных событиях, которые и сформулировали историю Руси, сделали её такой, какой мы её знаем сейчас.
Значение
«Повесть временных лет» имеет большое значение в наши дни. Это — один из главных исторических источников, по которому историки занимаются исследованиями. Благодаря ей восстановлена хронология того периода.
Так как летопись обладает открытостью жанра, варьирующейся от рассказов былин до описания войн и погоды, можно многое понять и о менталитете, и об обычной жизни русских, живших в то время.
Особую роль для летописи играло христианство. Все события описываются через призму религии. Даже избавление от идолов и принятие христианства описываются, как период, когда люди избавились от соблазнов и невежественности. А новая религия — свет для Руси.
Русские летописи - основной письменный исторический источник по истории России допетровского времени. Впервые исторические записи стали вести в Киеве в I пол. XI в., далее на протяжении многих столетий они велись непрерывно, периодически оформляясь в отдельные летописи (при этом менялись только центры их создания). Единственный центр русского летописания, существовавший в течение всей его истории - Великий Новгород. Летописи велись в виде погодных записей, каждая из которых начиналась словами «Въ лѣто». До нашего времени сохранилось большое количество разнообразных летописных памятников. В литературе называлась цифра 5000, но она явно условна, так как пока еще учтены не все произведения.
Русское летописание на первом же этапе истории достигло одной из своих вершин благодаря тому, что в создании летописей принимали участие такие авторы, как митрополит Иларион и монах Нестор, заложившие основы русской истории, литературы и философии. На начальном этапе был создан самый значительный летописный свод - Повесть временных лет. Сформировался тип русской летописи с его обязательным элементом - погодной записью. И самое главное - получило четкое определение понятие Русской земли - родины всех восточных славян.
Летописи как исторический источник являют собой очень сложные объекты исследования из-за своего объема (рукописи in folio по 300 и более листов), состава (в них входят поучения, слова, жития, повести, грамоты, законодательные акты и т. д.) и вида, в котором они дошли до нас (все этапы летописания XI-XIII вв. представлены рукописями, имеющими происхождение не ранее XIV в.).
Привлекая летописный материал для различного рода характеристик и построений, необходимо помнить, что любое летописное известие требует предварительного анализа на основе современной текстологии. Практика анализа показывает, что летописное известие может быть как отражением действительности, зафиксированной в письменном виде, так и представлением об этой действительности, плодом фантазии или ошибки того или иного летописца, или преднамеренным искажением событий, что встречается довольно часто. Летописные памятники создавались на основе различных идеологических установок, взглядов. Кругозор и запись событий полностью зависели от социального положения летописца, его мировоззрения и образования.
Главным при анализе летописных известий является знание истории текста летописи, позволяющее иметь четкое представление о времени и обстоятельствах появления этого известия. Не все исследователи должны выполнять предварительную кропотливую работу по анализу каждого летописного известия, но знать и уметь использовать работы специалистов по этой теме необходимо. В первую очередь, труды гениального русского ученого А.А. Шахматова, который на основе разнообразных приемов анализа летописного текста восстановил в общих чертах историю русского летописания XI-XVI вв. и показал всю сложность летописного материала как исторического источника. Благодаря А.А. Шахматову и многим поколениям отечественных исследователей, стала понятной грандиозная картина истории русского летописания. Идя вслед за работами А.А. Шахматова и, тем самым, за русскими летописцами, становишься свидетелем развития русского мировоззрения, идеологии и национального самосознания.
Каждый из летописцев XI-XVIII вв., внося погодные известия в создаваемую им летопись, тем самым вносил свой вклад в формирование русского самосознания. Роль представителей церкви в этом многовековом процессе бесспорна: монахи и священники, игумены и пономари, часто не указывая своих имен, создавали правила земной жизни русских людей, иногда воплощавшиеся в отточенные идеологические постулаты, которые остаются актуальными и в наше время. Словосочетание «Русская земля», появившееся впервые под пером киевского летописца XI в., является священным понятием для каждого русского человека. Свое прошлое и настоящее, все, происходящее вокруг нас и в мире, мы воспринимаем сквозь призму своей письменной истории, основой которой являются летописи. Русские летописи - это наши священные книги, знание их обязательно для каждого гражданина России.
Историография . Русское летописание изучается с XVIII в., ему посвящено несколько тысяч специальных исследований. Конспективно историю изучения летописания можно представить следующим образом. В XVIII в. появляются первые небольшие по объему исследования таких ученых как Г.Ф. Миллер, М.В. Ломоносов, В.Н. Татищев. С этого же времени начинают публиковаться отдельные летописи, выбор которых чаще всего был случаен. Основным вопросом истории русского летописания, разрабатывавшимся исследователями XVIII - первой половины XIX вв., был вопрос о Несторе-летописце. В это время создается на немецком языке труд многих»десятилетий А.-Л. Шлёцера «Нестор» (перевод на русский язык: Ч. I-III. СПб., 1809-1819). В 1820 г. П.М. Строев в Предисловии к изданию «Софийского временника» высказал весьма важное для характеристики русских летописей наблюдение: любая русская летопись - это не плод работы одного автора, а компиляция (механическое соединение разных текстов). В середине XIX в., в связи с изданием Полного собрания русских летописей (издается с 1841 г.), активизируется работа по исследованию летописей. В это время выходят монографии и статьи И.И. Срезневского, К.Н. Бестужева-Рюмина, Н.Н. Яниша, И.А. Тихомирова и др. Стала очевидной масштабность русского летописания и сложность анализа летописных текстов, были сделаны общие предварительные наблюдения. Но не было главного - метода, который бы позволил результативно справляться со сложным летописным материалом. Такой метод - сравнительно-текстологический - был впервые широко применен при анализе летописей А.А. Шахматовым. Алексей Александрович Шахматов (1864-1920 гг.) - русский филолог, посвятивший всю свою жизнь изучению истории русского летописания наравне с другими историко-филологическими темами. Впервые к летописанию, точнее, к литературной деятельности монаха Нестора, он обратился еще будучи гимназистом. С того времени и до конца его жизни тема Нестора и русского летописания оставалась для него главной научной темой. На примере творчества А.А. Шахматова становится очевидным, что наиболее значительные результаты при анализе летописей могут быть получены только на основе их длительного (вся жизнь) изучения. Применив сравнительно-текстологический метод, А.А. Шахматов восстановил историю текста почти всех наиболее значительных летописей и на этой основе воссоздал картину развития русского летописания XI-XVI вв. Можно с уверенностью утверждать, что труды А.А. Шахматова являются фундаментом наших знаний о русском летописании. Его работы убедительно показали, что основа анализа текста любой летописи - сравнение двух и более летописей на всем протяжении их текстов, а не фрагментарные случайные наблюдения . Когда же отсутствует материал для сравнения, то задача, стоящая перед исследователем, усложняется во много раз, с ней может справиться только тот, кто овладел сравнительно-текстологическим методом. К сожалению, творческое наследие гениального ученого до сих пор не опубликовано полностью, и это при том, что равных ему в историко-филологической науке нет. Из его многочисленных работ прежде всего необходимо ознакомиться с двумя монографиями: «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (СПб., 1908) и «Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв.» (М.; Л., 1938. Здесь дана характеристика всем наиболее значительным русским летописям). Любая публикация этого ученого всегда содержит обстоятельный и глубокий анализ того вопроса, которому она посвящена, при обращении к его работам всегда можно найти правильное направление дальнейшего исследования. В лице М.Д. Приселкова и А.Н. Насонова, заложенная А.А. Шахматовым научная школа по изучению летописания нашла достойных продолжателей. М.Д. Приселков опубликовал первый курс лекций по истории русского летописания XI-XV вв. (1940 г., переиздан в 1996). Ученик М.Д. Приселкова - А.Н. Насонов - более активно, чем его учитель, вел археографические изыскания в отечественных древлехранилищах, что позволило ему ввести в научный оборот много новых летописных памятников. Одним из важных достижений А.Н. Насонова было его аргументированное утверждение, идущее вразрез с мнением А.А. Шахматова, о том, что русское летописание не прекратилось в XVI в., а продолжалось и развивалось в XVII в. и только в XVIII в., полностью завершив свою историю, плавно перешло в первоначальный этап его изучения. Работы отечественных исследователей 60-90-х гг. XX века полностью подтвердили правоту А.Н. Насонова. Возобновление деятельности Археографической комиссии и издания Полного собрания русских летописей по инициативе М.Н. Тихомирова привело к активизации исследований в области летописания. Среди исследователей второй половины XX века следует отметить работы М.Н. Тихомирова, Б.А. Рыбакова, Д.С. Лихачева, Я.С. Лурье, В.И. Корецкого, В.И. Буганова и др.
Если суммировать результаты почти 300-летнего изучения истории русского летописания, то получим следующую картину: в общих чертах обрисована деятельность многочисленных летописных центров, собран и издан большой фактический материал, воссоздана предварительная история летописания за весь этот период. При этом спорными остаются почти все основные и даже второстепенные положения истории летописания. С уверенностью можно говорить о большой предстоящей работе, в которой должны принять участие как можно больше молодых исследователей.
Историографии летописания посвящена монография В.И. Буганова «Отечественная историография русского летописания. Обзор советской литературы» (М., 1975), где, как видно из названия, основное внимание уделено современному периоду, однако во введении дана краткая характеристика исследованиям XVIII-XIX вв. Историографические обзоры представлены в различных учебниках и пособиях, например: А.П. Пронштейн. Источниковедение в России: Эпоха капитализма, Ростов-на-Дону. 1991; Ч. I. Гл. 3. Историческое источниковедение в трудах К.Н. Бестужева-Рюмина; Ч. II. Гл. 3. А.А. Шахматов и развитие летописного источниковедения в России; Ч. III. Гл. 1. Разработка русских летописей (до А.А. Шахматова); А.Л. Шапиро Историография с древнейших времен до 1917 года. СПб., 1993. (Лекция 4. Историография Киевской Руси. «Повесть временных лет»; Лекция 5. Летописание в период феодальной раздробленности и на ранних этапах формирования единого Русского государства (XII - середина XV в.); Лекция 38. Развитие исторического источниковедения. А.А. Шахматов). Особо важное место, как уже отмечалось, в изучении летописей занимают труды академика А.А. Шахматова. После его смерти коллеги и почитатели издали целый том, посвященный его деятельности: Известия Отделения русского языка и словесности: 1920. Т. XXV. Петроград, 1922. (особое внимание стоит обратить на статьи М.Д. Приселкова «Русское летописание в трудах А.А. Шахматова» и А.Е. Преснякова «А.А. Шахматов в изучении русских летописей»).
Библиография . Существует несколько изданий, где почти исчерпывающе представлена библиография. Это прежде всего: Библиография русского летописания / Сост. Р.П. Дмитриева (М.; Л-., 1962). В этой публикации впервые учтены все работы по летописанию (начиная с издания Синопсиса 1674 г.) по 1958 г. включительно. Книга сопровождена именным и предметным указателями, которыми следует активно пользоваться. В виде приложения опубликована «Библиография избранных иностранных работ по русскому летописанию», составленная Ю.К. Бегуновым, где учтены работы с 1549 г. по 1959 г. включительно. В другом издании Ю.К. Бегунов опубликовал небольшое продолжение к своей библиографии: Зарубежная литература о русском летописании за 1960-1962 гг. // Летописи и хроники. 1980 г. В.Н. Татищев и изучение русского летописания (М., 1981. С. 244-253). Работу Р.П. Дмитриевой по составлению библиографии продолжила А.Н. Казакевич: Советская литература по летописанию (1960-1972) // Летописи и хроники. 1976 г. М.Н. Тихомиров и летописеведение (М., 1976. С. 294-356). Две последние публикации не имеют указателей, что усложняет пользование ими. Можно обращаться к более широким тематическим указателям, например: Библиография работ по древнерусской литературе, опубликованных в СССР: 1958-1967 гг. / Сост. Н.Ф. Дробленкова. (Ч. 1. (1958-1962 гг.). Л., 1978.; Ч. 2. (1963-1967 гг.) Л., 1979). Эта библиография имеет последующие выпуски, все они сопровождаются прекрасными указателями.
Таким образом, исследователь русского летописания, имея под руками вышеперечисленные книги, находится в весьма благоприятных условиях для работы. Единственно принципиальное уточнение необходимо сделать в отношении первой позиции библиографии Р.П. Дмитриевой: начинать ее следует не с издания Синопсиса, а с издания 1661 г. Киево-Печерского патерика, где впервые было опубликовано Житие Нестора, специально для этого издания написанное. Именно из этой книги брались все биографические данные о Несторе.
Издания летописей, специальные и периодические издания . Летописи стали издаваться с XVIII в., при этом выбор публикуемых текстов был случаен, а правила публикации несовершенны, поэтому пользоваться изданиями XVIII в. необходимо с осторожностью. Столь же несовершенны были правила публикации текстов при издании первых томов фундаментальной серии под названием Полное собрание русских летописей - ПСРЛ (издание началось с 1841 г.), поэтому эти тома в начале XX в. переиздавались. Издание продолжает выходить и в наше время, всего опубликован 41 том (роспись содержания томов дана в конце учебного пособия).
Русским летописям посвящено специальное издание (приостановлено): Летописи и хроники. Оно выходит в Москве с 1974 г. (первый выпуск), всего было четыре выпуска (1976 г., 1981 г., 1984 г.). В этих сборниках опубликованы разнообразные статьи по истории русского летописания, а также небольшие по объему летописные тексты.
Среди периодических изданий главным является уникальное издание, полностью посвященное изучению древнерусской литературы - Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ). С момента выхода (по инициативе А.С. Орлова) первого тома в 1934 г. опубликовано 52 тома. Это издание в какой-то степени является преемником великолепного дореволюционного издания - Известий Отделения русского языка и словесности (ИОРЯС). Почти в каждом томе ТОДРЛ помещены статьи по летописанию, довольно часто публикуются тексты (в десятикратных номерах помещены указатели статей и материалов за истекшее десятилетие). Еще в двух периодических изданиях уделяется значительное внимание изучению летописей - это Археографический ежегодник (АЕ) и Вспомогательные исторические дисциплины (ВИД).
Словари . У каждого историка и филолога, занимающегося древнерусской письменной культурой, на столе должен находиться многотомный словарь, подготовленный сотрудниками Сектора древнерусской литературы Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), в трех выпусках которого (буква Л) характеризуются почти все летописные произведения Древней Руси: Словарь книжников и книжности Древней Руси (Вып. 1. XI - первая половина XIV в. Л., 1987; Вып. 2. Вторая половина XIV-XVI в. Ч. 2. Л., 1989; Вып. 3. XVII в. Ч. 2. СПб., 1993). В этом Словаре (далее: Словарь книжников) дана исчерпывающая информация почти о всех древнерусских произведениях, в том числе и об авторах, в той или иной степени принимавших участие в создании русских летописей. Каждая словарная статья сопровождена библиографической справкой.
Анализировать летописные тексты без обращения к лингвистическим словарям невозможно. При всей поверхностной понятности текстов древнерусских летописей очень часто смысл или оттенок слова и выражения ускользает от исследователя, так как на протяжении веков смысловое содержание слов изменилось, а некоторые слова вышли из употребления. Например, современным человеком выражение «написал летописец» воспринимается однозначно - создал оригинальное произведение, что подразумевает творчество со стороны автора. А в древности этим выражением могла быть названа и работа переписчика.
Остается актуальным словарь, собранный в XIX в.: И.И. Срезневскийы. Материалы для словаря древнерусского языка. (Т. I-III. СПб., 1893-1903 - переиздан в 1989 г.). Изданы два новых словаря: Словарь русского языка XI-XVII вв. (Вып. 1. М., 1975 - издание не завершено) и Словарь древнерусского языка XI-XIV вв. (Т. 1. М., 1988 - издание завершено). Кроме этих словарей при работе с древнерусскими текстами необходимо обращаться еще к одному изданию: Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. (Вып. 1. М., 1974 - издание не завершено). Со сложными вопросами лексического анализа летописных текстов можно познакомиться по книгам: А.С. Львов Лексика «Повести временных лет». (М., 1975); О.В. Творогов Лексический состав «Повести временных лет» (Киев, 1984).
Терминология . Летопись - историческое произведение с погодным изложением событий, охватывающее в своем изложении всю историю России, представленное рукописью (объем значителен - более 100 листов). Летописец - небольшое по объему (несколько десятков листов) летописное произведение, также как и летопись охватывающее в своем изложении всю историю России. Летописец в какой-то степени является кратким конспектом недошедшей до нас летописи. Летописцем в Древней Руси назывался также и автор летописи. Летописчик - очень небольшое по объему (до 10 листов) летописное произведение, посвященное или лицу, его составлявшему, или месту его составления, при этом погодность изложения сохраняется. Летописный фрагмент - часть любого летописного произведения (часто встречаются в древнерусских сборниках). Значение летописцев и летописных фрагментов для истории русского летописания значительно, так как они донесли до нас сведения о несохранившихся летописных произведениях. Сами древнерусские летописцы по-разному называли свои произведения: в XI в. Летописцем (например, Летописец земли Русской) или Временником, позже Повестью временных лет, Софийским временником, Хронографом, иногда летописи не имели никакого названия.
Любой историографический памятник создается на основе предшествующей летописи, а та, в свою очередь, также на основе предшествующей, таким образом в тексте любой летописи, например, XV в., представлено более десятка этапов работы. История текста летописи может быть представлена в виде цепочки таких этапов. Этапы, выявленные исследователями путем анализа летописного текста, называются летописными сводами . Летописный свод - гипотетический этап летописной работы. Самый знаменитый летописный свод - Повесть временных лет (ПВЛ), по предположению исследователей, составлен в начале XII в. Ссылаться на него следует так: ПВЛ по Лаврентьеской летописи или Ипатьевской и т. д. В литературе нет четкого разграничения понятий летопись и летописный свод, они часто смешиваются. А.А. Шахматов, лучший знаток русского летописания, считал, что такое разграничение обязательно, оно привносит четкость и однозначность. Летописям и летописным сводам в исследовательской литературе очень часто даются различные определения: епископская, княжеская, митрополичья, великокняжеская, официальная, оппозиционная, провинциальная и т. д. Все эти определения условны, они появились в результате предварительного, часто первоначального и неверного, анализа летописных текстов.
Каждая летопись имеет свое индивидуальное название, данное ей на основе случайных признаков: по имени владельца или переписчика летописи, ее местонахождению и т. д. названия просто неверны и тем самым могут вводить в заблуждение, например: Никоновская летопись названа по имени патриарха Никона, у которого был один из списков этой летописи, но патриарх Никон (годы жизни 1605-1681) никакого отношения к составлению этой летописи не имел, так как она составлена в 20-е гг. XVI в. Некоторые летописи имеют по несколько названий, например, самую древнейшую русскую летопись называют Новгородской (написана в Новгороде), Харатейной (по материалу, на котором она написана - на коже, на пергамене), Новгородской Синодальной (по месту хранения в Синодальном собрании), Новгородской первой старшего извода (в названии отразилась систематизация новгородских летописей).
Летописанием называется весь процесс ведения летописей, охватывающий период с XI-XVIII вв. Отсюда летописание может быть ранним, поздним, киевским, новгородским и т. д. Были попытки ввести в оборот термин «летописеведение» - часть источниковедения, занимающаяся изучением летописей, но этот термин не получил широкого распространения.
Приемы выявления летописных сводов . Любая летопись представляет собой сборник погодных записей, в нем год за годом фиксируются события, происходившие в России. Как определить, где закончил работу один летописец и начал другой? Ведь очень редки случаи, когда автор указывает окончание своей рукописи. За трехвековой период изучения истории русского летописания найдено несколько приемов, позволяющих решить этот вопрос. Главный прием, заимствованный из классической филологии и получивший полное признание после работ А.А. Шахматова - это сравнение текстов двух летописей между собой. Когда, например, две или более летописей при сравнении имеют одинаковый текст до 1110 г., а после этого года каждая из них представляет индивидуальный текст, то исследователь вправе утверждать, что во всех этих летописях отразился летописный свод, доводивший изложение событий до 1110 г.
Помимо этого, основного, приема существует еще несколько. На окончание работы летописца и, тем самым, летописного свода может указывать слово «аминь», стоящее в конце погодной записи; «аминь» в древнерусской письменной практике ставилось в конце большой литературной работы. Например, это слово завершало погодную запись 1093 г. в летописи, бывшей в руках В.Н. Татищева и ныне утраченной. Ученый считал, что здесь закончил работу один из древнерусских летописцев. В трудах А.А. Шахматова этот летописный свод 1093 г. получил на основе самых разнообразных данных многовариантное обоснование и прочно вошел в историю раннего летописания.
Иногда автор или составитель летописи в виде приписки сообщает о своем участии в работе над летописью, но такие случаи редки. Например, самая ранняя приписка принадлежит игумену Выдубицкого монастыря (недалеко от Киева) Сильвестру, она датирована 6624 (1116) г. Подобные приписки требуют тщательной проверки.
Летописец, составляя свои погодные записи, иногда привлекал для работы внелетописные источники, например, Хронику Георгия Амартола или Паремийник, откуда заимствовал очень часто в дословных цитатах разнообразный материал для характеристик лиц или событий. Если такой источник выявлен и определены все заимствования из него, то последняя погодная запись с цитатой оттуда может служить указанием на примерное время составления летописи. Кроме того, отсутствие заимствований из внелетописного источника в какой-либо летописи служит серьезным и весомым аргументом в пользу ее первичности по отношению к летописи, где подобные заимствования присутствуют. Например, А.А. Шахматов одним из аргументов первичности Новгородской первой летописи младшего извода (Н1ЛМ) в рамках ПВЛ по отношению к летописям Лаврентьевской и Ипатьевской считал отсутствие в Н1ЛМ заимствований из Хроники Георгия Амартола, которые находятся в последних двух летописях.
В самом летописном тексте встречаются и другие прямые или косвенные указания на время окончания работы того или иного летописца. Например, в летописях часто помещаются разнообразные перечни имен князей или митрополитов и выкладки лет, которые могут находиться в любом месте текста и могут служить указанием на время окончания работы того или иного летописца. Например, под 6360 (852) г. помещен перечень князей, доведенный до смерти князя Святополка: «...а от перваго лѣта Святославля до перваго лѣта Ярополча лѣт 28; а Ярополкъ княжи лѣт 8; а Володимеръ княжи лѣт 37; а Ярославъ княжи лѣт 40. Тѣмже от смерти Ярославли до смерти Святополчи лѣтъ 60». Следовательно, этот перечень указывает год смерти князя Святополка - 1113 г. как год, в котором работал летописец или до которого он довел свою работу, поскольку преемник князя Святополка на киевском столе князь Владимир Мономах (1113-1125) в этом списке не упомянут.
Часто в летописных текстах встречается выражение «и до сего дня», к которому необходимо относиться с повышенным вниманием, так как оно при благоприятных условиях может служить косвенным указанием на время работы летописца. Например, под 6552 (1044) г. читаем: «В се же лѣто умре Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимерь, отець Всеславль, и Всеславлъ, сынъ его, сѣде на столѣ его, его же роди мати от вълхвованья. Матери бо родивши его, бысть ему язвено на главѣ его, рекоша бо волсви матери его: «Се язвено навяжи на нь, да носить е до живота своего», еже носить Всеславъ и до сего дне на собѣ; сего ради немилостивъ есть на кровьпролитье». Для летописца, судя по выражению «и до сего дне», князь Всеслав живой, следовательно, зная дату смерти этого князя, можно утверждать, что летописец работал до этого года. Лаврентьевская летопись, откуда была приведена цитата о рождении князя Всеслава, сообщает и о времени его смерти: «В лѣто 6609. Преставися Всеславъ, полоцкой князь, мѣсяца априля въ 14 день, въ 9 часъ дне, въ среду». Получается, что данный летописец работал до 6609 (1101) г.
Когда погодная запись (со второй половины XI в.) начинается с указания не только года, но и его индикта, то такая двойная датировка в летописном тексте формально указывает на время окончания работы летописца. Например, уже упоминавшийся 1093 год, изложение событий которого оканчивалось в списке В.Н. Татищева словом «аминь», начинается следующим образом: «В лѣто 6601, индикта 1 лѣто...» Такая двойная датировка в начале погодной записи, как прием определения времени окончания летописного свода, требует дополнительных проверок.
Иногда летописец ведет рассказ от первого лица, в таких случаях, особенно на позднем материале (XVI-XVII вв.) появляется возможность определить имя автора и, зная его биографию, узнать время его работы над летописью.
Нередко для решения вопроса о времени работы летописца исследователи используют оригинальную манеру письма, но этот прием один из самых ненадежных при всей внешней убедительности.
Обоснование существования того или иного летописного свода и времени его составления всегда должно быть многовариантным, только в этом случае предположение окажется убедительным.
Определение времени составления летописного свода - не самоцель, а фундамент источниковедческого анализа известий, появившихся на этапе создания этого летописного свода. Четкое знание времени создания свода и круга известий, внесенных автором в текст - первый этап критического осмысления известий. Поясню это на примере известия о призвании варягов во главе с князем Рюриком (6372 г.). А.А. Шахматов доказал, что оно появляется в русских летописях в первые десятилетия XII в., то есть на этапе создания ПВЛ. В более ранних летописных сводах, а их в XI в. было не менее четырех, никакого упоминания о Рюрике не существовало. Выяснив время появления известия о Рюрике, мы тем самым можем определить обстоятельства появления подобного известия, о чем будет сказано при характеристике ПВЛ.
Познакомиться с разнообразными приемами анализа древнерусского текста можно по книге: Д.С. Лихачев. Текстология. На материале русской литературы X-XVII веков. (2-е изд. Л., 1987 - или любое другое издание). Эта книга должна быть на столе каждого историка-источниковеда.
Хронология . Основой любого исторического произведения, как и всей исторической науки в целом, является хронология. Вне времени события нет, если же время определено неверно, то характеристика события также будет искажена. В русских летописях хронологические указания занимают в полном смысле видное место, так как каждая погодная запись начинается с даты, первая буква этого указания - «В» очень часто написана киноварью.
Летоисчисление на Руси было византийским, точкой отсчета являлась условная дата сотворения мира. Например, год издания данного пособия - 2002 г. от Рождества Христова, чтобы перевести его в летоисчисление от сотворения мира необходимо к цифре данного года прибавить - 5508 лет, получится 7510 г. от сотворения мира. До петровской реформы календаря в России пользовались византийским летоисчислением, поэтому не следует злоупотреблять переводом древнерусской хронологии на современную, так как существует целый ряд нюансов, которыми необходимо руководствоваться при таких переводах. Если объектом исследования является письменный источник допетровской Руси, то указывать необходимо двойную дату, например: 6898 (1390) г.
Новый год начинался в Древней Руси в марте, так называемый мартовский год. Начало года в марте часто связывают с остатками язычества на Руси, но мартовский год был распространен по всей западной Европе, так как на этот месяц чаще всего приходится главный христианский праздник - Пасха. Кроме того, мартовский год не имеет четко фиксированного начала, в отличие от сентябрьского и январского, где год начинается 1 числа. В Византии, откуда мы заимствовали летоисчисление, в XI в. общепризнанным был сентябрьский год, начинавшийся 1 сентября, что сохранилось в школьной традиции начала нового учебного года. На Руси на сентябрьский год стали переходить в первой четверти XV в. Указа или грамоты на этот счет не было, в разных центрах письменной культуры переходили в разное время, этот процесс растянулся на четверть века. Одновременное существование разных систем летоисчисления привело к запутанности и ошибкам в нашей хронологии XI-XIV вв.
В Древней Руси в соответствии с византийской традицией год очень часто имел двойное обозначение: год от сотворения мира сопровождался указанием индикта этого года. Индикт - порядковое место данного года в 15-летнем цикле, точка отсчета индиктов - сотворение мира, индикт начинается с началом нового года - 1 сентября. В византийских хрониках летоисчисление довольно часто велось только по индиктам, у нас подобной традиции никогда не было. Узнать индикт любого года от сотворения мира очень просто: цифру года необходимо разделить на 15, полученный отделения остаток и будет индиктом этого года. Если остаток будет равен 0, то индиктом года будет - 15. В древнерусском летоисчислении 2002 год обозначается так - 7510 индикта 10 лета. Такая двойная датировка года позволяет производить проверку соответствия года его индикту, в источниках нередко встречаются несоответствия подобных указаний. Найти объяснение подобной ошибки бывает подчас довольно трудно, так как это требует со стороны исследователя глубоких разнообразных знаний чаще всего из области вспомогательных исторических дисциплин. Из употребления индикты исчезают в летописании, по крайней мере, к концу XV в., но в письменной традиции, чаще всего монашеской, указание индиктом встречается и в XVI-XVII вв.
Каждую дату письменного исторического источника необходимо прежде всего проверять, так как очень часто они бывают ошибочны. Например, первая дата русской истории в летописях - 6360 г. содержит в себе ошибку: «Въ лѣто 6360, индикта 15, наченшю Михаилу царствовати, начася прозывати Руска земля...» Индикт указан верно, но царь Михаил начал царствовать за 10 лет до этого года. Есть несколько объяснений этому несоответствию, но вряд ли они окончательны.
Названия дней недели в древности были несколько иными, главная особенность связана с названием воскресного дня: до XVI в. воскресенье называлось неделей (то есть ничего не делать), отсюда - понедельник, то есть день после недели. В те времена был только один воскресный день в году - день Пасхи. Цифровое обозначение дня часто сопровождалось указанием имени святого, чья память чтилась в этот день. Двойное обозначение даты позволяет делать проверку одного указание через другое. День памяти святого берется из Святцев. Следует помнить, что текст Святцев, как и текст любого письменного памятника, изменялся во времени, например, круг святых, известных русскому человеку XI в., был менее полн, чем круг святых в XV в., и имел некоторые отличия.
Датировка светских событий с точностью до дня появляется в летописях с 60-х гг. XI в., ас точностью до часа с 90-х гг. XI в.
Более обстоятельно с русской хронологией можно познакомиться по книгам: Л.В. Черепнин. Русская хронология. (М., 1944); Н.Г. Бережков. Хронология русского летописания. (М., 1963); С.В. Цыб. Древнерусское летоисчисление в «Повести временных лет». (Барнаул, 1995).
В летописях встречаются упоминания о различных природных явлениях. Все эти упоминания дают возможность проверять древнерусскую хронологию, сравнивая ее с данными других европейских стран или с данными астрономии. По этим вопросам можно рекомендовать две книги: Д.О. Святский. Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения. (СПб., 1915); Е.П. Борисенков, В.М. Пасецкий. Экстремальные природные явления в русских летописях XI-XVII вв. (Л., 1983).
Рукопись . Любая русская летопись, как и большинство других письменных исторических источников, дошла до нас в рукописи, поэтому необходимо как можно глубже познакомиться со следующими специальными дисциплинами: археографией, кодикологией и палеографией. При этом необходимо помнить, что оттачивать мастерство работы с рукописью надо на протяжении всей своей научной деятельности, а в студенческие годы следует как можно чаще посещать Рукописные отделы библиотек для того, чтобы возник так называемый творческий диалог между исследователем и рукописью. Без работы с подлинником (в данном случае - с рукописью), нельзя стать профессиональным историком. Рукопись - единственная реальность для историка, только через нее он может входить в прошлое. В зависимости от того, насколько глубоко и тщательно вы проанализируете письменную информацию первоисточника, настолько аргументированным будет ваш научный вклад в разрабатываемый вами вопрос. Для исследователя при анализе письменного исторического источника говорящим, помимо главного - содержания текста, является все: цвет чернил, оттенок и расположение киноварных букв и заголовков, подчистки, плотность и разметка бумаги или пергамена, формат, переплет, пометы и исправления, начертание букв, почерк и мастерство писца. Для историка все знания о рукописи необходимы прежде всего для решения главного вопроса - датировки рукописи, на основе которой разворачивается весь последующий анализ ее содержания. Летописи, в основном, дошли до нас в рукописях, написанных на бумаге, а не пергамене. С момента изобретения бумаги в Европе в XIV в. и до середины XIX в. бумага изготавливалась ручным способом, отчего на бумаге имеются филиграни (водяные знаки). Датировка рукописи по филиграням - самый надежный на сегодняшний день метод, но он требует от исследователя тщательности и обстоятельности: на учет ставятся все водяные знаки рукописи, которые анализируются с помощью всех изданных как у нас, так и в Европе альбомов. Современные требования к датировке рукописи по филиграням столь велики, что предлагается создать новую специальную дисциплину - филигранологию. Рекомендуемая литература: В.Н. Щепкин. Русская палеография. (М., 1967); История и палеография. (Сб.: Вып. 1 и 2. М., 1993).
Схема соотношения основных летописных сводов по М.Д. Приселкову
Стеммы . История текста летописи может быть изображена графически, в виде схемы, причем более ранние этапы истории текста чаще всего находятся наверху схемы, а поздние ниже. Эти схемы называются стеммами. Примеры подобных схем представлены в пособии, все они взяты из различных книг по летописанию. Сокращения в стеммах частично раскрыты в списке сокращений в конце пособия.
Периодизация . Создание любой летописи, деятельность любого летописного центра напрямую связаны с политической и отчасти экономической жизнью России, поэтому периодизация истории русского летописания в целом совпадает с периодизацией истории России с XI в. по XVIII в. Так, например, первый этап истории русского летописания, завершившийся созданием летописного свода - ПВЛ, соответствует времени формирования Древнерусского государства с центром в Киеве и его расцвету, которого оно достигло к началу XII в. В XIII в. в связи с нашествием татаро-монгол прекращают свои деятельность летописные центры в Киеве, Переяславле Южном, Чернигове. В XIII-XV вв. летописные центры возникают в тех княжествах, точнее, в главных городах княжеств, которые занимают или стремятся занять ведущее место в политической жизни страны. С конца XV в. положение Москвы как столицы нового государства определило ее главное место в истории русского летописания, именно в Москве с этого времени создаются все значительные летописные произведения. Каждому из трех периодов истории русского летописания посвящена глава данного пособия.
Издания : Полное собрание русских летописей выходит с 1841 г., с того времени издан 41 том, роспись всех томов приводится в конце пособия (с. 504-505).
Литература : Клосс Б.М. , Лурье Я.С. Русские летописи XI-XV вв. (Материалы для описания) // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукописей для Сводного каталога рукописей, хранящихся в СССР. Вып. 2. Ч. 1. М., 1976. С. 78-139; Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947; Насонов А.Н. История русского летописания XI - начало XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969; Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. 2-е изд. СПб., 1996; Тихомиров М.Н. Русское летописание. М., 1979; Шахматов А.А. Обозрение русских летописных сводов XIV-XVI вв. М.; Л., 1938.
Примечания
. Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. СПб., 1996. С. 22.
Говоря о переписчиках книг в древней Руси, следует упомянуть и о наших летописцах
Почти в каждом монастыре был свой летописец, который в кратких заметках заносит сведения о важнейших событиях своего времени. Полагают, что летописям предшествовали календарные заметки, которые и считаются родоначальником всякой летописи. По своему содержанию летописи можно подразделить на 1) летописи государственные, 2) летописи семейные иди родовые, 3) летописи монастырские или церковные.
Фамильные летописи составляются в родах служилых людей, чтобы видеть государственную службу всех предков.
Последовательность, соблюдаемая в летописи, есть хронологическая: года описываются один за другим.
Если в каком-нибудь году не случилось ничего примечательного, то против этого года в летописи ничего не значится.
Например, в летописи Нестора:
«В лето 6368 (860 года). В лето 6369. В лето 6370. Изгнаша Варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети; и не бе в них правды....
В лето 6371. В лето 6372. В лето 6373. В лето 6374 иде Аскольд и Дир на Греки...»
Если случалось «знамение небесное», летописец отмечал и его; если было солнечное затмение, летописец простодушно записывал что такого-то года и числа «солнце погибло».
Отцом русской летописи считается преподобный Нестор, монах Киево-Печерской лавры. По исследованиям Татищева, Миллера и Шлецера, он родился в 1056 г., 17 лет поступил в монастырь и умер в 1115 году. Его летопись не сохранилась, но зато дошел до нас список с этой летописи. Этот список называется Лаврентьевским списком, или Лаврентьевскою летописью, потому что списан Суздальским иноком Лаврентием в 1377 году.
В Патерике Печерском про Нестора сказано: «что он поживе лета довольна, утруждаясь в делах летописания и лета вечная поминая».
Лаврентьевская летопись писана на пергаменте, на 173 листах; по сороковую страницу она писана древним уставом, а с 41 страницы до конца - полууставом. Рукопись Лаврентьевской летописи, принадлежавшая графу Мусину-Пушкину, была поднесена им императору Александру I, который подарил ее Императорской Публичной Библиотеке.
Из знаков препинания в летописи употребляется только точка, которая однако ж редко стоить на своем месте.
Эта летопись заключала в себе события до 1305 года (6813 г.).
Лаврентьева я летопись начинается следующими словами:
«Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве начал первее княжити и откуда Русская земля стала есть.
Се начнем повесть сию. По потопе первые сыновья Ноевы разделили землю....» и т. д.
Кроме Лаврентьевской летописи известны «Новгородская летопись», «Псковская летопись», «Никоновская летопись», назван-ная, так потому, что на «листах имеется подпись (скрепа), патриарха Никона, и мн. друг.
Всего насчитывается до 150 вариантов или списков летописей.
Наши древние князья повелевали вносить в летопись все, что случалось при них, доброе и недоброе, без всякой утайки и украшений: «первые наши властодержцы без гнева повелевающие вся добрая и недобрая прилучившаяся описывать, да и прочие по них образы явления будут».
В период междоусобий, в случае какого-нибудь недоразумения, русские князья иногда обращались к летописи, как к письменному доказательству.
Повесть временных лет - Начало древнерусского летописания принято связывать с устойчивым общим текстом, которым начинается подавляющее большинство дошедших до нашего времени летописных сводов. Текст "Повести временных лет" охватывает длительный период - с древнейших времен до начала второго десятилетия XII в. Это один из древнейших летописных сводов, текст которого был сохранен летописной традицией. В разных летописях текст Повести доходит до разных годов: до 1110 г. (Лаврентьевский и близкие ему списки) или до 1118 г. (Ипатьевский и близкие ему списки). Обычно это связывают с неоднократным редактированием Повести. Летопись, которую принято именовать Повестью временных лет, была создана в 1112 г. Нестором - предположительно автором двух известных агиографических произведений - Чтений о Борисе и Глебе и Жития Феодосия Печерского.
Летописные своды, предшествовавшие Повести временных лет: в составе Новгородской I летописи сохранился текст летописного свода, предшествовавшего Повести временных лет. Повести временных лет предшествовал свод, который предложили назвать Начальным. Исходя из содержания и характера изложения летописи, его было предложено датировать 1096-1099 гг. Он-то и лег в основу Новгородской I летописи. Дальнейшее изучение Начального свода, однако, показало, что и он имел в своей основе какое-то произведение летописного характера. Из этого можно сделать вывод о том, что в основе Начального свода лежала какая-то летопись, составленная между 977 и 1044 гг. Наиболее вероятным в этом промежутке считается 1037 г., под которым в Повести помещена похвала князю Ярославу Владимировичу. Это гипотетическое летописное произведение исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и было сюжетным. Годовые даты в него внес Киево-Печерский монах Никои Великий в 70-х годах XI в. летопись повествование древнерусский
Внутренняя структура: «Повести временных лет» состоит из недатированного "введения" и годовых статей разного объема, содержания и происхождения. Эти статьи могут иметь характер:
- 1) кратких фактографических заметок о том или ином событии;
- 2) самостоятельной новеллы;
- 3) части единого повествования, разнесенного по разным годам при хронометрировании первоначального текста, не имевшего погодной сетки;
- 4) "годовых" статей сложного состава.
Львовская летопись - летописный свод, охватывающий события с древнейших времен до 1560. Названа по имени издателя Н.А. Львова, выпустившего её в 1792. В основе летописи лежит свод, сходный со 2-и Софийской летописью (в части с кон. XIV в. до 1318) и Ермолинской летописью. В Львовской летописи имеются некоторые оригинальные ростово-суздальские известия) происхождение которых может быть связано с одной из ростовских редакций общерусских митрополичьих сводов.
Лицевой летописный свод - летописный свод 2-й пол. XVI в. Создание свода длилось с перерывами более 3 десятилетий. Его можно разделить на 3 части: 3 тома хронографа, содержащего изложение всемирной истории от сотворения мира до Х века, летописание «лет старых» (1114-1533) и летописание «лет новых» (1533-1567). В разное время созданием свода руководили выдающиеся государственные деятели (члены Избранной рады, митрополит Макарий, окольничий А.Ф. Адашев, священник Сильвестр, дьяк И.М. Висковатый и др.). В 1570 работы над сводом были прекращены.
Лаврентьевска летопись - пергаментная рукопись, содержащая копию летописного свода 1305. Текст начинается с «Повести временных лет» и доведён до начала XIV в. В рукописи отсутствуют известия за 898-922, 1263-1283 и 1288-1294. Свод 1305 представлял собой великокняжеский владимирский свод, составленный в период, когда великим князем владимирским был тверской князь. Михаил Ярославич. В основе его лежал свод 1281, дополненный с 1282 летописными известиями. Рукопись была написана монахом Лаврентием в Благовещенском монастыре Нижнего Новгорода или во Владимирском Рождественском монастыре.
Летописец Переяславля-Суздальского - летописный памятник, сохранившийся в одной рукописи XV в. под названием «Летописец русских царей». Начало Летописца (до 907 года) имеется ещё в одном списке XV в. Но собственно Летописец Переяславля-Суздальского охватывает события 1138-1214. Летопись была составлена в 1216-1219 и является одной из древнейших из числа дошедших до наших дней. В основу Летописца положен Владимирский летописный свод начала XIII века, близкий Радзивилловской летописи. Этот свод был переработан в Переславле-Залесском с привлечением местных и некоторых других известий.
Летопись Авраамки - общерусский летописный свод; составлен в Смоленске в конце XV в. Название своё получил по имени писца Авраамки, переписавшего (1495) по повелению смоленского епископа Иосифа Солтана большой сборник, в составе которого была и эта летопись. Непосредственным источником Летописи Авраамки послужил Псковский свод, объединявший известия различных летописей (Новгородский 4-й, Новгородский 5-й и др.). В Летописи Авраамки наиболее интересны статьи 1446 -1469 и юридические статьи (в их числе - Русская Правда), соединённые с Летописью Авраамки.
Летопись Нестора - написанная во 2-й половине XI - начале XII вв. монахом Киевского пещерного (печерского) монастыря Нестором хроника, исполненная патриотической идей русского единения. Считается ценным историческим памятником средневековой Руси.
В Отделе рукописей Российской национальной библиотеки, вместе с другими ценнейшими рукописями хранится летопись, которая называется Лаврентьевской
, по имени человека, переписавшего ее в 1377 году. “Аз (я) худой, недостойный и многогрешный раб божий Лаврентий мних (монах)”,- читаем мы на последней странице.
Книга эта написана на “хартии
“, или “телятине
“,- так называли на Руси пергамент
: особым образом обработанную телячью кожу. Летопись, видно, много читали: ее листы обветшали, во многих местах следы восковых капель от свечей, кое-где стерлись красивые, ровные строчки, в начале книги бегущие через всю страницу, дальше разделенные на два столбца. Много видела эта книга на своем шестисотлетнем веку.
В Рукописном отделе Библиотеки Академии наук в Санкт-Петербурге хранится Ипатьевская летопись . Она была передана сюда в XVIII веке из знаменитого в истории русской культуры Ипатьевского монастыря под Костромой. Написана она в XIV веке. Это большая книга в тяжелом переплете из двух деревянных досок, обтянутых потемневшей кожей. Пять медных “жуков” украшают переплет. Вся книга написана от руки четырьмя разными почерками - значит, над ней работало четыре писца. Писана книга в два столбца черными чернилами с киноварными (ярко-красными) заглавными буквами. Особенно красив второй лист книги, на котором начинается текст. Он весь написан киноварью, словно пламенеет. Заглавные же буквы выведены, напротив, черными чернилами. Много потрудились писцы, создавая эту книгу. С благоговением приступали они к работе. “Летописец Русский с богом починаем. Отче благий”,- написал писец перед текстом.
Самый древний список русской летописи сделан на пергаменте в XIV веке. Это Синодальный список Новгородской Первой летописи. Его можно увидеть в Историческом музее в Москве. Он принадлежал Московской синодальной библиотеке, отсюда его название.
Интересно посмотреть иллюстрированную Радзивиловскую
, или Кенигсбергскую, летопись. Одно время она принадлежала панам Радзивилам и была обнаружена Петром Первым в Кенигсберге (ныне Калининграде). Теперь эта летопись хранится в Библиотеке Академии наук в Санкт-Петербурге. Написана она полууставом в конце XV века, по-видимому, в Смоленске. Полуустав - почерк более быстрый и простой, чем торжественный и медлительный устав, но тоже очень красивый.
Радзивиловскую летопись
украшает 617 миниатюр! 617 рисунков в цвете - цвета яркие, жизнерадостные - иллюстрируют то, что описано на страницах. Тут можно увидеть и войска, идущие в поход с развевающимися стягами, и битвы, и осады городов. Тут изображены князья, восседающие на “столах”,- столы, служившие троном, в самом деле напоминают нынешние небольшие столики. А перед князем стоят послы со свитками речей в руках. Укрепления русских городов, мосты, башни, стены с “заборблами”, “порубы”, то есть темницы, “вежи” - кибитки кочевников - все это можно наглядно представить по чуть-чуть наивным рисункам Радзивиловской летописи. А что говорить об оружии, доспехах,- они изображены здесь с избытком. Недаром один исследователь назвал эти миниатюры “окнами в исчезнувший мир”. Очень большое значение имеет соотношение рисунков и листа, рисунков и текста, текста и полей. Все сделано с большим вкусом. Ведь каждая рукописная книга - произведение искусства, а не только памятник письменности.
Таковы самые древние списки русских летописей. Они называются “списками” потому, что переписаны с более древних, не дошедших до нас летописей.
Как писались летописи
Текст любой летописи состоит из погодных (составленных по годам) записей. Каждая запись начинается: “В лето такое-то”, и далее следует сообщение о том, что случилось в данное “лето”, то есть год. (Года считались “от сотворения мира”, и чтобы получить дату по современному летосчислению, надо вычесть цифру 5508 или 5507.) Сообщения бывали длинными, развернутыми повестями, а бывали и очень короткими- вроде: “В лето 6741 (1230) подписана (расписана) бысть церковь святые Богородицы в Суздале и измощена мрамором разноличным”, “В лето 6398 (1390) бысть мор во Пскове, яко же (как) не бывал таков; где бо единому выкопали, ту и пятеро и десятеро положиши”, “В лето 6726 (1218) тишина бысть”. Писали и так: “В лето 6752 (1244) не бысть ничтоже” (то есть ничего не было).
Если в один год произошло несколько событий, то летописец соединял их словами: “в то же лето” или “того же лета”.
Записи, относящиеся к одному году, называются статьей
. Статьи шли подряд, выделяясь лишь красной строкой. Только некоторым из них летописец давал заглавия. Таковы повести об Александре Невском, князе Довмонте, о Донской битве и некоторые другие.
На первый взгляд может показаться, что летописи так и велись: год за годом добавлялись всё новые записи, словно бусины нанизывались на одну нить. Однако это не так.
Дошедшие до нас летописи - очень сложные произведения по русской истории. Летописцы были публицистами и историками. Их волновали не только современные им события, но и судьбы родины в прошлом. Они делали погодные записи о том, что происходило при их жизни, и добавляли в записи предшествующих летописцев новые сообщения, которые они находили в других источниках. Эти добавления они вставляли под соответствующими годами. В результате всех добавлении, вставок и использования летописцем летописей своих предшественников получался “свод “.
Возьмем пример. Рассказ Ипатьевской летописи о борьбе Изяслава Мстиславича с Юрием Долгоруким за Киев в 1151 году. В этом рассказе три главных участника: Изяслав, Юрий и оын Юрия - Андрей Боголюбский. У каждого из этих князей был свой летописец. Летописец Изяслава Мстиславича восхищался умом и военной хитростью своего князя. Летописец Юрия подробно описал, как Юрий, будучи не в состоянии пройти вниз по Днепру мимо Киева, пустил ладьи через Долобское озеро. Наконец в летописи Андрея Боголюбского описывается доблесть Андрея в битве.
После смерти всех участников ообытий 1151 года их летописи попали к летописцу нового киевского князя. Он соединил их известия в своем своде. Получился яркий и очень полный рассказ.
Но как же удалось исследователям выделить из поздних летописей более древние своды?
Помог этому метод работы самих летописцев. Наши древние историки относились с большим уважением к записям своих предшественников, так как видели в них документ, живое свидетельство о “прежде бывшем”. Поэтому они не переделывали текста полученных ими летописей, а только отбирали в них интересующие их известия.
Благодаря бережному отношению к работе предшественников известия XI-XIV веков сохранены почти в неизменном виде даже в сравнительно поздних летописях. Это и позволяет их выделить.
Очень часто летописцы, как настоящие ученые, указывали, откуда они получили известия. “Когда я пришел в Ладогу, рассказали мне ладожане…”, “Се же слышал от самовидца”,- писали они. Переходя от одного письменного источника к другому, они отмечали: “А се от иного летописца” или: “А се с другого, старого”, то есть списано с другой, старой летописи. Много есть таких интересных приписок. Летописец-пскович, например, делает заметку киноварью против того места, где он рассказывает о походе славян на греков: “О сем писано в чудесах Стефана Сурожского”.
Летописание с самого своего возникновения не было личным делом отдельных летописцев, которые в тиши своих келий, в уединении и безмолвии записывали события своего времени.
Летописцы всегда находились в самой гуще событий. Они сидели в боярском совете, присутствовали на вече. Они сражались “подле стремени” своего князя, сопровождали, его в походы, были очевидцами и участниками осад городов. Наши древние историки выполняли посольские поручения, следили за строительством городских укреплений и храмов. Они всегда жили общественной жизнью своего времени и чаще всего занимали высокое положение в обществе.
В летописании принимали участие князья и даже княгини, княжеские дружинники, бояре, епископы, игумены. Но были среди них и простые монахи, и священники городских приходских церквей.
Летописание было вызвано общественной необходимостью и отвечало общественным требованиям. Оно велось по повелению того или иного князя, или епископа, или посадника. В нем отразились политические интересы равных центров - княжеству городов. В них запечатлелась острая борьба разных социальных групп. Летопись никогда не была бесстрастна. Она свидетельствовала о заслугах и добродетелях, она обвиняла в нарушении прав и законности.
Даниил Галицкий обращается к летописи, чтобы засвидетельствовать измену “льстивых” бояр, которые “Даниила князем себе называли; а сами всю землю держали”-. В острый момент борьбы “печатник” (хранитель печати) Даниила отправился “исписать грабительства нечестивых бояр”. Несколько лет спустя сын Даниила Мстислав велел занести в летопись измену жителей Берёстья (Бреста) “и вписал я в летопись крамолы их”,- пишет летописец. Весь свод Даниила Галицкого и его ближайших преемников - это повесть о крамоле и “многих мятежах” “лукавых бояр” и о доблестях галицких князей.
Иначе дело обстояло в Новгороде. Там победила боярская партия. Прочитайте запись Новгородской Первой летописи об изгнании Всеволода Мстиславича в 1136 году. Вы убедитесь, что перед вами настоящий обвинительный акт против князя. Но это только одна статья из свода. После событий 1136 года было пересмотрено все летописание, которое до того велось под покровительством Всеволода и его отца Мстислава Великого.
Прежнее название летописи, “Русский временник”, было переделано в “Софийский временник”: летопись велась при соборе святой Софии - главном общественном здании Новгорода. Среди некоторых дополнений была сделана запись: “Прежде Новгородская волость, а потом Киевская”. Древностью Новгородской “волости” (слово “волость” означало и “область” и “власть”) летописец обосновывал независимость Новгорода от Киева, его право избирать и изгонять князей по своей воле.
Политическая идея каждого свода выражалась по-своему. Очень ярко она высказана в своде 1200 года игумена Выдубицкого монастыря Моисея. Свод составлен в связи с торжеством по случаю окончания грандиозного по тому времени инженерно-технического сооружения - каменной стены для предохранения горы у Выдубицкого монастыря от размыва водами Днепра. Вам, наверное, будет небезынтересно прочитать подробности.
Стена была поставлена на средства Рюрика Ростиславича, великого князя киевского, который имел “любовь несытну ко зданью” (к созиданию). Князь нашел “подходящего для подобного дела художника”, “мастера не проста”, Петра Милонега. Когда стена была “совершена”, в монастырь приехал Рюрик со всей семьей. После молитвы “о приятии труда его” он сотворил “пир не мал” и “накормил игуменов и всякого чина церковного”. На этом торжестве игумен Моисей выступил с вдохновенной речью. “Дивно днесь видят очи наши,- говорил он.- Ибо многие прежде нас жившие желали видеть то, что мы видим, и не видели, и слышать не сподобились”. Несколько самоуничиженно, по обычаю того времени, игумен обратился к князю: “Нашея грубости писание прими, как дар словесен на похваление добродетели княжения твоего”. Он говорил далее о князе, что его “держава самовластная” сияет “паче (больше) звезд небесных”, она “не только в Русских концах ведома, но и сущим в море далече, ибо по всей земле прошла слава о христолюбивых делах” его. “Не на берегу стоя, но на стене создания твоего, пою тебе песнь победную”,- восклицает игумен. Он называет постройку стены “новым чудом” и говорит, что “кыяне”, то есть жители Киева, стоят теперь на стене и “отовсюду веселие в душу им входит и мнится им яко (будто) аера достигше” (то есть, что они парят в воздухе).
Речь игумена - образец высокого витийственного, то есть ораторского, искусства того времени. Ею кончается свод игумена Моисея. Прославление Рюрика Ростиславича связано с восхищением мастерством Петра Милонега.
Летописям придавалось огромное значение. Поэтому составление каждого нового свода было связано с важным событием в общественной жизни того времени: со вступлением на стол князя, освящением собора, учреждением епископской кафедры.
Летопись была официальным документом . На нее ссылались при разного рода переговорах. Например, новгородцы, заключая “ряд”, то есть договор, с новым князем, напоминали ему о “старине и пошлине” (об обычаях), о “Ярославлих грамотах” и своих правах, записанных в новгородских летописях. Русские князья, отправляясь в Орду, возили с собой летописи и по ним обосновывали свои требования, решали споры. Звенигородский князь Юрий, сын Дмитрия Донского, доказывал свои права на московское княжение “летописцами и старыми списками и духовною (завещанием) отца своего”. Высоко ценились люди, которые могли “говорить” по летописям, то есть хорошо знали их содержание.
Летописцы сами понимали, что они составляют документ, который должен был сохранить в памяти потомков то, чему они были свидетелями. “Да и сие не забвенно будет в последних родах” (в следующих поколениях), “Да сущим по нас оставим, да не до конца забвенно будет”,- писали они. Документальность известий они подтверждали документальным материалом. Они использовали дневники походов, донесения “сторожей” (лазутчиков), письма, разного рода грамоты (договорные, духовные, то есть завещания).
Грамоты всегда производят впечатление своей подлинностью. Кроме того, они раскрывают подробности быта, а иногда и духовный мир людей Древней Руси.
Такова, например, грамота волынского князя Владимира Васильковича (племянника Даниила Галицкого). Это - завещание. Оно написано смертельно больным человеком, понимавшим, что конец его близок. Завещание касалось жены князя и его падчерицы. На Руси был обычай: княгиня после смерти мужа постригалась в монастырь.
Грамота начинается так: “Се аз (я) князь Владимир, сын Васильков, внук Романов пишу грамоту”. Далее перечисляются города и села, которые он давал княгине “по своем животе” (то есть после жизни: “живот” означало “жизнь”). В конце князь пишет: “Если захочет в черницы пойти, пусть идет, если не захочет идти, а как ей любо. Мне не восстать смотреть, что кто будет чинить (делать) по моем животе”. Падчерице своей Владимир назначил опекуна, но велел ему “не отдавать ее замуж неволею ни за кого”.
Летописцы вставляли в своды произведения самых разных жанров - поучения, проповеди, жития святых, исторические повести. Благодаря привлечению разнообразного материала летопись стала огромной энциклопедией, включающей сведения о жизни и культуре Руси того времени. “Если хочешь все узнать, прочти летописца старого Ростовского”,- писал суздальский епископ Симон в широко когда-то известном сочинении начала XIII века - в “Киево-Печерском патерике”.
Для нас русская летопись - неисчерпаемый источник сведений по истории нашей страны, подлинная сокровищница знаний. Поэтому мы с огромной благодарностью относимся к людям, которые сохранили для нас сведения о былом. Нам чрезвычайно драгоценно все, что мы можем о них узнать. Нас особенно трогает, когда со страниц летописи доносится до нас голос летописца. Ведь наши древнерусские писатели, как и зодчие и живописцы, были очень скромны и редко называли себя. Но иногда, словно забывшись, они говорят о себе в первом лице. “Случилось и мне грешному тут же быть”,- пишут они. “Аз многие словеса слышал, еже (которые) и вписал в летописаньи сем”. Иногда летописцы вносят сведения о своей жизни: “В то же лето поставили меня попом”. Эту запись о себе сделал священник одной из новгородских церквей Герман Воята (Воята - сокращение от языческого имени Воеслав).
Из упоминаний летописца о себе в первом лице мы узнаем, присутствовал ли он при описываемом событии или слышал о случившемся из уст “самовидцев”, нам становится ясно, какое положение занимал он в обществе того времени, каково его образование, где он жил и многое другое. Вот он пишет, как в Новгороде стража стояла у городских ворот, “а другие на оной стороне”, и мы понимаем, что это пишет житель Софийской стороны, где был “город”, то есть детинец, кремль, а правая, Торговая сторона была “другая”, “она я”.
Иногда присутствие летописца ощущается в описании явлений природы. Он пишет, например, как “выло” и “стучало” замерзающее Ростовское озеро, и мы можем представить себе, что он был где-то на берегу в это время.
Бывает, что летописец выдает себя в грубоватом просторечье. “А он пролгался”,- пишет пскович об одном князе.
Летописец постоянно, даже не упоминая о себе, все же словно незримо присутствует на страницах своего повествования и заставляет нас смотреть его глазами на происходившее. Особенно явственно звучит голос летописца в лирических отступлениях: “О горе, братья!” или: “Кто не подивится тому, кто не восплачет!” Иногда наши древние историки передавали свое отношение к событиям в обобщенных формах народной мудрости - в пословицах или в поговорках. Так, летописец-новгородец, говоря, как сместили с должности одного из посадников, добавляет: “Кто копает под другим яму, сам в нее ввалится”.
Летописец не только рассказчик, он и судья. Он судит по нормам очень высокой морали. Его постоянно волнуют вопросы добра и зла. Он то радуется, то негодует, восхваляет одних и порицает других.
Последующий “сводчик” соединяет противоречивые точки зрения своих предшественников. Изложение становится полнее, разностороннее, спокойнее. В нашем сознании вырастает эпический образ летописца - мудрого старца, который бесстрастно зрит на суету мира. Этот образ гениально воспроизвел А. С. Пушкин в сцене Пимена и Григория. Этот образ жил уже в сознании русских людей в древности. Так, в Московской летописи под 1409 годом летописец вспоминает “начального летословца Киевского”, который все “временнобогатства” земные (то есть всю суетность земную) “не обинуяся показует” и “без гнева” описывает “все доброе и недоброе”.
Над летописями трудились не только летописцы, но и простые писцы.
Если вы посмотрите на древнерусскую миниатюру, изображающую писца, вы увидите, что он сидит на “стульце
” с подножием и держит на коленях свиток или пачку перегнутых в два - четыре раза листов пергамента или бумаги, на которых он пишет. Перед ним на низком столике стоит чернильница и песочница. В те времена непросохшие чернила присыпали песком. Тут же на столике лежит перо, линейка, ножик для чинки перьев и подчистки неисправных мест. На подставке лежит книга, с которой он списывает.
Труд писца требовал большого напряжения и внимания. Писцы работали нередко от рассвета до темноты. Им мешали усталость, болезни, чувство голода и желание спать. Чтобы немного отвлечься, они делали приписки на полях своих рукописей, в которых изливали свои жалобы: “Ох, ох, голова мя болить, не могу писати”. Иногда писец просит бога рассмешить его, так как его мучает дремота и он боится, что сделает ошибку. А тут еще попадется “лихое перо, невольно им писати”. Под влиянием голода писец делал ошибки: вместо слова “хлябь” писал “хлеб”, вместо “купель” - “кисель”.
Неудивительно, что писец, дописав последнюю страницу, передает свою радость припиской: “Аки заяц рад, сети избег, так рад писец, последнюю страницу дописав”.
Длинную и очень образную приписку сделал монах Лаврентий, закончив свой труд. В этой приписке чувствуется радость свершения большого и важного дела: “Радуется купец прикуп сотворив, и кормчий в отишье пристав, и странник в отечество свое пришед; так же радуется и книжный списатель, дошед конца книгам. Тако ж и аз худый недостойный и многогрешный раб божий Лаврентий мних… А ныне, господа отцы и братья, оже ся (если) где описал или переписал, или не дописал, чтите (читайте), исправляя бога деля (ради бога), а не кляните, занеже (так как) книги ветшаны, а ум молод, не дошел”.
Древнейший дошедший до нас русский летописный свод называется “Повестью временных лет” . Он доводит свое изложение до второго десятилетия XII века, но до нас он дошел лишь в списках XIV и последующих веков. Составление “Повести временных лет” относится к XI - началу XII веков, к тому времени, когда Древнерусское государство с центром в Киеве было относительно едино. Вот почему у авторов “Повести” был такой широкий охват событий. Их интересовали вопросы, представлявшие значение для всей Руси в целом. Они остро сознавали единство всех русских областей.
В конце XI века благодаря экономическому развитию русских областей происходит их обособление в самостоятельные княжества. У каждого княжества появляются свои политические и экономические интересы. Они начинают соперничать с Киевом. Каждый стольный город стремится подражать “матери городов русских”. Достижения искусства, зодчества и литературы Киева оказываются образцом для областных центров. Культура Киева, распространяясь на все области Руси XII столетия, попадает на подготовленную почву. В каждой области были до того свои самобытные традиции, свои художественные навыки и вкусы, уходившие в глубокую языческую древность и тесно связанные с народными представлениями, привязанностями, обычаями.
Из соприкосновения несколько аристократической культуры Киева с народной культурой каждой области выросло многообразное древнерусское искусство, единое и благодаря славянской общности, и благодаря общему образцу - Киеву, но везде разное, самобытное, непохожее на соседа.
В связи с обособлением русских княжеств ширится и летописание. Оно развивается в таких центрах, где до XII века велись разве что разрозненные записи, например в Чернигове, Переяславе Русском (Переяслав-Хмельницкий), в Ростове, Владимире на Клязьме, в Рязани и в других городах. Каждый политический центр чувствовал теперь острую необходимость иметь свое летописание. Летопись стала необходимым элементом культуры. Нельзя было жить без своего собора, без своего монастыря. Точно так же нельзя было жить без своей летописи.
Обособление земель сказалось на характере летописания. Летопись становится уже по охвату событий, по кругозору летописцев. Она замыкается рамками своего политического центра. Но и в этот период феодальной раздробленности не забывалось общерусское единство. В Киеве интересовались событиями, которые происходили в Новгороде. Новгородцы присматривались к тому, что делается во Владимире и Ростове. Владимирцев волновала судьба Переяславля Русского. И конечно, все области обращались к Киеву.
Этим объясняется, что в Ипатьевской летописи, то есть в южнорусском своде, мы читаем о событиях, имевших место в Новгороде, во Владимире, в Рязани и т.д. В северо-восточном своде - в Лаврентьевской летописи рассказывается о том, что происходило в Киеве, Переяславле Русском, Чернигове, Новгороде-Северском и в других княжествах.
Больше других замкнулась в узких пределах своей земли Новгородская и Галицко-Волынская летописи, но и там мы найдем известия о событиях общерусских.
Областные летописцы, составляя свои своды, начинали их с “Повести временных лет”, где рассказывалось о “начале” Русской земли, и следовательно, о начале каждого областного центра. “Повесть временных лет* поддерживала у наших историков сознание общерусского единства.
Наиболее красочной, художественной по изложению была в XII веке Киевская летопись
, вошедшая в Ипатьевский список. Она вела последовательное изложение событий от 1118 до 1200 года. Этому изложению была предпослана “Повесть временных лет”.
Киевская летопись - летопись княжеская. В ней много повестей, в которых главным действующим лицом был тот или другой князь.
Перед нами проходят рассказы о княжеских преступлениях, о нарушении клятв, о разорении владений враждующих князей, об отчаянии жителей, о гибели огромных художественных и культурных ценностей. Читая Киевскую летопись, мы словно слышим звуки труб и бубнов, треск ломающихся копий, видим облака пыли, скрывающие и всадников и пеших. Но общий смысл всех этих полных движения, запутанных рассказов глубоко гуманный. Летописец настойчиво восхваляет тех князей, которые “не любят кровопролития” и в то же время исполнены доблести, желания “пострадать” за Русскую землю, “всем сердцем желают ей добра”. Таким образом создается летописный идеал князя, который отвечал народным идеалам.
С другой стороны, в Киевской летописи звучит гневное осуждение нарушителей порядка, клятвопреступников, князей, которые начинают напрасные кровопролития.
Летописание в Новгороде Великом началось еще в XI веке, но окончательно оформилось в XII веке. Первоначально оно, как и в Киеве, было летописанием княжеским. Особенно много сделал для Новгородской летописи сын Владимира Мономаха Мстислав Великий. После него летопись велась при дворе Всеволода Мстиславича. Но Всеволода новгородцы изгнали в 1136 году, и в Новгороде установилась вечевая боярская республика. Летописание перешло ко двору новгородского владыки, то есть архиепископа. Оно велось при соборе святой Софии и в некоторых городских церквах. Но от этого оно отнюдь не стало церковным.
Новгородская летопись всеми корнями уходит в народную толщу. Она грубовата, образна, пересыпана пословицами и сохранила даже в написании характерное “цокание”.
Большая часть повествования ведется в форме кратких диалогов, в которых нет ни одного лишнего слова. Вот небольшой рассказ о споре князя Святослава Всеволодовича, сына Всеволода Большое Гнездо, с новгородцами из-за того, что князь хотел сместить неугодного ему новгородского посадника Твердислава. Спор этот происходил на вечевой площади в Новгороде в 1218 году.
“Князь же Святослав прислал своего тысяцкого на вече, речё (говоря): “Не могу быть с Твердиславом и отнимаю от него посадничество”. Рекоша же новгородцы: “Е (есть) ли вина его?” Он же рече: “Без вины”. Рече Твердислав: “Тому еемь рад, оже (что) вины моей нету; а вы, братья, в посадничестве и в князех” (то есть новгородцы вправе давать и снимать посадничество, приглашать и выгонять князей). Новгородцы же отвещаша: “Княже, оже нету зины его, ты к нам крест целовал без вины мужа не лишити (не снимать с должности); а тебе ся кланяем (кланяемся), а се наш посадник; а в то ся не вдадим” (а на то мы не пойдем). И бысть мир”.
Вот так кратко и твердо отстояли новгородцы своего посадника. Формула “А тебе ся кланяем” не означала поклонов с просьбой, а, напротив, кланяемся и говорим: иди прочь. Святослав это отлично понял.
Новгородский летописец описывает вечевые волнения, смены князей, постройки церквей. Его интересуют все мелочи жизни родного города: погода, недород, пожары, цены на хлеб и на репу. Даже о борьбе с немцами и шведами летописец-новгородец рассказывает деловито, кратко, без лишних слов, без каких-либо прикрас.
Новгородское летописание можно сопоставить с новгородской архитектурой, простой и суровой, и с живописью - сочной и яркой.
В XII веке возникает летописное дело и на северо-востоке - в Ростове и во Владимире. Эта летопись вошла в свод, переписанный Лаврентием. Она также открывается “Повестью временных лет”, которая попала на северо-восток с юга, но не из Киева, а из Переяславля Русского - вотчины Юрия Долгорукого.
Владимирское летописание велось при дворе епископа при Успенском соборе, построенном Андреем Боголюбским. Это наложило на него свой отпечаток. В нем много поучений, религиозных размышлений. Герои произносят длинные молитвы, но редко ведут друг с другом живые и краткие разговоры, которых так много в Киевской и особенно в Новгородской летописи. Владимирская летопись суховата и в то же время многоречива.
Но во владимирском летописании сильнее чем где-либо прозвучала мысль о необходимости собирания Русской земли в одном центре. Для владимирского летописца этим центром, разумеется, был Владимир. И он настойчиво проводит мысль о главенстве города Владимира не только среди других городов края - Ростова и Суздаля, но и в системе русских княжеств в целом. Владимирскому князю Всеволоду Большое Гнездо присваивается впервые в истории Руси титул великого князя. Он становится первым среди прочих князей.
Летописец изображает владимирского князя не столько смелым воином, сколько строителем, рачительным хозяином, строгим и справедливым судьей, добрым семьянином. Владимирское летописание становится все более торжественным, как торжественны владимирские соборы, но ему не хватает высокого художественного мастерства, которого достигли владимирские зодчие.
Под 1237 годом в Ипатьевской летописи киноварью горят слова: “Побоище Батыево”. В других летописях также выделено: “Батыева рать”. После татарского нашествия летописание прекратилось в целом ряде городов. Однако, заглохнув в одном городе, оно подхватывалось в другом. Оно становится короче, беднее по форме и известиям, но не замирает.
Основная тема русских летописей XIII века - ужасы татарского нашествия и последующего ига. На фоне довольно скупых записей выделяется повесть об Александре Невском, написанная южнорусским летописцем в традициях киевского летописания.
Владимирская великокняжеская летопись переходит в Ростов, он меньше пострадал от разгрома. Здесь летопись велась при дворе епископа Кирилла и княгини Марии.
Княгиня Мария была дочерью убитого в Орде князя Михаила Черниговского и вдовой погибшего в битве с татарами на реке Сити Василька Ростовского. Это была выдающаяся женщина. Она пользовалась огромным почетом и уважением в Ростове. Когда князь Александр Невский приезжал в Ростов, он кланялся “святей Богородице и епископу Кириллу и великой княгине” (то есть княгине Марии). Она же “чтила князя Александра с любовью”. Мария присутствовала при последних минутах жизни брата Александра Невского - Дмитрия Ярославича, когда он, по обычаю того времени, постригался в чернецы и в схиму. Смерть ее описана в летописи так, как обычно описывали кончину только выдающихся князей: “Того же лета (1271) бысть знамение в солнци, яко (будто) погибнути ему всему до обеда и пакы (снова) наполнится. (Вы понимаете, речь идет о солнечном затмении.) Тое же зимы преставися благоверная, христолюбивая княгиня Василькова месяца декабря в 9 день, яко (когда) литургию поют по всему городу. И предаст душу тихо и нетрудно, безмятежно. Слышаша вси люди града Ростова преставление ее и стекошася вси люди в монастырь святого Спаса, епископ Игнатий и игумены, и попы, и клирцы, певше над нею обычные песнопения и по-гребоша ю (ее) у святого Спаса, в ее монастыре, с многими слезами”.
Княгиня Мария продолжала дело отца и мужа. По ее указанию в Ростове было составлено житие Михаила Черниговского. Она построила в Ростове церковь “во имя его” и установила ему церковный праздник.
Летописание княгини Марии проникнуто идеей необходимости крепко стоять за веру и независимость родины. В нем рассказывается о мученической смерти русских князей, стойких в борьбе с врагом. Таким выведен Василёк Ростовский, Михаил Черниговский, рязанский князь Роман. После описания его лютой казни идет воззвание к русским князьям: “О возлюбленные князья русские, не прельщайтесь пустою и обманчивою славою света сего…, возлюбите правду и долготерпение и чистоту”. Роман ставится в пример русским князьям: мученичеством он приобрел себе царствие небесное вместе “со сродником своим Михаилом Черниговским”.
В рязанском летописании времен татарского нашествия события рассматриваются под другим углом. В нем звучит обвинение князей в том, что они виновники несчастий татарского разорения. Обвинение прежде всего касается владимирского князя Юрия Всеволодовича, который не послушал мольбы рязанских князей, не пошел им на помощь. Ссылаясь на библейские пророчества, рязанский летописец пишет, что еще “прежде сих”, то есть до татар, “отнял господь у нас силу, а недоумение и грозу и страх и трепет вложил в нас за грехи наши”. Летописец высказывает мысль, что Юрий “уготовал путь” татарам княжескими усобицами, Липецкой битвой, и теперь за эти грехи русские люди терпят казнь божию.
В конце XIII - начале XIV века развивается летописание в городах, которые, выдвинувшись в это время, начинают оспаривать друг у друга великое княжение.
Они продолжают мысль владимирского летописца о верховенстве своего княжества в Русской земле. Такими городами были Нижний Новгород, Тверь и Москва. Их своды отличаются широтой. Они соединяют летописный материал разных областей и стремятся стать общерусскими.
Нижний Новгород стал стольным городом в первой четверти XIV века при великом князе Константине Васильевиче, который “честно и грозно боронил (оборонял) отчину свою от сильнее себя князей”, то есть от князей московских. При его сыне, великом князе суздальско-нижегородском Дмитрии Константиновиче, в Нижнем Новгороде устанавливается вторая на Руси архиепископия. До этого только владыка новгородский имел сан архиепископа. Архиепископ подчинялся в церковном отношении непосредственно греческому, то есть византийскому патриарху, тогда как епископы были подчинены митрополиту всея Руси, который в это время уже жил в Москве. Вы сами понимаете, насколько было важно с политической точки зрения для нижегородского князя, чтобы церковный пастырь его земли не зависел от Москвы. В связи с учреждением архиепископии была составлена летопись, которая называется Лаврентьевской. Лаврентий, инок Благовещенского монастыря в Нижнем Новгороде, составил ее для архиепископа Дионисия.
Летопись Лаврентия уделила большое внимание основателю Нижнего Новгорода Юрию Всеволодовичу, владимирскому князю, погибшему в битве с татарами на реке Сити. Лаврентьевская летопись - бесценный вклад Нижнего Новгорода в русскую культуру. Благодаря Лаврентию мы имеем не только самый древний список “Повести временных лет”, но и единственный список “Поучения Владимира Мономаха детям”.
В Твери летопись велась с XIII по XV век и наиболее полно сохранилась в Тверском сборнике, Рогожском летописце и в Симеоновской летописи. Начало летописания ученые связывают с именем тверского епископа Симеона, при котором была построена “великая соборная церковь” Спаса в 1285 году. В 1305 году великий князь Михаил Ярославич Тверской положил начало великокняжескому летописанию в Твери.
В Тверской летописи много записей о постройках церквей, о пожарах и междоусобных бранях. Но в историю русской литературы тверская летопись вошла благодаря ярким повестям об убиении тверских князей Михаила Ярославича и Александра Михайловича.
Тверской летописи мы обязаны и красочным рассказом о восстании в Твери против татар.
Первоначальное летописание Москвы
ведется при Успенском соборе, построенном в 1326 году митрополитом Петром, первым митрополитом, который стал жить в Москве. (До того митрополиты жили в Киеве, с 1301 года - во Владимире). Записи московских летописцев были краткими и суховатыми. Они касались постройки и росписей церквей - в Москве в это время велось большое строительство. Они сообщали о пожарах, о болезнях, наконец, о семейных делах великих князей московских. Однако постепенно - это началось уже после Куликовской битвы - летописание Москвы выходит из узких рамок своего княжества.
По своему положению главы русской церкви митрополит интересовался делами всех русских областей. При его дворе собирались областные летописи в копиях или в подлинниках, летописи свозились из монастырей и соборов. На основании всего собранного материала в 1409 году в Москве был создан первый общерусский свод
. В него вошли известия из летописей Великого Новгорода, Рязани, Смоленска, Твери, Суздаля и других городов. Он осветил историю всего русского народа еще до объединения всех русских земель вокруг Москвы. Свод послужил идейной подготовкой для этого объединения.
