Известный дагестанский алим, историк, просветитель ʻАли ал-Гумуки (Каяев) в 30-х гг. XX в. на основе изучения массива письменных и устных источников, анализа полученных сведений и творчества богословов написал исследование на арабском языке «Тараджим улама’и Дагистан» («Биографии дагестанских ученых-богословов»). Оно посвящено исследованию жизненного пути и творческого наследия более чем двух сотен представителей духовно-религиозной элиты региона X-XX вв. В их числе Йусуф ал-Йахсави, Мамма-Киши ал-Индирави, Мирза-ʻАли ал-Ахти и Аййуб ал-Джунгути, известные как идеологические противники имама Шамиля, выносившие фетвы, писавшие правовые заключения о нелегитимности его власти, с критикой его деяний с точки зрения мусульманского права, также изобличавшие его в своих стихотворных произведениях. В данной статье представлен снабженный комментариями перевод с арабского на русский язык отрывков исследования ʻАли ал-Гумуки.
Дагестан
исламская культура
Йусуф ал-Йахсави
Мамма-Киши ал-Индирави
Мирза-ʻАли ал-Ахти
Аййуб ал-Джунгути
ʻАли ал-Гумуки (Каяев)
биография
1. Гайдарбеков М. Антология дагестанской поэзии на арабском языке // Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского НЦ РАН. – Ф 3. – Оп. 1. – Д. 129. – 442 л.
2. Каймаразов Г.Ш. Просвещение в дореволюционном Дагестане. – Махачкала: Дагучпедгиз, 1989. – 160 с.
3. Каяев Али. «Биографии дагестанских ученых-арабистов» // Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского НЦ РАН. – Ф. 25. – Оп.1. – Д. 1. – 62 л.
5. Крачковский И.Ю. Арабская литература на Северном Кавказе // Избранные сочинения. – М.-Л., 1960. – Т. VI. – С. 609–622.
6. Мусаев М.А. Дагестанские арабографические биографические и историко-биографические сочинения второй половины XIX – начала XX века и место в них ученого-богослова XVII–XVIII веков (на примере Дамадана ал-Мухи) // Исламоведение. – 2012. – № 4. – С. 88–96.
7. Мусаев М.А. Дагестанские арабоязычные биографические и историко-биографические сочинения XIX – начала XX в. (общий обзор) // Современные проблемы науки и образования. – 2014. – № 1; URL: www.science-education.ru/115-11933 (дата обращения: 04.02.2014).
8. Мусаев М.А. Традиции изучения и преподавания астрономии в Дагестане // Восток. Афро-Азиатские общества: история и современность. – 2011. – № 3. – С. 56–65.
9. Назир ад-Дургели. Услада умов в биографиях дагестанских ученых: Дагестанские ученые и их сочинения / пер. с араб., коммент., факс. изд., указ. и библиогр. подгот. А.Р. Шихсаидовым, М. Кемпером, А.К. Бустановым. Москва: Издательский дом Марджани, 2012. – 208+223 с.
10. Неверовский, А.А. Истребление аварских ханов в 1834 году. – СПб.: В Тип. Военно-учебных заведений, 1848. – 37 с.
11. Оразаев Г.М.-Р. Сочинения биографического жанра (по материалам тюркоязычных рукописей Дагестанского происхождения) // Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского НЦ РАН. – Ф. 3. – Оп. 1. – Д. 890. – 85 л.
12. Письмо Мегди-Шамхала к ген. Ермолову // Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. – Т.VI. Ч. II. – Тифлис, 1875. – С. 91.
13. Разная переписка между начальствующими лицами в Грузии (1845–1853 гг.) // Национальный исторический архив Грузии. – Ф. 1087. – Оп. 1. – Д. 353.
14. ал-Гумуки (Каяев), ‘Али. Тараджим улама’и Дагистан. – 150 с. (Рукопись на арабском языке).
15. Ахл ал-хилли ва ал-ʻакд // ал-Мавсуʻа ал-фикхийа. ал-Джузʼ ас-сабиʻ. – Кувайт: Визара ал-авкаф ва-ш-шуʼун ал-исламийа, 2004. – С. 115–117. (На арабском яз.).
Несмотря на устойчивый интерес научной аудитории к жизни и творчеству дагестанских ученых-богословов прошлых столетий и серьезные изыскания в этой области, в изучении биографий алимов и их письменного наследия имеются существенные лакуны. Особую ценность в заполнении пробелов имеют исследования, проведенные в начале XX в. учеными-богословами Шу‘айбом ал-Багини (1857-1912), Назиром ад-Дургили (1891-1935) и ‘Али ал-Гумуки (Каяев, 1878-1943), выразившиеся в их арабоязычных трудах в жанрах «табакат» и «тараджим». Это соответственно: «Табакат ал-Хваджакан ан-накшбандийа ва садат маша’их ал-Халидийа ал-Махмудийа» («Поколения накшбандийских наставников и шайхов братства Хадилидийа-Махмудийа»); «Нузхат ал-азхан фи тараджим ‘улама’и Дагистан» («Услада умов в биографиях дагестанских ученых»); «Тараджим ‘улама’и Дагистан» («Биографии дагестанских ученых-богословов») . Они имеют широкий хронологический охват - X-XX вв., написаны известными специалистами в области исламской теологии и наук, имевших распространение в Дагестане.
ʻАли ал-Гумуки (Каяев, 1878-1943) - автор двух связанных друг с другом биографических трудов. Первый из них «Тераджим-и улема’и Дагыстан» («Биографии дагестанских ученых-алимов») написан на турецко-османском языке. В настоящее время известны два списка этого сочинения, отличающиеся количеством статей и объемом информации в части из них. Биографии в них структурированы в хронологическом порядке, начиная с дербентских ученых XI в., завершая учеными XIX в. .
Второй труд создавался ал-Гумуки на арабском языке. Он состоит из текста, написанного на 150 страницах, и многочисленных вкладок в виде оригиналов документов и их копий, которые служили источником информации для автора. ʻАли ал-Гумуки стремится придерживаться хронологического принципа, но структуры работа не имеет, как и басмалы и хамдалы, и, по сути, она является незавершенной. Исследователи используют для обозначения условное название «Тараджим улама’и Дагистан» («Биографии дагестанских ученых-богословов»). Некоторая информация, содержащаяся в тексте, позволяет предположить, что автор все еще работал над этим сочинением в 30-х гг. . Между тем ʻАли ал-Гумуки внес значительный вклад в изучение жизненного пути и творчества дагестанских ученых-богословов. Работу отличает научный подход. Исследователь пользуется комплексом источников (письменные, эпиграфика, устные), интерпретирует их. Преимущество труда также в том, что автор анализирует творчество дагестанских ученых-богословов .
В сочинении приводятся научные биографии более чем двух сотен известных дагестанских богословов, в числе которых и идеологические противники Шамиля. Начало противостояния относится к периоду деятельности имама Гази-Мухаммада. Как пишет ʻАли ал-Гумуки (Каяев): «Гордая душа Гази-Мухаммада отказалась терпеть все эти пороки, он понял, что простыми назиданиями, наставлениями, а также составлением книг не принесет никакой пользы. Тогда он решительно обнажил меч, чтобы уберечь [все еще независимых из числа] рабов Аллаха от неверия, притеснений и нечестия, чтобы спасти свою родину и города от власти врагов, освободить [тех, которые оказались во власти неверных]. Он стал искать для достижения этих высоких целей наикратчайший и приемлемый способ, и не нашел лучший, чем путь шариатского имамата. Тогда он призвал обладателей влияния в обществе (ахл ал-хилли ва ал-ʻакд) из числа истинных (садик) мусульман выбрать шариатского имама, чтобы очистить города от пороков и освободить их из под власти врага. Те [в свою очередь] откликнулись с радостью, с почтением ответили на призыв Гази-Мухаммада, выбрали именно его для этой важной миссии, для которой в это время не было более достойного. Он взялся за дело и принялся призывать людей к религии, шариату и борьбе против неверных, защищая религию и свою страну» .
Гази-Мухаммад был объявлен имамом Дагестана. В соответствии с концепцией сторонников имамата всем мусульманам региона следовало признать власть имама, присоединиться к джихаду, не подчинившиеся признавались отступниками (бугат), их «жизнь и имущество объявлялись дозволенными» с точки зрения шариата. Не все представители дагестанского богословского сообщества приняли данную концепцию, находя составляющие ее правовые заключения не соответствующими шариату. С переходом Гази-Мухаммада к активным действиям наметилось идеологическое противостояние, выразившееся в написании сочинений с критикой доктрины имамата в контексте действия ее во времени, пространстве и по кругу лиц, оспариванием всяких правовых заключений, которыми руководствовался имам в осуществлении своих полномочий. Полемика продолжалась вплоть до завершения Кавказской войны, особенно активизировавшись в период имамата Шамиля, когда и были созданы наиболее примечательные образцы трудов по данному вопросу . Его главными критиками стали ученые-богословы Йусуф ал-Йахсави, Мамма-Киши ал-Индирави, Мирза-ʻАли ал-Ахти и Аййуб ал-Джунгути, чьи биографии в изложении ʻАли ал-Гумуки (Каяева) мы и переводим с арабского на русский язык, снабдив комментариями.
Перевод текста
/С. 87/ ал-хаджж Йусуф ал-Йахсави .
Выдающийся ученый, кадий, ал-хаджж Йусуф б. ал-хаджж Муса , предки которого были горцами, ставшими аксайцами . Он был крупным ученым своего времени в области арабского языка и литературы, а также во всех отраслях шариатских наук. Особенно в праве (фикх) и его основах . У него есть отдельные заключения и фетвы по правовым [вопросам]. Некоторые из них был раскритикованы горскими учеными, как например Мухаммад-Тахиром ал-Карахи и Уʼти-Хаджжи ал-Гумуки. Между ними по этому поводу произошел диспут, продолжавшийся очень долго . Понося их, Йусуф сочинил одну касыду, где среди прочего сказано: «Их Петры (Бутрус) - ал-Карахи, а затем и ал-Гумуки, подобны обезьянам, привязанным к верблюдам» .
Он знал медицину и лечил, aно неизвестно, у кого он этому обучалсяb . Арабские науки он изучал у Беццав Исупа, т.е. Йусуфа слепого (ал-Аʻма) ал-Митлилти . Основам права он обучался у Дайит-бека ал-Гугутли , а фикху и остальным наукам у Саʻида ал-Харакани .
Ал-Йахсави был выдающимся литератором. Сочинял письма и красноречивые касыды.
Кадий Йусуф был плохого мнения о трех дагестанских имамах - Гази-Мухаммаде, Хамзате и Шамиле, считая их заблудшими людьми, сеющими раздор на земле. Он был один из самых ожесточенных их противников и из числа тех, кто отваживал от них людей. Он выступал в пользу подчинения русским и проявления покорности им.
У Йусуфа есть касыда, в которой он поносит имамов и начинается она словами:
«Вы лжете, утверждая, что любите благочестивых. Заблуждение ваше абсолютно. Вы не имеете [представления] о богобоязненности. Сбил вас [с пути] иблис и блудный сатана (шайтан). Одеяние ваше соткано из коварства. …
[Гази-Мухаммад] напал на Саʻида, последний же [благочестивый] раб Божий. Не имея права, раздавал его книги своей правой рукой. О, как он принизил драгоценные знания! Не погубили ли они (имамы - авт.) вероломно и преступно Нур-Мухаммада при исполнении полуденной молитвы, когда он произносил слова исповедания веры?! И Булача бросил он в реку преступно, ребенка, который призывал на помощь Пророка. И [что сделали] с [их[ матерью, зарезанной среди львов?! ...» .
Самая известная его касыда та, где он поносит имама Шамиля, злорадствуя по поводу его пленения и по поводу того, что он попал в руки к русским. Йусуф перешел там все границы и сказал в касыде то, что не подобает простому невежде, не говоря уже о достойном ученом, подобном ему. [Начинается эта касыда так]: с«Достоинства Шамиля стали прахом, хотя они и поставили его имамом...»d .
Многие горские ученые выступили против него по этому поводу. Среди них поэт Хаджжи-Мухаммад б. ал-хаджж ʻАбд ар-Рахман ас-Сугури, [который] достойно ответил ему. Также [ответил] поэт Махмуд ал-Хухали по прозвищу Мама. И последний из них имам Наджм ад-Дин ал-Хуци (Гоцинский - авт.). Однако Йусуф не составил сочинение в опровержение [имамства] Шамиля и его предшественников , как это сделали Мамма-Киши ал-Индирави и ал-кади Аййуб ал-Джунгути. Он просто ограничился устными словами и касыдами. Затем, однако, он пожелал уточнить свое мнение и написал муфтию Мекки, когда посетил ее. Он просил фетвы (истифтаʼ) у последнего на счет [шариатской оценки] собственных действий Йусуфа, деяний Шамиля и eнеобходимости хиджры по повелению имама. Он также рассказал, что если он и подобные ему совершат хиджру, то их дети, жены и имущество останутся в руках неверных. Но вместе с этим он написал, что непременно совершит хиджру, если это будет предписанием, т.к. спасение души от ада предпочтительнее для него, чем спасение семьи из под власти неверныхf . Йусуф предполагал, что муфтий Мекки будет согласен с его мнением, издаст фетву, которая [соответствует] его желанию, но случилось иначе . Пришла фетва, которая противоречила его мнению и предписывала подчиниться имаму всему населению Дагестана и обязывала всех совершить к нему хиджру, если он прикажет. Однако Йусуф не изменил своего мнения, настаивал на нем, продолжая проявлять свое злорадство и после завершения усилий Шамиля и попадания его в руки к русским. Понося его, он составил ту упомянутую [выше] касыду. /С. 88/ Мне рассказал Ахмад-бек ал-Йахсави, затем ал-Мисри , один из потомков аксаевских правителей, что когда русские пленили имама Шамиля и повезли его в Россию, люди толпились по обе стороны его пути, чтобы посмотреть на него и удостоиться его лицезрением. Когда он входил в селение, жители поднимались на крыши домов, располагавшихся по обе стороны улицы по которой он проезжал. Когда он прибыл в Аксай и проезжал по улице, где располагался дом кадия Йусуфа, люди также поднялись на крыши домов по обе ее стороны. К кадию Йусуфу зашел некто, чтобы рассказать о прибытии Шамиля или о том, что он проходит рядом с его домом. В это время кадий сидел в своей комнате напротив окошка, открытого в сторону дороги, повернувшись лицом к ней. Как только он услышал «новость», Йусуф отвернулся в противоположную сторону, обратившись спиной к окну, для того чтобы его взгляд даже случайно не упал на имама Шамиля .
gИз его сочинений, как об этом рассказал мне его внук ʻАбд ал-ʻАзим, сын Крим-Султана:
«ал-Фарида ар-Рабанийа фи шарх ал-ʻАкида аш-Шайбанийа»;
«ал-Бахджа ас-Суфийа ли ал-Мунаджа ал-Йусуфийа»;
«Даваʼ ал-Калб ал-Музабзиб фи шарх ан-Нусах ал-Мухазаб»;
«Тухфа ал-Карар ʻала Кузи-Малла ал-Гарар»;
«Тухфа ал-Вурас шарх Афдал ал-Мирас»;
«ал-Ифсах фи Масʼала ан-Никахh ».
Ему ответил поэт Идрис-афанди - его односельчанин словами: (…) .
Мирза-ʻАли ал-Ахти.
Это выдающийся ученый Мирза-ʻАли ал-Ахти. Его нисба восходит к [названию] селения Ахты - центра области (нахийа) Самур, его столице как прежде, так и сейчас. Мирза-ʻАли был из тех, кто сочетал знания в «традиционных» и «прикладных» [науках] . Он был сведущ в арабском языке и литературе, а также математике (рийадийа), астрономии (хайʼа), науке определения времени (микат) , философии и логике (мантик). Он использовал различные научные приборы, такие как астролябия, синус-квадрант, альмукантарат, и учил их использованию свих учеников.
Он обучался наукам у трех Саидов (ас-Суʻадаʼ ас-саласа) - Саʻида аш-Шинази, Саʻида ал-Хачмази и Саʻида ал-Харакани . Мирза-ʻАли владел тремя языками - турецким, фарси и арабским, и сочинял стихи на всех из них. Он автор многочисленных стихов и касыд на различную тематику. Однако его стихи на арабском слабоваты. Из их числа касыды, где он восхваляет амира Сурхай-хана и его сыновей. Они обернулись ему бедой. Амир Аслан-хан , который стал правителем после Сурхай-хана, жестоко наказал его, бросив прямо в одежде в зимний день в колодец с ледяной водой. [Ему принадлежит] касыда, в которой он уподобляется касыде Мухаммада ад-Дарира ал-Гумуки, посвященная восхвалению рода пророка (ахл ал-байт). Он составил ее по просьбе Нух-бека , сына Сурхай-хана. Есть также другая касыда составленная им в пику касыде, которую приписывали шайху Бахаʼ ад-Дину ал-ʻАмили, где последний поносит халифов Абу-Бакра и ʻУмара. Мирза-ʻАли ал-Ахти опровергает, что нельзя сочетать любовь к ним с любовью к ʻАли. Он написал [в ответ]: «Я люблю ʻАли - повелителя правоверных, но не согласен с тем, чтобы поносили Абу-Бакра и ʻУмара» .
В числе его произведений есть касыда, в которой он жалуется на те лишения и невзгоды, которые ему пришлось претерпеть в заточении у имама Шамиля. iОна начинается так: «…»j . Мирза-ʻАли был пленен во время нападения Шамиля на Ахтынскую крепость в 1264 г. [Последний] забрал его с собой и заточил в тюрьму, kгде он оставался примерно годl . Затем он был освобожден вместе с несколькими пленными русскими, которые находились у имама .
mВ числе его произведений есть касыда, которую он сочинил после спасения от имама Шамиля. В ней он рассказывает о том, что он испытал, будучи в плену у Шамиля и его последователей, о тех притеснениях и лишениях, а также устрашении его и издевательствах, которые ему пришлось претерпеть. Начинается эта касыда: «И начали узурпаторы притеснять меня…». Кроме касыд я не встречал научных заключений или какого-либо другого сочинения написанного имn .
Он также сочинил касыду, где он восхвалял Мухаммад-Мирза-хана , сына Аслан-хана. Ал-хаджж Йусуф, более известный как ал-Мисри, - инженер имама Шамиля, предположил, что она написана восхваляя русского генерала Головина . Мирза-ʻАли написал ему, порицая его за это обвинение. По этой причине между ними произошел большой спор. В итоге ал-хаджж Йусуф все-таки признал, что он был не прав . В целом у него очень много стихов, большинство из которых он объединил в диван. Однако если не все, то большинство из них слабые и никчемные .
Кадий Мирза-ʻАли умер в 1275 году когда ему исполнилось 90 лет или даже больше.
/С. 91/ ал-кади Аййуб ал-Джунгути .
Нисба его относится к селению Верхний Дженгутай Буйнакского района (нахийа) . Он обучался знаниям у двух выдающихся правоведов - Саʻида ал-Харакани и Мухаммад-Мирзы ал-ʻАймаки. Аййуб был устанавливающим истины правоведом и достойным литератором; возглавлял суд Нижнего Дженгутая, где он обосновался, работая кадием и преподавателем. У него есть несколько правовых заключений и фетв.
В этот период в Дагестане появился тарикат через одного из ученых области (нахийа) Кюра Мухаммада-афанди ал-Йараги. От него тарикат получил шайх Джамал ад-Дин ал-Гумуки. Последний, подобно своему шайху, также начал призывать к нему людей, рассылая письма товарищам и ученым эпохи, расписывая красоту суфизма. Кадий Аййуб был из числа тех, которому он написал такое письмо. Вот это письмо: (…) .
Однако я не нашел ответа. Но ясно, что он не внял его призыву и не взял от него тарикат .
После этого появился имамат и Гази-Мухаммад ал-Гимрави, затем Хамзат ал-Хуцали, а затем Шамиль ал-Гимрави. Они утверждали, что являются шариатскими имамами (ал-имам аш-шарʻийа) и стали призывать людей к [жизни] по законам шариата. Они считали неверными (кафир) тех, кто не ответил на их призыв, и воевали с ними подобно как с неверными, считая дозволенными их кровь, имущество и женщин .
Тогда ал-кади Аййуб выступил, опровергая все это, отрицая их путь и ту войну, которую они вели, считая их из числа порочных людей, которые вознамерились возвыситься на этой земле, сея порок. Он горячо порицал то, что они считали дозволенными кровь мусульман их имущество, и метал по этому поводу гром и молнии.
Он составил по этому вопросу книгу, которую назвал «ас-Саваʻик ал-Илахийа ли Ихрак ал-ахл ат-Тарика аш-шайтанийа» («Божественные молнии для сожжения последователей пути сатаны»). /С. 92/ Благодаря [написанию этого сочинения] возвысился его авторитет среди русских и почтение к нему среди их союзников, и он стал их весьма доверенным лицом. Русское государство тем самым желало обмануть безграмотных из числа жителей Дагестана, внушить им, что оно (государство - авт.) помогает исламской религии и оберегает ее знания и культуру, не является ее врагом, как то утверждают имам Шамиль и его последователи. Они желали перетянуть дагестанцев на свою сторону и сделать своими помощниками. В городе Дербенте государством было построено медресе (мадраса ʻилмийа) . Они объявили, что эта школа построена для обучения детей тех мусульман Дагестана, которые следуют за русскими, чтобы привить им культуру ислама и распространить арабские науки среди них. Кадий Аййуб возглавил эту школу и обучение в ней. Он оставил дженгутайский суд и переехал в Дербент, где начал управлять медресе собственноручно. Он осел там, обучая тех, кто к нему приходил из числа студентов. Аййуб составил и отправил письма правителям, старшинам и остальным жителям тех селений, которые были в подчинении русских. В посланиях он призывал получать знания и обучаться наукам. Он рассказывал им о достоинстве знаний, пользе их получения, призывал отправлять своих детей к нему для обучения исламской религии, воспитания их в ее духе, изучения арабских наук и литературы. Многие из них ответили на его призыв и отправляли к нему своих детей, так что вокруг него собралось большое их количество. В числе тех, кому он адресовал свои письма, был амир Агалар-хан - правитель округа (нахийа) Гази-Гумук. Он также ответил на его призыв и отправил своего сына Джаʻфара к нему.
Вот это письмо, я привожу его из-за исторической ценности: (…) .
Исследование осуществлено при поддержке гранта РГНФ (№ 12-31-01221).
Рецензенты:
Закарьяев З.Ш., д.и.н., профессор кафедры арабской филологии Дагестанского государственного университета, г. Махачкала;
Магомедов Н.А., д.и.н., заведующий отделом древней и средневековой истории Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук, г. Махачкала.
Работа поступила в редакцию 11.04.2014.
Согласно мусульманскому праву ахл ал-хилли ва ал-ʻакд (букв.: люди назначающие и присягающие) - группа лиц, ответственных за назначение верховного имама (имам ал-аʻзам), собрание которых может созвано как самостоятельно, так и по инициативе имама. В их число входят ученые-богословы (ʻуламаʼ) и другие почетные лица (вуджух ан-нас), обязательным условием для которых является уважение и влияние в обществе .
Деда Йусуфа звали Крим-Султан, причем, как и Йусуф, отец и дед носили почетную приставку ал-хаджж, т.е. совершившие обряд хаджа .
Поздняя приписка в тексте: «Мне рассказал его внук ʻАбд ал-ʻАзим, что его дед в четырнадцатом колене был выходцем из города Хунзах».
Хасан ал-Алкадари считал, что Йусуф был слабее своих оппонентов в области фикха, в частности Мухаммад-Тахира ал-Карахи и Уʼти ал-Гумуки .
В сочинении Назира ад-Дургили, посвященном дагестанским богословам, данное редкое имя указано в оригинальном тексте как «Атал», затем зачеркнуто и исправлено на «Удди». Переводчики указали имя как «Атал» . Более известен в арабоязычной литературе как ал-хаджж Уʼти ал-Газигумуки.
Буквально: «длиннохвостый».
Некоторые отрывки из полемики переведены на русский язык М. Гайдарбековым [См.: 1, л. 24-29, 38, 42-46, 55, 64].
Их противостояние (причем в разных вопросах - никах, имам и др.), выразившееся в поэтической форме, известно. В диспуте, помимо ал-Йахсави, участвовали Мухаммад-Тахир ал-Карахи, ал-хаджж Уʼти ал-Газигумуки, Хаджжи-Мухаммад ас-Сугури, Мухаммад ал-Хухали (ал-Газигумуки) и его брат Махмуд (по прозвищу «Мама»). Исследователи по-разному оценивают итоги стихотворных баталий. Назир ад-Дургили пишет, что «Йусуф осмеял их положение, показав их место в науке» , а ʻАли ал-Гумуки отмечает: «Некоторые из них сочинили, в пику сатирическим произведениям Йусуфа, ещё более прекрасные и ещё более обширные стихотворные произведения в защиту Шамиля» . В первом случае оценка относится к диспуту о «никах», во втором - легитимности имамата и личности имама. В стороне не осталось и последующее поколение дагестанских богословов-литераторов - Хасан ал-Алкадари в «Джираб ал-Мамнун» и Наджм ад-Дин ал-Хуци (Гоцинский) также ответили Йусуфу .
Признавая литературный талант Йусуфа, ад-Дургили и ал-Гумуки (Каяев) резко порицали его политическую позицию, выражавшуюся в «обслуживании интересов завоевателей». Имеются сведения, что еще в 1818 г. ал-Йахсави выполнял поручения Махди-шамхала по заданию русских офицеров в Аварии . Также известно, что в 1249 г. х. (1833-34) Йусуф ал-Йахсави пребывал в должности кадия солдат-мусульман Кавказского конвоя гвардии в Санкт-Петербурге . Вернувшись в Дагестан, он остался на службе у русских, которые пытались использовать в своих целях его познания в области исламского права и иных наук. Российские официальные документы упоминают Йусуфа 1 февраля 1841 г. как прикомандированного к Кавказско-горскому полуэскадрону. Военные власти Северного Кавказа также использовали его знания арабского языка при подготовке переводов сводов обычного права для административных нужд .
За службу Йусуф был щедро вознагражден. Ему принадлежало 2500 десятин земли с тремя хуторами. Часть из них (хутор Казакмурзаюрт) была жалована ему за критику Шамиля .
В тексте зачеркнуто: «Он обучался медицине у своего шейха Нур-Мухаммада ал-Авари, а шариатские науки…». Текст между литерами «a» и «b» является приписанным позднее. В османо-турецком варианте своего сочинения ʻАли ал-Гумуки (Каяев) указывает, что Йусуф в том числе обучался у Нур-Мухаммада ал-Авари .
«Беццав» в переводе с аварского языка означает слепой.
ʻАли ал-Гумуки использует для передачи несвойственных для арабского языка фонем буквы арабского алфавита с добавлением диакритических знаков (ʻаджам): «ژ» (ц) - «Беццав»; «چ» (ч) - «Булач»; «ڸ» (лъ) - «Гъогъолъ» (в русскоязычном тексте мы передаем данную фонему сочетанием букв «тл», наиболее близким по звучанию (ал-Гугутли)).
Известная история о расправе над членами хунзахского ханского дома в 1834 г. Подробно описано многими исследователями, например А. Неверовским [См.: 10].
Подстрочный перевод части касыды осуществлен М. Гайдарбековым [См.: 1, л. 34-36].
Начало касыды (отмечено нами между литерами «с» и «d») приписано на полях. С подстрочным переводом можно ознакомиться в труде М. Гайдарбекова .
Из Гуккала - одного из кварталов Кумуха. Полное имя: Махмуд (Мама) б. Мулла Максуд ал-Хухали ал-Газикумуки
Во второй половине ХIХ в. и в первые десятилетия ХХ в. в Дагестане увеличилось число ученых, и сама наука получила активное развитие. Это в основном итог того внимания, которое уделял Имам Шамиль распространению науки, и благо, оставшееся после распада имамата.
Наука, которая сегодня распространяется и изучается в Дагестане, тоже есть плод трудов ученых тех лет. Нельзя забывать о славных предках, которые, несмотря ни на какие трудности и лишения, ради Аллаха, посвятили себя науке. Более того, мы обязаны изучать их труды, восстановить их имена и наследие.
В Дагестане, пожалуй, нет ни одного села или населенного пункта, в котором не осталось следа работ ученого-алима. Рассказывая о тех людях, мы говорим, что они были большими учеными. Чем же измеряется это, как определяют, крупным ли был ученый? Что побуждает нас упоминать то или иное имя с чувством глубокого уважения?
Первым признаком является соответствие его деяний полученным знаниям. Во-вторых, они должны передавать знания, то есть иметь учеников. В-третьих, составление книг по своим знаниям и распространение знаний через книги, в том числе, для развития науки. Все алимы, о которых мы рассказываем в нашей рубрике, полностью соответствуют этим условиям.
Одним из таких ярких ученых и является представитель новой волны ученых конца ХIХ и начала ХХ вв. Исмаил-дибир из селения Шулани.
Отец Исмаила Абубакар был выходцем из селения Чох (ныне Гунибский район). Он работал муллой в с. Шулани. Исмаил сначала учился у отца, затем для продолжения учебы отправился в сёла Кудалиб и Чох. После этого учился в известном согратлинском медресе. Во время учебы в Согратле он подружился со многими мутаалимами, ставшими впоследствии известными религиозными и общественными деятелями Дагестана. Среди них были Абусупьян из села Казанище, Мухаммадмирза Мавраев из Чоха и другие.
По окончании учебы Исмаил вместе с обоими друзьями отправляется в Крым (Бахчисарай), и, устроившись на работу в типографию Гаспринского, они приобрели навыки книгоиздания. Они провели там несколько лет и получили достаточно знаний в типографской профессии.
После этого, вернувшись в Дагестан, Исмаил устроился в типографию Мухаммадмирзы Мавраева переписчиком книг. Красивый почерк, основательные знания и сильное желание способствовали признанию Исмаила во всем Дагестане как одного из ведущих просветителей.
Вначале он переписывал и готовил к изданию книги других авторов и ученых. Это книги Умара-хаджи Зияудина ад-Дагестани «Кисас аль-Анбия» («Истории пророков»), Мухаммада Тахира аль-Карахи «Ат-таржама Карахия» («Переводы Карахского»), перевод книги сына Карахского, Хабибулы «Сильк аль-айн» и другие книги, ставшие впоследствии популярными. Всего он подготовил к изданию более 20 книг. Но Исмаил не ограничил свою деятельность одной только подготовкой книг.
Он и сам стал писать книги, назму, турки на красивом и доступном языке. Для своих работ он руководствовался арабоязычной литературой. Первой книгой, подготовленной им и изданной в аварском переводе является «Мунаббихат» Ибну Хаджара Аль-Аскалани. Затем он перевел «Абу Шужаъ» Ибрахима Бужури. Эту книгу он дополнил еще и необходимыми для аварского читателя примечаниями (заметками). Он издает эту книгу под названием «Пояснения шариатских решений». В предисловии этой книги Исмаил дает назму. По ней мы видим цель этой работы:
Джахиль возгордился спросить о том, чего не знает,
Алим тоже, как правитель, не ответил на вопросы,
Народ весь впадает в невежество,
Смотри, мой друг, ищи себе спасенье.
Турки и назму Исмаила очень популярны среди аварцев.
Как бы много времени ни занимала работа в типографии, Исмаил не забывал передавать свои знания другим. У него было много знакомых ученых. Одним из них был Халилбег Мусаясул, работавший в те годы художником в типографии Мавраева. Мусаясул в своих воспоминаниях пишет, что получил баракат от Исмаила-дибира из Шулани.
Но не только сочинение турков и назму было занятием Исмаила. Он прекрасно знал астрономию, географию и науку восхода и захода луны. Сохранились его труды и таблицы по этим отраслям науки.
Нашим алимам свойственно в своих проповедях, научных трудах и поэтических произведениях оттачивать каждое слово, дабы донести смысл до слушателя и читателя как можно легче и доступнее. Так, в большинстве своем их труды, как правило, излагались поэтическим языком – это назму, турки, марсияты и другие формы. Это та основа, на которой возникла и получила распространение вся наша национальная литература. Очень много произведений Исмаила читают и сегодня и пользуются большой популярностью. Это связано с тем, что он в них затрагивает тему нравственности, этики и призывает к богобоязненности.
Да не лишимся мы бараката славных предков.
Она была посвящена жизни аварских ученых, живших в средние века, и их духовному наследию. Организаторами мероприятия выступили Региональная национально-культурная автономия аварцев Дагестана, Духовное управление мусульман Дагестана и информационно-аналитический центр «Фикр».
Вел конференцию директор центра «Фикр» Магомедрасул Омаров. Он отметил, что мероприятие можно назвать первой в истории научной конференцией, посвященной творчеству исламских ученых Дагестана, которые жили до XVII века. Представив участников конференции, он предоставил слово имаму Центральной мечети Махачкалы Мухаммадрасулу-хаджи Саадуеву.
«Сегодня мы проводим очень важное мероприятие. Алимы Дагестана, жившие 500-600 лет назад, были особенными людьми. Изучив не только исламскую науку, они оставили для нас бесценные труды, написанные на аджаме. Неоднократно я слышал от больших алимов и устазов, что даже если бы все эти ученые-алимы не изучали исламские науки, а довольствовались написанием книг на аджаме, то этого было бы вполне достаточно. Ведь благодаря их труду десятки поколений получили и продолжают получать огромную пользу. В первую очередь все эти книги способствуют сохранению языка. Сегодня я встречаю много молодых людей, которые не знают своего родного языка», - отметил Мухаммадрасул-хаджи Саадуев.
На конференции разные авторы в форме доклада представили слушателям исторические справки о каждом ученом. Например, очень интересным был доклад доктора филологических наук Ахмеда Муртазалиева о Махмуде Джалалудине аль Дагистани, который в середине XI века перебрался в Турцию. Прежде всего он прославился как выдающийся каллиграфист. Страницы рукописей, принадлежащие его перу, были продемонстрированы присутствующим. Помимо него свои доклады представили известный историк Тимур Айтберов, историк и заместитель руководителя аварской национально-культурной автономии Шахбан Хапизов, доктор исторических наук Магомедхан Магомедханов, молодые ученые Магомед Шейхмагомедов, Джамалудин Малламагомедов, Абубакар Шейхилави и другие.
Были интересные доклады об Абубакаре из Аймаки, Шахбане-кади из Обода, Ибрагиме-хаджи из Урада, Далгате из Уриба и многих других.
«Все они оставили яркий след в истории как выдающиеся исламоведы, знатоки Корана. Но стоит отметить, что их творчество до конца еще не изучено, поэтому перед современными историками стоят серьезные задачи - раскрыть их духовное наследие», -отметил Магомедрасул Омаров.
Но даже малая часть того, что мы о них знаем, производит большое впечатление. К примеру, Шахбан-кади из Обода - это целая эпоха, личность неординарная. Или же Абубакар из Аймаки, выдающийся ученый. Рассказывают, что, когда Надир-шах со своим войском пришел в Дагестан, к нему направилась делегация, чтобы провести мирные переговоры. Целью этих переговоров было отговорить Надир-шаха от напрасного кровопролития. В составе этой делегации был и Абубакар. Впоследствии он пожалел, что поехал на встречу к завоевателю. До этой встречи к нему время от времени во сне являлся Пророк (с. а. с.), но после того как он разделил трапезу с Надир-шахом, он больше не снился.
Конференция получилась интересной. По словам Магомедрасула Омарова, она дала старт мероприятиям такого масштаба. Он подчеркнул, что в последующем в них примут участие и другие организации. В частности, посоветовал Институту теологии и международных отношений чаще проводить такие конференции.
«Когда был жив Максуд Садыков, часто проводились мероприятия, посвященные Хасану Афанди из Кахиба и Сайфуле-кади. Сегодня они проводят только одну конференцию на стандартную тему «Ислам в современном мире». Но эта тема давно уже приелась, а людям нужно что-нибудь новое, интересное. Сегодняшняя конференция послужила живым для этого примером», - подчеркнул он.
ВЕСТНИК ИНСТИТУТА ИАЭ. 2014. № 1. С. 56-67.
ИЗ БИОГРАФИЧЕСКИХ ОЧЕРКОВ АЛИ КАЯЕВА О ДАГЕСТАНСКИХ АЛИМАХ (Ученые в области арабской филологии)
Г.М-Р. Оразаев, Институт ИАЭ ДНЦ РАН, Махачкала
Аннотация: В статье представлены переводы очерков Али Каяева, посвященных биографиям некоторых ученых--алимов средневекового Дагестана, писавшие произведения на арабском языке. Материал заимствован из рукописного сочинения А. Каяева «Тараджим-и "улама"-и Дагистан» и снабжен обширными комментариями.
Abstract: The article presents the translations of Ali Kayaev"s sketches, dedicated to the biographies of several Medieval Dagestan alims, who wrote their works in Arabic. The material is from A.Kayaev"s handwritten work "Tarajim-i "ulama"-i Dagistan" and it is extensively annotated.
Ключевые слова: Али Каяев, сочинения биографического жанра, Мухаммад из Кудутля, Давуд из Усиша, Мирза Али-кади Ахтынский, Юсуф-кади Яхсайский, Али Келебский, Мухаммад сын Манилава из Караха, Саид Араканский, Хасан Старший из Кудали, Идрис из Эндирея.
Keywords: Ali Kayaev, biographical works, Mukhammad from Kudutl, Davud from Usisha, Mirza Ali-kadi Akhtynskiy, Yusuf-kadi Yakhsaiskiy, Ali Kelebskiy, Manilav"s son Mukhammad from Karakh, Said Arakanskiy, Khasan Senior from Kudali, Idris from Endirei
Одним из широко известных произведений биографического жанра, созданных в Дагестане, является, помимо трудов Назира ад-Дургели и Исмаила ал-Багини, собрание биобиблиографических очерков Али Каяева из Кумуха (1878-1943 гг.). Оно носит арабское название «Тараджим-и "улама"и Дагистан», то есть «Биографии дагестанских ученых-алимов», и содержит сведения о 58 ученых Дагестана VIII-XIX вв. - авторов научных трактатов по разным наукам и отраслям знаний.
В отличие от других арабографических произведений биографического жанра, которые созданы дагестанскими авторами на арабском языке, труд Али Каяева, хранящийся ныне в Рукописном фонде ИИАЭ ДНЦ РАН (Ф. 1. Оп. 1. Д. 1), написан на старом турецком (османском) языке. В то же время, в текст тюркоязычной рукописи инкорпированы отдельные образцы стихотворных произведений, созданных разными авторами, о которых речь идет в том или ином биографическом очерке.
Эта рукопись была переведена нами на русский язык в 2011-2012 гг.
Для дагестанских алимов была характерна большей частью «энциклопедичность», то есть они занимались многими науками и разнообразными отраслями знаний. Часть очерков из указанной рукописи Али Каяева в нашем переводе приводится ниже.
Из числа имеющихся в рукописи А. Каяева биографических очерков нами подобраны для настоящей публикации труды некоторых из алимов XVII-XIX вв., которые в определенной степени занимались арабской филологией - грамматикой, литературой, риторикой или сочиняли свои поэтические произведения на арабском языке.
В частности, это лица, представленные в настоящей подборке: Мухаммед из Кудутля, Давуд из Усиши, Мирза Али-кади Ахтынский, Юсуф-кади Яхсайский, Али Келебский, Мухаммед - сын Манилава из Караха, Саид Араканский, Хасан Старший из Кудали, Идрис из Эндирея. (Очерки о них находятся на лл. 15-18, 42, 45, 51, 53, 55, 62 рукописи А. Каяева).
Переводы снабжены нашими комментариями, которые носят характер пояснений к именам, названиям упоминаемых в представленных очерках сочинений, а также к терминам и прочим реалиям.
МУХАММЕД-ЭФЕНДИ, СЫН МУСЫ ИЗ КУДУТЛЯ1
Мухаммед-эфенди был [родом] из аула Кудутль (Кодук), который входит ныне в состав Аварского округа2. Он считается самым первым дагестанским ученым в области арабской филологии.
Он написал превосходный отзыв (хашийе) на комментарий (хашийе) известного иранского ученого "Исамаддйна3 труда по арабскому синтаксису. И это опубликовано4 лет сорок назад в Стамбуле5 (Истанбул). А в области арабской морфологии известен другой комментарий Мухаммеда-эфенди из Кудутля на сочинение ученого из Иранского Азербайджана Ахмеда ал-Чарпарди - «Шарх Шафийе»6, которое до самых последних времен было весьма ходовым и применяемым в Дагестане.
Существует ещё много других, не менее прекрасных и глубоких сочинений по арабской филологии, логике, богословию ("илм ил-келам). Кроме того, дагестанцы обучались на таких трактатах Мухаммеда-эфенди, как «Квинтэссенция по арифметике», «Благосклонность» («Хуласет ал-хисаб», «Ридван»), посвященных арифметике, хронологии.
1 Имя в турецком прочтении: Кодуклы Мехмед-эфенди Муса оглы.
В русскоязычной научной литературе имя ученого встречается в разных вариациях: Магомед Мусалав, Мусалав Магомед, Мухаммед Муса и др., а нисба-фамилия как Кудутлинский, ал-Кудутли и пр.
Из литературы о нем: Алкадари Г.-Э., 1994. С. 151, 220; Абусуфьян, 1907. С. 2 (на кумык. яз.); Саидов М.-С., 1960. С. 3; Фахретдинов Р., 1914. С. 1-2; Nadir ad-Durgilis., 2004. S. 10, 34, 49-51, 55-58, 63, 67, 75, 249 (на нем. и араб. яз.); Назир ад-Дургели., 2012. С. 10, 17, 27, 42, 44-51, 56, 60, 120, 177; Абдуллаев М.А., 1963. С. 10, 12, 23-27, 30, 130; Абдуллаев М.А., 1993. С. 87, 111, 114, 123, 126, 144, 159, 166, 197, 198, 204, 223-225, 333; Крачковский И.Ю., 1960. С. 575; Шихсаидов А.Р., 1994. С. 151-161; Гамзатов Г.Г., 1978. С. 119; Гамзатов Г.Г., 1982; Каймаразов Г.Ш., 1971. С. 31-33; Нурмагомедов А.М., 1987. С. 72; Айтберов Т., Нурмагомедов А., 1981. С. 142-143; Маламагомедов Д.М., 2011. С. 135-139;
2 Кодук - аварский аул Кудутль (ав. Къудукь), ныне в Гергебильском районе РД.
Ибрахим б. Мухаммад б. Арабшах Исфараини, известный как Исамаддин - автор труда «Комментарий на книгу „ал-Кафийа"». По имени этого «глоссатора» I пол. XVI в. его грамматическое сочинение имеет также сокращенное название «Исам».
Здесь, очевидно, имеется в виду книга М. Кудутлинского «Хашийа Кудуки ала-л-Чарпарди», изданная Мустафой Тагустани с разрешения Министерства народного образования в 1310 (1892/3) году в турецком городе Бурса, объемом 160 страниц, в типографии Фера"изджи-заде. Несколько экземпляров этой книги имеется в фонде старопечатных книг ДНЦ РАН. (См.: РФ ИИАЭ. Ф.15. №№ 197, 436, 452, 463, 495, 528, 616, 888).
5 Стамбул - столица Османской империи. Ныне крупнейший город Турецкой Республики, столицей которой является г. Анкара. Употребленное А. Каяевым слово «Истанбул» относилось в обыденной речи дагестанцев вплоть до 20-30-х гг. ХХ столетия нередко для обозначения всей территории Османской Турции.
Известный азербайджанский ученый Ахмед б. ал-Хасан Фахраддин ал-Чарпарди написал в 746 (1345/6) году комментарий на сочинение по морфологии арабского языка Ибн Хаджиба «аш-Шафийа». (Кашф аз-зунун. Бейрут. Т. 2, ст. 1020-1021). Он носит название: «Шарх Шафийа».
Мухаммеду-эфенди из Кудутля было присуще такое исключительное качество, как свободомыслие, заимствованное им в Мекке у известного йеменского ученого Салиха-эфенди7, у которого он учился высказывать открыто свои мысли. Свободомыслие было тем фактором, благодаря которому Мухаммед-эфенди мог выступать с критикой даже против таких великих ученых, к мнениям которых прислушивался весь мусульманский ученый мир. Так, дар убеждения Мухаммеда-эфенди в Дагестане способствовал началу эпохи отрешения [от всего мирского] (девр-и теджерруд), эпохи Возрождения8 (девр-и Интибах). Позже, забрав с собой все свое семейство, Мухаммед-эфенди из Кудутля вернулся в Мекку. Он умер в Алеппо (Халеб)9 в 1129-м г., то есть в 1716-м г.10, по христианскому летосчислению и предан земле там же.
ДАВУД-ЭФЕНДИ ИЗ УСИШИ
Давуд-эфендй родом из большого селения по названию Усйша12, которое находится в Даргинском округе. Будучи обладателем весьма больших познаний в области арабской филологии ("улум "арабийе), он считается одним из первых учителей арабской филологии в Дагестане. Обучаясь у Мухаммеда-эфенди из Кудутля (Кодук), Давуд-эфенди превзошел своего наставника (устаз) в области арабской филологии.
Им написан превосходный комментарий (хашийе) на книгу «Шерх эл-Мерах», которая является сочинением Дйнкузи13 из числа турецких ученых в области арабской морфологии. Комментарий Давуда-эфенди был ходовым и весьма часто употребляемым на практике среди
дагестанцев. Этот комментарий, состоящий из..... страниц14, был опубликован в.....-м г. в
Темирханшуре.
Салих из Йемена (ал-Йамани) - известный ученый XVI в., шейх (ум. в 1696 г.). См. о нем: Алкадари Г.-Э.,
Об эпохе Возрождения (Ренессанса) арабской культуры см.: Бартольд В.В., 193Q; Мец А., 1968; Омарова З.С., 1999. С. 92-94.
Халеб (Алеппо) - город на северо-западе Сирии. В то время, когда М. Кудутлинский находился в Халебе, город пребывал в составе Османской империи (с 1516 года).
10 Год рождения по разным источникам: 1042 (1632/33), 1047 (1637/38), 1062 (1651/52).
В литературе встречаются разные версии также в дате кончины ученого: 1102 (169Q/91), 111Q (1698/99), 1118 (17Q6/Q7), 112Q (17Q8/Q9), 1128 (1715/16), lm (1717/18).
11 Имя в турецком прочтении: Уcйшäлы Дäвyд-эфендй. Он известен как Гаджи-Дауд-эфенди Усишинский. (См.: Aбдyллaев М.А., 1963. С. 27-28, 30, ЗЗ; Aбдyллaев М.А., 1993. С. 87, 111, 12З, 159, 197, 2Q7, 222, 224; Бaймyрзaев А.Б., 1965. С. 9; Алхасова Д.М., 2QQ6; Nadir ad-Durgilis., 2QQ4. S. 57; Назир ад^ргели., 2012. С. 12, 14, 44).
Даргинское село Усиша ныне в Акушинском районе РД.
Ахмед-эфенди Динкузи ар-Руми (1451-1481 гг.) - османский ученый эпохи султана Фатиха Мехмеда II. Родом из Теке. Дауд Усишинский написал супракомментарий к сочинению Ахмеда б. Динкузи ар-Руми. (Bursal® M.Т. Osmanli müellifleri. Cilt I. Istanbul, 1971. S. 298 (на тур. яз.); Гаджиева Д.Х., 1988. С. 71). Динкузи написал комментарии к грамматическим (сарфу - морфологии) сочинениям «Марах ал-арвах» Ахмеда ибн Али Масуда (автора VIII в.), под названием «Шарх Марах ал-арвах».
Лакуны в тексте рукописи А. Каяева. Очевидно, речь идет о книге «Хашийат Давуд "ала Шарх ал-Марах», изданной в типографии М.-М. Мавраева (Темирханшура, 1328/1909 г. - 326 с., на араб. яз). (см.: Османова М.Н., 2008. С. 60-61).
Кроме того, Давуд-эфенди написал прекрасный комментарий (хашийе) к предисловию книги по арабской морфологии Ахмеда ал-Чарпардй15 «Шерх аш-Шафийе». Один из списков (нусхе) этого комментария имеется в библиотеке Ахмедкадй-эфендй в селении "Обох Гунибского округа16.
Давуд-эфенди проявил большие способности также в [области] логики. Так, он написал прекрасный [супра]комментарий к комментарию Ну"мана-эфендй на книгу «Шерх Исагуджй».
Кроме того, Давудом-эфенди создано много сочинений по арабской филологии, которые, хоть и не являются сравнительно высокими [по уровню] в авторском плане, до последних времен пользовались большим доверием (му"тебер) среди дагестанцев.
Давуд-эфенди, будучи свободомыслящим человеком, высказывался открыто, не боясь выражать свое несогласие перед обществом (джумхурлар) в идейных вопросах. Приведем пример.
Во времена Давуда-эфенди и ранее, все дагестанские алимы одобряли и выносили разрешающее решение (фетва) на ведение военных действий дагестанцев против своих соседей -грузин. И [жители Дагестана], объединившись в отряды под командованием известных главарей, ежегодно совершали набеги на Грузию (Гурджистан), грабили и брали в плен грузин. Давуд-эфенди же убеждал в том, что такие грубые действия противны как человечеству, так и закону шариата.
Однако, дагестанское население, привыкшее к набегам и грабительству, не придавало значения его фетвам, и Давуд-эфенди оставался одиноким в своих воззваниях среди многих других алимов. Дагестанцы прислушивались только к тем алимам-соотечестввенникам, которые защищали ведение военных действий и грабежи, считая их допустимыми, по шариату (мешру"), и утверждая, что это весьма благое дело.
Согласно Давуду-эфенди, все дагестанские жители - будь они плененными из Грузии, или коренными дагестанцами - имеют одинаковые (мутесави) права во всём.
Давуд-эфенди умер на своей родине - в Усиша, откуда был родом, в 1171-м г. хиджры, то есть в 1757-м г., по христианскому летосчислению.
МИРЗА АЛИ КАДИ17
Мирза Али родился в семье жителя городка (касаба) Ахты Самурского (Санбур) округа18. Он был крупным преподавателем, который владел и арабской филологией, богословием, а также арифметикой, геометрией, алгеброй, космографией практической астрономией, философией, логикой, преподавал теологию и др.
Он получил образование у Саида Араканского, Мухаррама Ахтынского, Саида из Шиназа, Саида-эфенди из Хачмаза Кубинского округа и других ученых и преподавателей того времени.
Мирза Али-эфенди создавал поэтические произведения в великолепном
литературном стиле на арабском, персидском и тюркском языках. Он также декламировал множество од (медхиелери), посвященных Сурхайхану Второму, являвшемуся ханом Казикумухского и Кюринского округов.
15 В рукописи А. Каяева допущена механическая ошибка: «ал-Харпардй», - должно быть: ал-Чарпардй. Последний, то есть Ахмед бин ал-Хасан Фахраддин ал-Чарпарди (ум. в 1345 г.), турецкий ученый, написал «Шарх ал-Чарпарди», являющийся комментарием на другое сочинение по морфологии арабского языка Ибн Хаджиба «аш-Шафийа» (Кашф аз-зунун. Том 2. Бейрут, ст.1020-1021).
16 Обох (ав. Побохъ) - аварский аул, ныне в Гунибском районе РД.
Имя в турецком произношении: Мйрза "Али казй. См. основную литературу об этой личности: Гайдарбеков М., 1965. Л. 152-184; Абдуллаев М.А., 2007. С. 257-265; Ахмедов Д., 2002; Nadir ad-Durgilis., 2004.. S. 54, 86, 88, 97, 106, 192-196, 204; Назир ад-Дургели., 2012. С. 72, 75-76, 124, 125-127; Садыки Г.М., 1984; Садыки М.-Г.М., 1969. С. 7-8, 14; Алкадари Г.-Э., 1994. С. 236-237;
Ныне лезгинское селение Ахты (лезг. Ахцегь) является районным центром Ахтынского района РД.
Панегирики, посвященные беднягой Мирзой Али-эфенди Сурхайхану, заслужили в определенной мере уважение и дали возможность автору обрести некоторые должности во время правления Сурхайхана. Однако вскоре, когда Сурхайхан был отстранен от власти и бразды правления перешли в руки его племянника (сына его брата) [берадерзаде] Асланхана19, это обстоятельство послужило поводом для презрения и враждебности [со стороны последнего]. Асланхан подвергал Мирзу Али злостному наказанию - в холодное время года он пытал Мирзу Али, бросив его, одетого, в ледяной водоем.
Пытки для бедняги Мирза Али-эфенди не закончились заключением в темницу и наказаниями со стороны Асланхана. Он попал впоследствии в тёмные и тесные тюрьмы (гауптвахты) имама Шамиля.
В 1264/1864-ом г.20, во время нападения имама Шамиля-эфенди на Ахтынский округ, Мирза-Али-эфенди сдался лично Шамилю, который, однако, заключил того в темницу, обвинив в том, тот якобы он находил себе убежище в русской крепости. Вдобавок, несмотря на его пожилой возраст, Шамиль отправил Мирзу Али из Ахтов в Аварский округ, под наблюдением своих жестокосердных стражников. Более года пришлось Мирзе Али находиться в темницах, в ямах, в которых он содержался в весьма стеснённых в отношении еды и питья условиях.
Естественно, после своего избавления от тюремного заключения, в виде возмездия Мирза Али-эфенди подвергал высмеиванию тех людей, которые следовали за Шамилем, и сочинял на них сатирические памфлеты.
Избавление Мирзы Али-эфенди от темниц Шамиля-эфенди было совершено в обмен на мюридов, находившихся в плену у русских.
Мирза Али-эфенди умер в Ахтах в 1275/1858-ом г.21, в девяностолетнем возрасте.
ЮСУФ-КАДИ
Юсуф-кади22, являясь родом из Яхсая23, одного из знаменитых кумыкских селений, был из числа первостепенных деятелей в арабоязычной литературе Дагестана. Он обучался у Нурмухаммеда-кади Аварского и у Саида Араканского.
У нас пока нет сведений относительно того, обучался ли Юсуф-кади таким наукам и отраслям знаний, как математические и естественные науки, но известно, что он обладал большими способностями в таких отраслях науки, как арабская филология, богословие, логика (диалектика). Кроме того, он умел создавать великолепные поэтические произведения.
Асланхан - вначале Аслан-бек. С 1812 г. управитель (на ханских правах) образованного вновь русскими Кюринского ханства. В 1820 году, с низложением русскими властями казикумухского хана Сурхая Второго Кунбуттая, казикумухским ханом был объявлен Арслан-хан, сохранивший за собой и Кюринское ханство. Умер в 1836 г.
Так в тексте А. Каяева. Однако, 1264-й г. хиджры приходится на 1847/8 г. по мусульманскому летоисчислению. Именно в 1848 г. было совершено нападение шамилевских войск на селение Ахты, в котором находилась «Ахтынская крепость», построенная русскими войсками.
В антологии М. Гайдарбекова указана следующая дата жизни Мирза Али Ахтынского: 1770/75-1859 гг. А в трудах доктора философских наук М.А.Абдуллаева: 1771-1858 гг. В рассматриваемой рукописи Али Каяева, однако, указано, что в год смерти (1858) Мирзе Али-эфенди было 90 лет. Стало быть, он родился в 1768 г. Похоронен на кладбище родного селения.
Иусуф б. Муса б. Крымсултан ал-Иахсавй. Имя в кумыкском произношении: Юсуп-къади. Основную литературу о Юсуфе-кади см.: Гайдарбеков М., 1965. Л. 1-48; Абдуллаев М.А., 2007. С. 249-257, 264; Nadir ad-Durgilis., 2004. S. 87, 88, 110, 119, 180, 186-187, 204, 212-217; Назир ад-Дургели., 2012. С. 135-137; Абдуллатипов А.Ю., ШабаеваЛ.А., 2010. С. 119-128;
Крупное кумыкское селение Аксай (кум. Яхсай) ныне Хасавюртовского района РД.
Будучи шариатским кадием и преподавателем, Юсуф-кади совмещал судебные дела, с обучением и воспитанием учащихся. Кроме того, он активно вмешивался в политические события Дагестана. Однако это проявлялось, прежде всего, в том, что Юсуф-кади выступал в поддержку завоевательной политики самодержавного Российского правительства, выражая чувство глубокого презрения к дагестанским имамам, которые вели священные войны (джихадлар) против такой политики. При этом он получал денежное пособие и вознаграждение от самодержавных властей.
Юсуф-кади прилагал много усилий, чтобы показать, насколько действия имамов как сеятели смуты (феседалар) неразумны (наме"кул) и неприемлемы по шариату. Дошло до того, что во время своего паломничества (хаджж) в Мекку, им были написаны письменные обращения (истифта-намелери) к муфтию с целью разрешения этого спорного вопроса. Таким способом Юсуф-кадию хотел получить фетву от алимов Мисры и Хиджаза24. Однако их фетвы не оправдали его надежды.
После падения Шамиля, Юсуф-кади, поддавшись чувству ненависти, которое испытывал к имаму, сочинил против него сатирические стихотворения на арабском языке. В них он упоминал как об ошибках Шамиля, так и о сдаче его в плен русским, согласно его предположению.
Однако не оставались в долгу и те дагестанские алимы, которые поддерживали имамов и их сторонников, боровшихся против завоевательной политики России. Они вели честные поединки против Юсуфа-кади и его единомышленников. Одни из них создали книги, в которых аргументировали всестороннюю правоту имамов в их борьбе по шариатским нормам. Другие также сочинили, в пику сатирическим произведениям Юсуфа-кади, более достойные и объемные стихотворные произведения в защиту Шамиля. Таким образом, в Дагестане до сих пор имеются в наличии и появляются на свет [переписанные] книги, которые содержат тексты обеих сторон как против, так и в защиту упомянутых имамов.
Юсуф-кади умер в 1289/1871-ом г.25.
Вот стихи, Юсуф-кади, в которых содержится сатира по отношению к Шамилю...26
Вот стихи, которые, в противовес Юсуфу-кади, сочинил Хаджи Мухаммед из Согратля в защиту [имама] Шамиля.27
Вот стихи, которые в противовес Юсуфу-кади, сочинил Мама-эфенди из Хукалы в защиту Шамиля.28
АЛИ-ЭФЕНДИ ИЗ КЕЛЕБА29
Али-эфенди родился в селе Ругельда30, входившем в состав Келебского общества31 (Кыли нам нахиеси) Гунибского округа (казасы). Он был из числа учеников Мала-Мухаммеда32 из Голоды, у
Миср - Египет. Хиджаз - ныне провинция в западной части Королевства Саудовская Аравия. В VII веке здесь возникло мусульманское теократическое государство - Халифат,
вошедшее впоследствии в состав Османской империи. В 1916-1925 гг. считался формально независимым королевством, а в 1927-1932 гг. существовало отдельное государственное образование - Хиджаз. Здесь расположены святые мусульманские города Мекка и Медина.
Год, указанный по хиджре, однако, приходится на время между 11 марта 1872 до 1 марта 1873 г., согласно синхронистическим таблицам В.В. Цыбульского. Похоронен в с. Казакмурзаюрт, которое находилось на территории современного Хасавюртовского района РД. Год рождения Юсуфа-кади указывается в литературе: 1795 г.
указанием даты его создания: 1279 г. хиджры. Она находится на 1862/3 год.
Имя в турецкой транскрипции: Кылйлй "Али-эфенди. Оно не зафиксировано в биографическом труде Назира Дургелинского.
которого обучался таким наукам и отраслям знаний, как греческая (классическая) философия, логика (диалектика), богословие, искусство диспута ("илм ул-муназере).
После получения образования, алим приложил большие усилия для того, чтобы преподавать в Дагестане эти науки и отрасли знаний, а также арабскую филологию: оставил множество написанных произведений по разным наукам, в особенности же - по логике и по искусству дискутирования.
По просьбе (илтимас) известного дагестанского ученого - Мухаммеда-эфенди Кудутлинского33, Али-эфенди написал также самостоятельное произведение, в котором затронуты многие животрепещущие вопросы философии.
Дата кончины Али-эфенди неизвестна. Но достоверно то, что он является алимом,
проживавшим в одиннадцатом веке хиджры.
МУХАММЕД - СЫН МАНИЛАВА
Мухаммед-эфенди - сын Манилава35 был родом из аула Ках36, относящегося к Карахскому участку (Карах нам махаллесй) Гунибского округа. Он является одним из старых и известных алимов Дагестана, учеником "Иса-эфенди из Шамгоды. Говорят, что сын "Исы по имени "Али и Мухаммед - сын Манилава - оба (то есть, Мухаммед и Али. - Авт.) были товарищами по учебе и друзьями.
Даты [жизни] Мухаммеда-эфенди весьма темные38. Известно, что он обладал великолепными способностями в [области] арабской филологии, особенно в риторике ("илм ал-белага).
Ругельда (ав. Ругъéлда) - аварский аул в составе современного Шамильского района РД, в 31 км от райцентра - аула Хебда (бывшего с. Советское).
Келебское общество (ав. Къелéб) - историческое наименование территории в Аварии, занимаемой группой аулов: Ругельда, Хунох, Сомода, Мусрух, Урчух, Хиндах, Рокдах. В первые годы Советской власти существовала административная единица под названием «Келебинский участок» (Микаилов Ш.И., 1959. С. 402-403.
О нём см. очерк «Мала-Мухаммед из Голоды» в настоящей работе.
О нём см. очерк «Мухаммед-эфенди сын Мусы из Кудутля» в настоящей работе.
Слово «хиджры» в рукописи повторено ошибочно. Отметим ещё, что XI в. хиджры приходится на период времени от 1591 по 1688 гг. Отсюда очевидно, что Али-эфенди Келебский был из числа алимов XVII века, как и его современники Мухаммед-эфенди Кудутлинский и Мала-Мухаммед-эфенди Голодинский, упоминаемые в данном очерке.
Имя в транслитерации с турецкого: Мехмед эфенди Манилав оглы.
О Манилав Мухаммаде ал-Карахи ал-Авари см.: Nadir ad-Durgilis, 2004. S. 61; Назир ад-Дургели, 2012. С. 14, 54; Тагирова НА., 2000. С. 96.
При написании этого ойконима в рукописи А. Каяева употреблена арабская буква каф, дополнительно снабженная тремя точками снизу. Это отражает, видимо, аварское название ныне несуществующего аула Ках, руины которого находятся между с. Чарода и Цулда Чародинского района РД. (Устн. сообщ. Д.М. Маламагомедова).
Иса-эфенди Шамгодинский нам неизвестен.
В смысле: «совершенно не известны».
Мухаммед-эфенди написал прекрасный трактат о «Предисловии» (дйбадже) к толкованию (шерх) знаменитого Са"деддина Тафтазани известного сочинения "Изаддина Занджани, комментируя (изах эдуб) метафоры, аллегории и метонимии, имеющиеся в том «Предисловии».
Неизвестна дата кончины Мухаммеда-эфенди, однако несомненно то, что он, как и его учитель "Иса-эфенди из Шамгоды, был ученым конца одиннадцатого или же начала двенадцатого века
Дата приходится на конец XVII - нач. XVIII вв. Исследователи указывают даты кончины известного ученого по имени Мухаммад сын Манилава точнее: 1757 г. (Шихсаидов А.Р., Кемпер М., Бустанов А.К., 2012. С. 14).
САИД-ЭФЕНДИ ИЗ АРАКАНИ40
Саид-эфенди, дед которого - известный Абубакар-эфенди41, родом из аула Аймаки42 Аварского округа, происходил из аула Аракани43(Харакан), входящего в тот же округ. Обучался он у упомянутого выше своего деда Абубакара-эфенди из Аймаки.
Хотя Саид-эфенди был известен как богослов ("улум-и динийе), он имел свой большой пай44 (бехре) в таких отраслях наук, как философия, теология ("илм ул-келам), логика. В арабской литературе, в сочинении [дагестанских] арабоязычных художественных произведений он был известен одним из первых, а, возможно, и первым в своем веке, о чем весьма ясно свидетельствуют написанные им послания (наме) и трактаты (рисале).
Саид-эфенди, являясь человеком весьма набожным (дийанетпервер), в то же время был человеком, [любящим] увеселительные сборы и встречи (меджлис ве "аширет). Участвуя иногда в увеселительных и питейных собраниях, устраиваемых ханами и шамхалами его времени, он доставлял удовольствие и придавал [некий] блеск45 (ревнак) этим собраниям.
Саид-эфенди по каким-то причинам весьма мало имел дружеских отношений и связей с аварскими ханами, зато - очень крепкие связи и отношения с казикумухскими (газыгумук), тарковскими (таргу), дженгутаевскими (джунгутай) ханами и шамхалами.
Саид-эфенди, не ограничивался только лишь участием в увеселительных и питейных собраниях ханов и шамхалов, иногда вмешивался в их политические дела, лично участвуя в совещаниях в политическим вопросам. Особенно часто он принимал участие в политических и военных совещаниях казикумухского хана Сурхайхана Второго46. Как-то раз Саид-эфенди написал на имя тогдашнего султана Турции Султанмахмуда47 просительное послание (истигасет наме), направленное против завоеваний (истйла) Дагестана со стороны деспотичесных (мустебидде) русских властей. В этом послании он написал много эпизодов (парча)48 о политических замыслах
Имя в турецком прочтении: Хдракднлы Се"ид-эфенди. В литературе его имя упоминается в разных вариантах, напр. как Саид-Эфенди (Сеид-кадий, Сагит Эфенди и др.) Араканский (ал-Харакани). Он был сыном Магомеда, сына Абубакра. Годы жизни: 1762 или 1764-1834/5.
См. о нем: АКАК. Т. VIII. С. 571; Т. IX. С. 976-977; Волконский Н.А., 1886. С. 25-26, 181; Покровский Н.Н., 2000. С. 177, 179-180, 185, 190; Абдуллаев М.А., 1963. С. 50, 60; 2007. С. 211-221; Гайдарбеков М., 1965. Лл. 115151; Гаджиев А.-Г., 2006; Шихсаидов А.Р., 2007. С. 546-558; Nadir ad-Durgilis, 2004. S.10, 63, 74, 83, 84, 87, 88, 93, 95, 97, 106, 109, 114, 115, 192, 194, 198, 212, 241, 245; Назир ад-Дургели, 2012. С. 12, 56, 72, 74-75, 84, 125, 135, 177; Забитов С.М.,1989. С 93-99.
Абубакар (Абубекр, Абубекир) сын Муавии Аймакинский или Хаджжи Абу Бакр из Аймаки - известный дагестанский ученый (ариф) и арабоязычный поэт. Годы жизни: 1737-1790 или 1825. (О нем см.; Абдуллаев М.А., 1963. С. 16, 33, 130; Абдуллаев М.А., 1993. С. 111, 159; Хайбуллаев С., 1974. С. 17; Nadir ad-Durgilis, 2004. S. 63, 65, 72, 74, 80, 87, 97, 199, 200, 249).
Аймаки (ав. ГМймаки) - ныне село в Гергебильском районе РД.
Аракани (ав. rbapáK/уни) ныне село в Унцукульском районе РД. То есть, большие познания.
То есть, некое великолепие, шарм.
Сурхайхан Второй - правитель Казикумухского ханства в 1789-1820 гг.
Султанмахмуд - султан (правитель) Османской Турции в 1808-1839 гг. Махмуд II. Годы жизни: 1784-1839. В 20-30-х гг. провел ряд прогрессивных реформ, в том числе уничтожение янычарского корпуса, ликвидацию военно-ленной системы и др.
В буквальном смысле: куски; части, частицы; отрезки; обломки, осколки.
и порочных намерениях (нийат фасиде) русских. Одна из рукописных копий этого просительного послания, написанная его собственной рукой, имеется поныне.
Саид-эфенди иногда писал увещевательные послания (насйхат наме) против гнета и тирании, призывая ханов к справедливости, милосердию и к [следованию] Корану. Мы ознакомились с копией увещевательного послания Саида-эфенди к казикумухскому хану Сурхайхану Второму, написанного в стиле подобных посланий древних арабских алимов к халифам своего времени.
В то же время Саид-эфенди прославился среди дагестанских алимов тем, что дал разрешительную фетву на винопитие, став тем самым причиной разрушения нравов множества людей, поскольку многие в [Дагестане] стали пробовать спиртные напитки.
Кроме того, при обсуждении вопроса восстания дагестанских имамов - соглашаясь с ними, а возможно, даже руководя ими, - он, вместо того, чтобы стать сторонником восстаний, являлся агитатором пособничества ханов русскому самодержавному государству.
ХАСАН-ЭФЕНДИ СТАРШИЙ49
Хасан-эфенди из аула Кудали50, расположенного в Гунибском округе, считается одним из крупных в Дагестане учителей, внесших вклад в науку и отрасли знаний. Он обладал обширными знаниями в области арифметики, геометрии, астрономии, хронологии ("илм ал-мйкат).
Известные алимы Дагестана: Нурмухаммед из Авара, Умар-Кази из Кудали, Махди Мухаммед из Согратля (Суграт), Саид-эфенди из Аракани (Харакан) - были его учениками.
Будучи знатоком рационалистических наук, Хасан-эфенди, проявил свои способности также в богословии и арабской филологии, написав совершенные комментарии на книгу «Достаточная для комментария „Целителя"» («эл-Вафийе шерх эш-Шафийе») - по морфологии арабского языка.
Кроме того, известно прекрасное историческое сочинение Хасана-эфенди под названием «Достоверное о войнах за веру» («Манхул эл-магазй»), в котором рассказывается о войнах, [происходивших при участии] пророка Мухаммада. В этом сочинении, кроме [рассказов] о войнах [при участии] пророка Мухаммада, имеются также подробные сведения о происходивших после Мухаммада смутах и кровопролитиях среди его последователей.
Хасан-эфенди, будучи человеком свободолюбивым, не боялся в своих сочинениях выступать против общественного [мнения]: он высказывал в них свою точку зрения совершенно свободно.
Хасан-эфенди умер в Сирии, находясь в поездке в Мекку. Дата его кончины неизвестна. Однако достоверно, что он был из числа алимов двенадцатого века хиджры51.
ИДРИС-ЭФЕНДИ
Идрис-эфенди52 был родом из селения Эндирей (Индирай)53, одного из известных кумыкских селений, и слыл весьма образованным литератором (эдиб фазыл), который обладал
Имя в турецком прочтении: Буйук Хасан-эфенди. Известен как Гасан Кудалинский. (О нем, упоминающимся как Хасан ал-Кабир (старший) ал-Кудали ал-Авари, см.: Nadir ad-Durgilis, 2004. S. 50, 67, 74, 75, 82, 87, 188, 193, 203, 209; Назир ад-Дургели, 2012. С. 65; Абдуллаев М.А., 2007. С. 367-369).
50 Аварский аул Кудали ныне Гунибского района РД.
51 Соотв. XVII-XVIII вв. по миляди, а точнее времени между 1689 и 1785 гг.
По данным известного дагестанского арабиста Мансура Гайдарбекова: Идрис Эфенди ибн (сын) Мустафа ибн Али ал-Хафиз ибн Кади Мустафа. Известно, что в 1847-1859 гг. он состоял числе наибов имама Шамиля и был смещен последним в марте, по наущению имамского окружения, о чем Шамиль впоследствии сильно сожалел. Ауховский наиб Идрис-эфенди сам проживал в тот период в с. Зандак (Восточная Чечня).
Об Идрисе-эфенди ал-Индирави (из Эндирея) см. осн. литературу: Nadïr ad-Durgilïs, 2004. S. 88, 177, 178, 181, 183; Назир ад-Дургели, 2012. С. 119-120; Абдуллаев М.А., 2007. С. 275-280; Гайдарбеков М., 1965. Л. 185223; Яркие мгновения, 1998. С. 47-49; Ханмурзаев И.И, 2008. С.219-224; Забитое С.М., 1990. С. 33-34;
великолепными способностями в области арабской литературы, в сочинениях на арабском языке, а также в написании поэтических произведений, выдержанных в безупречном стиле. Он прекрасно декламировал стихотворения и сочинял свои трактаты и письма-послания на арабском языке.
Мы пока не располагаем сведениями о том, обладал или нет Идрис-эфенди познаниями и способностями в рациональных науках и отраслях знаний, но определенно известно, что он имел прекрасные способности к таким отраслям знаний, как арабская филология, логика, богословие ("илм-ил-келам).
Идрис-эфенди также состоял в числе тех дагестанских алимов, которые были неравнодушны к политике. Политические деяния его были направлены на то, чтобы укреплять в народе глубокую ненависть против завоевательной политики деспотов - тогдашнего русского правительства, стремившегося к покорению мира. Таким образом он содействовал имамам Дагестана, которые находились в состоянии джихада и военного противостояния с теми окаянными (мел"унанелер).
Проживая в Эндирее, состоявшем под управлением русских, он писал и говорил в своих стихах в пику таким кумыкским алимам как Мамагиши54 и Юсуф-кади Яхсайский, которые выступали против имамов и их убеждений. Так, например, звучат его известные (муттали") слова о Мамагиши, который позволил себе неуважительные и праздные речи по отношению к имамам:
«О беспечный глупец, у которого пропала вера,
Перестань мучить и оскорблять выдающихся (ученых)!
Лай собак на львов, конечно, удивителен,
Но не удивительней, чем лай кошек на них (львов)»55.
В том же духе он высказался в своих других произведениях, например, в стихотворном произведении под названием «Молниеносные грозовые тучи» («Баварик ал-хаватиф»), созданном в пику Мамагиши, который писал сатирические стихи против первого имама -Газимухаммеда.
Идрис-эфенди умер в 1290 (1872)-м г.56
ЛИТЕРАТУРА
Абдуллаев М.А. Деятельность и воззрения шейха Абдурахмана-Хаджи и его родословная. Махачкала: «Юпитер» , 1998. - 288 с.
Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли народов Дагестана. Махачкала: МРИП «Юпитер» , 1993. - 356 с.
Абдуллаев М.А. Мыслители Дагестана XIX и начала XX вв. Махачкала: Дагучпедгиз, 1963. -268 с.
Абдуллаев М.А. Мыслители Дагестана: (Досоветский период). Махачкала: «Эпоха» , 2007. - 768
Дадаев Ю.У., 2009. С. 211-214; Гаджимурадов Б.Д., 2011. С. 25, 28, 199 (на кумык. яз.); Аджаматов Б., 2012. С. 5, 7, 31-39, 102, 124-125.
Эндиреи - крупное кумыкское селение в Хасавюртовском районе РД. До 1990 года оно носило в русскоязычной литературе официальное название: Андрейаул.
Мамагиши - односельчанин и современник Идриса-эфенди из Эндирея, известный арабоязычныи поэт.
Придерживался антиимамских позиций.
55 Перевод этого четверостишия Идриса-эфенди с арабского языка выполнен М. Гайдарбековым (см.: Гайдарбеков М., 1965. Л. 194).
56 Год смерти иногда указывают: 1873. По сведениям М. Гайдарбекова, Идрис-эфенди умер в 1295 (1878) г. и похоронен в его родном селении. В газетном сообщении некоего Т. Умарова указывается о том, что он скончался в первую ночь месяца рамазан 1290 г.х. (см.: «Ёлдаш», респ. газета на кумык. яз. от 25.02.2000 г., с. 19), то есть 23 октября 1873 г.
Абдуллатипов А.Ю., Шабаева Л.А. Средневековая литература кумыков. Махачкала, 2010. - 200
Абусуфьян. Маджму" ул-манзума ал-аджамийя. Темирханшура, 1907. - 64 с. (На кумык. яз. Араб. шр.).
Аджаматов Б. Нух-хаджи из Эндирея. Махачкала, 2012. - 208 с.
Айтберов Т., Нурмагомедов А. Койсубулинский союз и Шамхальство в перв. четв. XVIII в.: (По письмам Мухаммада Кудутлинского и Адил-Гирайа б. Будай шамхала Тарковского) // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII - нач. XIX вв. Махачкала, 1981. С. 134-145 с.
Алкадари Г.Э. Асари Дагестан. Махачкала, 1994. - 263 с.
Алхасова Д.И. Дауд Хаджи ал-Усиши: жизнь и творческое наследие. Махачкала, 2006. - 204 с.
Ахмедов Д. Светлая звезда Мирза Али ал-Ахты. Махачкала, 2002. - 34 с.
Баймурзаев А.Б. Из истории общественной мысли Дагестана. Махачкала, 1965. 239 с.
Бартольд В.В. Ученые мусульманского «ренессанса» // Записки Коллегии востоковедов. Т. V. Ленинград, 1930. С. 1-14.
Волконский Н.А. Война на восточном Кавказе с 1824 по 1834 год в связи с мюридизмом // Кавказский сборник. Т. Х. Тифлис, 1886. С. 1-224.
Гаджиев А.-Г. Саид Араканский - выдающийся ученый, арабист, общественно-политический деятель. Махачкала, 2006. - 64 с.
Гаджиева Д.Х. К описанию рукописей филологических сочинений // Изучение истории и культуры Дагестана: Археографический аспект. Махачкала, 1988. С. 67-74.
Гаджимурадов Б.Д. Знаменитый Эндирей. Махачкала, 2011. - 302 с. (На кумык. яз.).
Гайдарбеков М. Антология дагестанской поэзии на арабском языке // РФ ИИАЭ ДНЦ РАН. Ф. 3. Оп.1. Д. 129-а (в машинописи) , 1965. - 297 лл.
Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1978. - 420 с.
Гамзатов Г.Г. Литература народов Дагестана дооктябрского периода. М.: Наука, 1982. - 328 с.
Дадаев Ю.У. Наибы и мудиры Шамиля. Махачкала: ООО «ДИНЭМ», 2009. - 624 с.
Забитов С.М. «Круг чтения» Саида из Аракани // Письменные памятники Дагестана XVIII-XIX вв. Махачкала, 1989. С. 93-99.
Забитов С.М. Творчество Идриса из Эндирея как источник по истории Кавказской войны // Бартольдовские чтения 1990. М., 1990. - С. 33-34.
Каймаразов Г.Ш. Очерки истории культуры народов Дагестана. М.: Наука, 1971. -476 с.
Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. Т. VI. М.-Л., 1960. - 739 с.
Маламагомедов Д.М. Литературное наследие Мухаммада ал-Кудуки // Дагестанский востоковедческий сборник. Выпуск 2. Махачкала, 2011. С. 135-139.
Мец А. Мусульманский Ренессанс / Пер. с нем. Д.Е. Бертельса. М.-Л. (переизд. в Москве: 1973 и 1996) , 1968. - 460 с.
Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. М.-Л., 1959. - 512 с.
Назир ад-Дургели. Услада умов в биографиях дагестанских ученых / Перевод с арабского, комментарии, факсимильное здание, указатель и библиография подготовлены А.Р. Шихсаидовым, М. Кемпером, А.К. Бустановым. М.: ИД «Марджани», 2012. - 208 +223 с.
Нурмагомедов А.М. Обзор источников о Мухаммеде Кудутлинском // Бартольдовские чтения 1987. М., 1987. С. 72.
Омарова З.С, 1999. Арабский ренессанс в Дагестане // Достижения и современные проблемы развития науки в Дагестане: Тезисы докладов Международной научной конференции. Махачкала. С. 92-93.
Оразаев Г.М.-Р. Исторические сочинения Дагестана на тюркских языках: (тексты, комментарии). Книга 1. Махачкала: ИД «Эпоха», 2003. - 332 с.
Османова М.Н. Каталог печатных книг на арабском языке, выпущенных дагестанскими издателями в России и за рубежом в начале ХХ века. Махачкала, 2008. - 204 с.
Покровский Н.Н. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000.
Садыки Г.М. Традиции арабской классической литературы и творчество Мирзы Али ал-Ахты / АКД. М. , 1984.
Садыки М.-Г.М. Творчество лезгинских поэтов XIX века на арабском и азербайджанском языках / Канд. дисс. Махачкала, 1969.
Саидов М.-С. Дагестанская литература XVIII-XIX вв. на арабском языке. М.: Изд-во вост. литературы, 1960. - 11 с.
Тагирова Н.А. Арабская грамматическая литература в коллекции Фонда восточных рукописей ИИАЭ ДНЦ РАН // Вестник ДНЦ. Вып. 7. Махачкала, 2000. С. 90-99.
ФахретдиновР. Кудуки // «Шура». № 1. Оренбург, 1914. С. 1-2. (На татар. яз. Араб. шрифт).
Хайбуллаев С. О дореволюционной аварской литературе. Махачкала, 1974. С. 219-224.
Ханмурзаев И.И. Идрис Эфенди из Эндирея // Межкультурный диалог на филологическом пространстве. Махачкала: ДГПУ, 2008. С. 219-224.
Шихсаидов А.Р. Мухаммед из Кудутля - ученый из ученых // Магомедов А.А. Дагестан и дагестанцы в мире. Махачкала, 1994. С. 151-161.
Шихсаидов А.Р. Саид Араканский (творческое наследие: проблемы изучения // Дагестан и Северный Кавказ в свете этнокультурного взаимодействия в Евразии. Махачкала, 2007. С. 546448.
Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М.-Р. Дагестанские исторические сочинения. М.: Наука, Гл. ред. вост. лит-ры, 1993. - 302 с.
Шихсаидов А.Р., Кемпер М., Бустанов А.К. Назир из Дургели и его библиографический труд «Нузхат ал-азкан фй тараджим "улама" Дагистан» // Назир ад-Дургели. 2012. - С. 7-19.
Яркие мгновения из жизни имама Шамиля / Сост. - Гани Мухаммед аль-Махди аль-Мисри. Махачкала, 1998. - 53 с.
Nadir ad-Durgilis. Nuzhat al-adhan fi 1ага^т "ulama" Dagistan / herausgegeben, überzetz und kommentiert von Michael Kemper und Amri R. Sixsaidov. Berlin: Klaus Schwarz Verlag, 2004. - 294 + 165 s.
Исламская культура и исламские традиции в Дагестане (Руслан Исаев, Муртазаали Якубов)
К научно-популярному изданию «Ислам традиционный и вымышленный»,
Ф.А. Хайдаров, Москва, 2013 г.
Исламская культура и исламские традиции в Дагестане
В VII в. на Аравийском полуострове зародилась новая религия - ислам, положившая начало новому периоду в жизни народов стран Ближнего и Среднего Востока, сыграв важную роль в судьбах народов Кавказа, Дагестана.
В завоеванные страны арабы привнесли и свой язык, и свою религию. В Халифате процесс взаимодействия различных цивилизаций породил новую высокоразвитую культуру, языком которой стал арабский, а идеологической основой ислам, новая монотеистическая религия со своеобразной системой этико-правовых представлений и религиозно-политических институтов, зародившаяся в Аравии и распространившаяся в ходе арабских завоеваний. Эта арабо-мусульманская культура на много веков вперед определила пути развития народов, исповедовавших ислам, сказываясь на их жизни до сего дня. Процесс исламизации Дагестана хронологически охватывает большой период времени: вторая половина VII- первая половина X вв., вторая половина X-XVI вв., XVII-XVIII в.в., XIX - начало XX в., вторая половина 80-х годов XX в.- настоящее время. Во время первых двух этапов распространение происходило вширь, а в XVII- начале XX в. ислам основательно «врос» в Дагестан, где стал не только религией, но и культурой и образом жизни.
Исламская культура в Дагестане
Ислам сыграл огромную роль в формировании письменного литературного наследия, культуры народов Дагестана. Процесс исламизации «подготовил почву для развития арабской книжной письменности в обширном ареале, даже превосходящем тот, в котором когда-либо устанавливалось политическое господство арабов.
Процесс исламизации Дагестана, длившийся несколько столетий (VII-XVI вв.), сопровождался распространением арабского языка и арабской культуры. Распространение и укрепление ислама стимулировало строительство учебных заведений (мактабов, медресе), изучение языка Священного Писания мусульман, распространение коранической литературы.
Наиболее значимый из этапов в развитии и распространении арабского языка на территории Дагестана связан с рядом факторов и прежде всего с возникновением местной, оригинальной литературы на арабском языке, в основном исторических сочинений, первые образцы которых относят к X в. В дальнейшем социиальные позиции арабского языка, арабоязычной литературы и арабской культуры на территории республики все более укрепляются, а в XVIII – начале XX в. отмечены расцветом научной и литературной деятельности на арабском языке. Труды дагестанских ученых по мусульманскому праву, догматике, эти¬ке, логике, медицине, метрике, исторические труды, поэтические тексты – все писалось в основном на арабском языке, который в значительной степени опередил в этой области другие языки. Арабский язык, не заменив местных языков в быту, стал вместе с тем основным «орудием» литературы, науки, образования, дело¬производства, частной и официальной переписки, актовых материалов, мемориальных и строительных текстов. Более того, арабский алфавит лег в основу письменности дагестанских народов (аджам). Все это в значительной степени определило роль арабского языка и литературного творчества народов Ближнего и Среднего Востока в судьбах дагестанской культуры и традиций.
На территории Арабского халифата усилиями народов и поколений была создана богатая письменная литература, основой которой стали культурные традиции Средиземноморья и древних цивилизаций Востока. Арабская литература, по словам Х.А. Гибба, это «бессмертный памятник, созданный не одним народом, а целой цивилизацией». Культурные ценности, созданные на одном языке носителями единой официальной религии, быстро становились достоянием всего Халифата как в период его единства, так и после его распада, когда разрушилась территориальная и политическая целостность, но сохранился общемусульманский культурный apеал.
Первоначально, разумеется, интерес к арабскому языку и исламской культуре был связан с изучением Корана, коранической литературы, проникновением ислама, но впоследствии сфера приложения языка оказалась более обширной. Здесь уже на первый план выступает иной фактор – значительное расширение экономических и многосторонних культурных контактов народов Кавказа со странами Ближнего Востока и Средней Азии. Торгово-экономические культур¬ные связи с народами этих стран, получившие развитие в X- XII вв. и все более нараставшие с XIV в., способствовали широкому распространению арабского языка как средства общения между разными народами.
Арабоязычная культура выступает как фактор многовекового влияния на культурную жизнь народов Дагестана и Кавказа, «как один из истоков, вспоивших культуры этого региона», а сам процесс овладения арабским языком – как отражение духовной потребности горского населения в знаниях и в приобщении к достижениям мировой цивилизации.
Состав и структура литературных памятников, получивших распространение в Дагестане, свидетельствуют о знакомстве местных авторов со многими традиционными для средневекового Востока произведениями – это Коран, тафсиры, хадисы, грамматические трактаты, сочинения по лексикографии, мусульман¬скому праву, теологии, этике, философии, истории.
Все перечисленные факты не только говорят о контактах Дагестана в сфере культуры с такими крупными центрами средневековой общественной мысли, как Багдад и Бухара, но и свидетельствуют о довольно широком знакомстве его жителей с основами мусульманского права, с видными суфийскими произведениями, в частности, с этико-догматическим трактатом аль-Газали. Не случайно один из алимов в Дербенте носил почетный титул «философ» – это был Абу-л-Фадл ибн Али Философ, «хороший человек, родом из Дербенда», которого Насир-и Хусрау встретил в Шамиране. Вполне понятно также создание в Дербенте суфийского трактата в конце XI в. и наличие там большого числа суфийских шейхов, а также маджлисов и ханака.
Многочисленные арабские надписи X-XV вв., имеющиеся в Дагестане, должны быть рассмотрены также как значительное культурное явление, как итог общения народов в сфере культу¬ры. Количество арабоязычных надписей в Дагестане огромно, они представляют собой проявление местной культуры, доказательство того, что арабское письмо было здесь широко распространено и знатоки его встречались не только в среде представителей правящей верхушки.
Эпиграфическое наследие как памятник культуры вообще и письменности народов Дагестана, в частности, развивалось не изолированно, не само по себе, а в неразрывной связи с таким жанром, как дагестанские исторические сочинения.
Начальный этап становления историографии в Дагестане, как и в других областях с сильным арабским влиянием, связан так¬же с довольно большим арабским населением Дагестана в VIII-X вв. Исторические сочинения и суфийские трактаты на арабском языке являются вместе с тем первыми дошедшими до нас нарративными источниками – памятниками письменной книжной культуры. Пока нет возможности определить ранние рубежи фиксации исторических знаний в Дагестане, но участие арабского населения в создании дагестанской исторической традиции (письменной и, особенно, устной), а также в сохранении полулегендарных исторических сюжетов, бытовавших в Дагестане до принятия ислама и после исламизации, несомненно.
Общеизвестно, что фольклорные сюжеты и рассказы служили опорой первых исторических сочинений. Сложившийся в Дагестане цикл легендарных и полулегендарных сюжетов, преданий, генеалогических рядов отражает уже сформировавшуюся историческую
традицию. Культурно-политическое влияние идей, имевших хождение в Халифате, также несомненно. Генеалогии и генеалогические предания или выступали с самого начала в местной оболочке, или же, будучи привнесенными, приобретали постепенно дагестанский облик.
К числу первых из дошедших до нас исторических сочинений относятся «Дербенд-наме», «История Ширвана и Дербенда», «Ахты-наме», «История Абу Муслима», «Тарих Дагестан».
«Дербенд-наме» – это ценное историческое сочинение, известное ныне в многочисленных списках как на арабском, персидском, тюркских, так и на языках народов Дагестана. Обнаруживается тематическое родство всех известных нам списков. Для всех них характерны четыре основные темы: политика Ирана в Дагестане; арабо-хазарское противостояние в Дагестане; исламизация региона; взаимоотношения арабских полководцев с местными правителями.
Если охарактеризовать общую линию «Дербенд-наме», то это основанный на отдельных исторических записях и исторических преданиях рассказ о «триумфальном шествии» ислама по Дагестану. Хотя сочинение и названо «Дербенд-наме», в сущности, речь идет о Дагестане в целом, о коренном изменении конфессионально¬го облика края благодаря усилиям арабских полководцев.
«История Ширвана и Дербенда» (второе название – «История ал-Баба») – это уже сложное, многоплановое произведение, ценный источник по истории Восточного Кавказа VIII-XI вв.
В соответствии с династическим принципом периодизации «История Ширвана и Дербенда» делится на две части.
Первая часть – о династии ширваншахов - Йазидидах, основоположником которой был Йазид ибн Мазйад аш-Шайбани (ум. в 799 г.), и дербентских Хашимидах (869-1077). Основное ее содержание – сложные взаимоотношения правителей Ширвана и Дербента, в которые нередко втянуты правители Аррана, Серира, Хайдака, а также тюрков-сельджуков на Восточном Кавказе. Вторая часть выдержана в том же ключе, что и первая, с акцентом на деятельность Хашимидов, на их взаимоотношения с соседними владениями. Сочинение было составлено в 1106 г. и рас¬сказывает о событиях в Дербенте и Ширване между последней четвертью VIII в. и 1075 г. По своей структуре это погодное, последовательное изложение на манер хронографов или же династийных хроник. Оба жанра (история городов и история династий) получили на территории бывшего Халифата широкое распространение.
Несмотря на внешнюю беспристрастность, мы видим в авто¬ре «Истории Ширвана и Дербенда» ярого сторонника местной власти, независимо от того, о ком идет речь – о ширваншахе или же дербентских эмирах. Официальный характер сочинения объясняется также явлением, типичным в X-XI вв. для многих областей Халифата – в политической историографии место традиционалиста и ученого занял чиновник. Отсюда и четкий канцелярский стиль сочинения, строгость изложения, историческая канва, лишенная легендарных, религиозных, фольклорных мотивов.
Автор «Истории Ширвана и Дербенда» был, по всей вероятности, жителем Дербента, он знал в подробностях жизнь и социальную структуру Восточного Кавказа, проявил хорошее знание топографии города, внешне объективен и с одинаковой беспристрастностью рисует деятельность ширваншахов и дербентских правителей, но его симпатии к дербентским эмирам хотя и очень редко, но обнаруживаются.
Автор «Истории ал-Баба» использовал иные местные данные, нежели составитель «Дербенд-наме». Это связано с различными авторскими задачами: «Дербенд-наме» ориентирован на жанр «истории арабских завоеваний», а «История ал-Баба» – на внутриполитическую историю, историю взаимоотношений социальных верхов, политических образований, точных данных, распределенных по городам, структурное совершенство – все это наводит на мысль о наличии определенных традиций внутреннюю историю самого города.
Общий характер «Истории Ширвана и Дербенда», ее относительная полнота, обилие сведений из области историографии, использованных автором, определенного типа исторического изложения показывает, что местные, дагестанские материалы занимают в нем ведущее место.
«История ал-Баба» структурно как бы повторяет изложение событий по городам, как это было у арабских авторов X в. ат-Табари и ал-Куфи, но с той разницей, что теперь мы уже имеем дело не с описанием завоевательных войн арабов. Сочинение имеет иное содержание: взаимоотношения Ширвана и Дербента, их правителей, борьба за укрепление ислама, политика сельджуков. Жанр «Истории ал-Баба» также является как бы продолжением жанра «истории арабских завоеваний», но в совершенно новых условиях, когда самостоятельность отдельных частей бывшего единого Халифата определила появление локальных историй: династийных генеалогий, истории отдельных государств. «История ал-Баба» предстает перед нами как искусное сочетание историй государств и династийных генеалогий. Сочинение можно отнести и к образцам региональной историографии. Здесь прослеживается развитие дагестанской историографии в русле общеарабской: начавшийся с первых десятилетий X в. процесс политического распада Халифата и образования независимых государств нашел отражение в появлении династийных хроник и сочинений по истории государств.
К разряду памятников региональной историографии относятся и так называемые малые хроники – «История Абу Муслима» и «Ахты-наме». В сущности, обе хроники, внешне напоминая разно¬видность жанра «военных историй ислама», представляют собой генеалогические рассказы: первый вкупе с жанром агиографии, второй – в рамках хроники одного аула. В Халифате в IX-X вв. параллельное развитие жанра истории и биографий в тесной связи друг с другом было обычным явлением. Разработка тем местной истории и биографий арабских военачальников, возведенных в разряд «святых» (Маслама – шейх Абу Муслим), единство этих тем в рамках одного произведения говорят о слабой дифференциации исторической литературы малого жанра.
«История Абу Муслима» – анонимная история о событиях в Дагестане в VIII-X вв., впервые опубликована в 1862 г. Н.В. Ханыковым («список Гагарина»), однако она до сих пор не стала пред¬метом всестороннего источниковедческого анализа.
Хроника охватывает несколько основных тем: родословная Абу Муслима, идущая от Абдалмутталиба, дяди Пророка; деятельность Абу Муслима по распространению ислама в Дагестане, строительство мечетей почти во всех крупных дагестанских селениях; потомки Абу Муслима, поселившиеся почти во всех дагестанских владениях и селениях.
Последняя тема, обосновывающая приход к власти потомков Абу Муслима во всем Дагестане, заслуживает особого рассмотре¬ния, ибо она играет важную роль в формировании нового облика хроники, нового ее качества: сугубо местная, южнодагестанская (т.е. узколокальная) тематика сменяется общедагестанской, утверждается концепция повсеместного мусульманского (из рода пророка Мухаммада(сас) генезиса политической власти в Дагестане. Насколько своеобразна эта концепция, видно из того обстоятельства, что тема Аварии, политическая власть в которой ранее отводилась кому угодно (фараоны, персы, русы), но только не мусульманскому миру, в указанном выше контексте приобрела сугубо исламскую основу. Что касается времени составления «Истории Абу Мусли¬ма», то можно предположить, что это начало X в. (дата одного из списков), а сама хроника освещает события VIII – начала X в.
Представляет немалый интерес сопоставление двух описанных сочинений. «Ахты-наме» – это, скорее, продолжение широко распространенного жанра «завоеваний» в масштабе одного аула, военно- политический аспект в нем является преобладающим. «История Абу Муслима» же несет более обширную смысловую нагрузку. Абу Муслим стал мусульманским «святым», и «Роман Абу Муслима», широко распространенный на Ближнем и Среднем Востоке, нало¬жил отпечаток на рассматриваемое сочинение. Деятельность и генеалогия шейха – один из основных мотивов сочинения. Появились и новые темы: генеалогия потомков Абу Муслима, строительство мечетей, жизнеописание правящей элиты. «Ахты наме» не дает сведений о строительстве мечетей, а для «Истории Абу Муслима» – это одна из главных тем. Если в «Ахты-наме» центром внимания является одно-единственное селение Ахты, то «История Абу Муслима» – это история нескольких равноправных (вернее, самостоятельных, независимых) селений.
Для анализа процесса формирования жанра исторических сочинений огромную роль играет дагестанское историческое сочинение «Тарих Дагестан» Мухаммадрафи.
Это один из самых сложных, противоречивых и в то же время чрезвычайно интересных и ценных литературных (исторических) памятников, являющийся сводом различных отрывков или документов, объединенных одной идеей, одной политической тенденцией. Он представляет собой апологию могущества Газикумухского шамхала, т.е. носит сугубо официальный характер и пропагандирует идею неизбежности исламизации всех районов Дагестана. В сочи¬нении выделено несколько самостоятельных линий повествования: судьбы язычества и правителей Авар (Аварии), исламизация дагестанских обществ, борьба Кумуха за свои земли, шамхалы, их генеалогия и налоговая политика.
«Тарих Дагестан» – наиболее распространенное в Дагестане и широко известное в научном мире историческое сочинение. Выявлено уже до 40 его списков на арабском языке. Охватывая события VIII-XIV вв. (с существенными вставками XV-XVII вв.), это сочинение представляет собой, как уже указывалось, свод различных исторических рассказов и записей, каждый из которых заслуживает самостоятельного изучения.
Наиболее древней частью текста можно считать его начало – рассказ о языческой Аварии, доходах ее правителей, получаемых ими податях (харадж): «Правителем (малик) в городе области Авар, называемом ат-Танус, – а он сильнейший из городов Даге¬стана своей мощью, источник неверия – был неверный, сильный, тиран, негодный, носитель зла, насилия и несчастья по имени Сурака, по прозвищу нусал… Этот правитель получал доходы с царств (мулук), владений (вилайаты), подвластных земель (имарат), и ему принадлежали харадж, джизъя и ушр с жителей всего Дагестана… различного рода имуществом, наличными деньгами, зерном, баранами, крупным рогатым скотом, тканями, овощами и так далее, даже яйцами». Рассказ посвящен власти и могуществу правителя Аварии. Именно во второй полови¬не IX – первой половине X в. дагестанское феодальное государство Сарир (Авария), отличавшееся полиэтническим составом населения, значительно усилилось.
Другие же основные темы (борьба жителей Кумуха против монгольских отрядов и перечень податей газикумухскому шамхалу) дают основание говорить о том, что описываемые события относятся к XIII-XIV вв.
Многочисленные переписывания, несомненно, наложили отпечаток на содержание текста, однако основной текст, несмотря на все дополнения, также должен был сохраниться. Было бы важно определить, какая часть и в какой форме возникла под пером Мухаммадрафи.
«Тарих Дагестан» представляет собой и ценный исторический источник, и важный письменный памятник культуры народов Дагестана. Его сложный состав требует, в первую очередь, серьезной источниковедческой работы над каждой его составной частью, каждым отдельным сочинением, составившим единое целое.
До недавнего времени вне внимания исследователей оставалось важное историческое сочинение Махмуда из Хиналуга, условно озаглавленное нами «События в Дагестане и Ширване. XIV-XV вв.». Оно составлено в селении Ихир (Южный Дагестан) в 861/1456-7 г. на основе многочисленных источников, в том числе и родословных. Книга представляет собой уникальный источник по истории Дагестана и Ширвана XIV-XV вв. и ценный памятник письменной культуры. В ней нашли подробное освещение многие вопросы политической, социально-экономической и дипломатической жизни средневекового дагестанского и ширванского общества (поход Тимура, его роль в насаждении условных форм земельной собственности, в укреплении власти местных правителей; взаимоотношения правителей дагестанских владений Газикумухского шамхальства и Кайтагского уцмийства в вопросах наследования власти; ширвано-дагестанские политические, дипломатические и династические связи; формы земельной собственности).
Сочинение Махмуда из Хиналуга составляет важный этап в местной историографии, оно ориентировано в основном на изучение больших регионов, политической, дипломатической, социально-экономической истории, а не военных акций.
Разумеется, исторические сочинения, о которых мы рассказали, не были единственной жанровой категорией литературной и научной деятельности в Дагестане X-XV вв., к началу XII в. в Дербенте уже существовали устойчивые тра¬диции в хадисоведении и составлении суфийских трактатов. До нас дошел также этико-догматический трактат «Вафк ал-мурад» («Соответствие предмету желаний») Ахмада ал-Йамани (ум. в 1450 г.), написанный в Кумухе. Однако жанр исторических сочинений был наиболее значимым и представлен наибольшим числом разносторонних сочинений в процессе формирования дагестанской национальной литературной традиции.
Дагестан – крупнейший очаг арабо-мусульманской литературной традиции. Усвоение арабо-мусульманских культурно-философских традиций началось с утверждением Ислама. На сегодняшний день всё ярче вырисовывается роль арабо-мусульманской литературы и арабского языка в развитии национальных культур, в усилении культурных контактов народов Ближнего и Среднего Востока и Кавказа. Арабо-мусульманская культура выступает здесь как один из источников, вспоивших культуры этого региона.
Арабская культура и арабская рукописная книга получили более широкое распространение, чем территория обитания арабов или область их военного и политического господства.
Первая волна распространения арабской культуры шла за ранними завоеваниями, которые параллельно несли исламизацию и арабизацию края.
Этот процесс на долгие века подключил народы Северного и Восточного Кавказа к мусульманскому кругу мирового культурного сообщества. Взаимный обмен материальными и духовными ценностями в условиях более развитых традиций арабо-мусульманской цивилизации пробуждал в местных культурах их собственные потенции, вызывал к жизни новые интеллектуальные потребности и творческие возможности здешних народов.
Известно, что X–XV вв. в средневосточной зоне Старого Света, а это ареал функционирования арабской, персидской, тюркской и кавказской культур, – время наибольшего расцвета ренессансной культуры. Именно арабская литература выступала для многих народов как ведущая и втягивала в свой процесс другие литературы, развивавшиеся рядом и входившие в данный культурный круг.
Если обратиться к хронологии, то проникновение арабского языка в Дагестан можно отнести к VII в., а проникновение арабской рукописной книги – к VIII–IX вв., т. е. раннеаббасидскому периоду. На начальном этапе масштабы распространения этого процесса ограничивались Дербентом и близлежащими пунктами, населёнными арабами. Но не исключена возможность проявления этого процесса в предшествующий период, а именно в период заселения кварталов Дербента арабским населением и строительства квартальных мечетей Масламой в 733 г.
С середины VIII в. внимание арабов от завоевательной политики переходит к внутренним проблемам государства. В этот период возникают все условия для развития арабской книжной культуры, центром которой был Багдад. Именно с этим городом связано возникновение арабских книжных собраний, Домов науки, уступивших место библиотекам, мечетям и медресе во второй половине XI в.
Что касается тематики памятников восточной письменности, то это традиционные для средневекового Востока дисциплины – богословие и филология (грамматические трактаты, лексикография, юриспруденция, философия и т. д.).
Наиболее древними дошедшими до нас произведениями арабских учёных являются копии знаменитого арабского словаря «Ас-Сихах» («Достоверный») ал-Джавхари (ум. в 1008 г.), которые были сделаны в 519/1125, 574/1178–1179, 593/1196 годах, и не менее известная книга «Ал-Гарибайн» ал-Харави (ум. в 1010 г.) – толковый словарь арабского языка, переписанный Мухаммадом, сыном Абу ал-Хасана, в 689/ 1290 году.
Исчезновение книжных коллекций VIII–X вв. в Дагестане связано с внутриполитической ситуацией в этот период: кровопролитными столкновениями арабов с хазарами, междоусобными войнами местных правителей, неустойчивостью быта, что никак не способствовало сохранению имевшихся книг. Однако восполнить этот пробел помогает эпиграфический материал, тесно связанный с истоками книжной культуры Дагестана. Так, сохранившиеся поныне куфийские надписи свидетельствуют о распространении в Дагестане арабской письменной грамоты уже в IX–X вв. В последующие XI–XV вв. значение арабского языка усиливается, на что также указывают эпиграфические памятники, выявленные в Дербенте, Табасаране, Ахтах, Рутуле, Тпиге, Цудахаре, Кумухе, Хунзахе. По словам В.В. Бартольда, арабский язык из всех языков мусульманских народов сделался международным языком по преимуществу.
Изучение арабского языка повлекло за собой создание многочисленных учебных пособий, составленных местными авторами. Таким образом, письменная литература народов Ближнего и Среднего Востока явилась для дагестанской письменной литературы той базой, которая способствовала её возникновению и дальнейшему развитию.
Творческое усвоение памятников письменной литературы Ближнего и Среднего Востока имело в Дагестане своё логическое продолжение. С X в. создаются значительные сочинения узколокального характера, одновременно с этим создаются и одноаульные хроники: «История Цахура» (XIII в.), «История Каракайтага» (конец XV – начало XVI вв.), «История аула Куркли» (XV в.).
В результате этого в средневековом Дагестане в течение многих сотен лет накапливалась обширная восточная литература в виде частных и общественных коллекций арабской книги. Многие из этих библиотечных собраний содержали не только теологическую литературу, но и источники по гуманитарным и естественным наукам, философии, филологии, математике, географии, астрономии, медицине.
Историки отмечают, например, широкое распространение в Дагестане ещё в XII–XIV вв. известных на мусульманском Востоке трудов по толкованию шафиитского учения «Китаб ал-имам аш-Шафи‘и» («Книга имама Шафии») и «Космография» Казвини – своего рода энциклопедии естественных наук мусульманского мира. Проникали сюда и всемирно известные многотомные сочинения и изложения величайшего арабского историка раннего периода – ат-Табари. Необходимо отметить, что после XV в. арабский язык настойчиво прокладывал себе дорогу в Индию и Малайский архипелаг, в Центральную Африку, Малую Азию, на Балканы и, наконец, в пределы России, а именно в Татарию, Крым, на Северный Кавказ. Т. е. в ту эпоху, когда окончательно гибнет самостоятельность арабских стран, арабский язык вопреки всему покоряет всё новые и новые территории, переживая своеобразный «ренессанс».
В XV–XVII вв. одним из творческих центров в Дагестане становится Кумух. В первой половине XV в. здесь жили и работали Ахмад бин Ибрагим бин Мухаммад ал-Йамани (ум. в 1450 г.), автор книги («Вафк ал-мурад» – «Соответствие предмету желаний») – религиозный деятель, мударрис, учёный, переписчик рукописей, распространитель Ислама в Дагестане. Академик И.Ю. Крачковский, устанавливая время создания оригинальной местной литературы в Дагестане и на Северном Кавказе вообще, писал: «На Кавказе мы можем проследить две волны арабского влияния: первая, шедшая с ранними завоеваниями, не глубоко затрагивала местное население Закавказья, а вторая, медленно нараставшая с XVI в., постепенно создавала в Дагестане, Чечне, Ингушетии оригинальную местную литературу на арабском языке». Дагестанские учёные пришли к выводу, что следовало бы «продвинуть значительно вперёд хронологические рамки «второй волны» и отнести их к X–XV вв., или раннему этапу создания местной дагестанской литературы на арабском языке».
В первый из указанных периодов в Дагестане возникает несколько центров арабо-мусульманской культуры – Дербент, Кумух, Акуша и др. Особое место отводилось Дербенту, который «был важнейшей опорой «арабизма» на Кавказе».
В связи с накоплением богатой арабоязычной литературы с XVI–XVII вв. в Дагестане всё больше и больше возникает библиотек при мечетях, примечетских школах и в домах учёных-арабистов, пользующихся признанным авторитетом со стороны представителей всего мусульманского мира в целом. Так, дагестанский учёный Мухаммад сын Мусы ал-Кудуки, путешествовавший по Египту, Хиджазу и Йемену и обосновавшийся в Алеппо, где и умер около 1717 года, был учеником шейха Салиха ал-Йамани (ум. в 1109/1698 г.). В 70-х годах XIX в. другой дагестанец Мухаммад Тахир аль-Карахи (1809–1880) также поддерживал довольно тесные связи с мекканскими и египетскими учёными. Аль-Карахи получил хорошее образование в различных медресе, переходя, по сложившейся тогда традиции, из селения в селение. По его словам, он прошёл курс предметов в селениях Корода, Мохсох, в обществе Гидатль, в селениях Гагатль, Гонох.
Известный йеменский учёный-арабист аш-Шавкани, посетивший в конце XVIII в. Дагестан, с восторгом писал об одном дагестанце: «…Я не видал похожего на него в умении хорошо выражаться, пользоваться чистым языком, избегать в беседе вульгаризмов, прекрасно произносить речь. При слушании его слов мной овладел такой восторг и радость, что даже дрожь пошла по мне».
Уровень знаний вообще, арабского языка в частности, был очень высок, так как многие дагестанцы, получавшие образование в городах Арабского халифата, поддерживали контакты с учёными стран Ближнего Востока и Средней Азии.
История материальной и духовной культуры народов Дагестана даёт многочисленные свидетельства того, что данный регион никогда не находился в изоляции от других географических ареалов и исторических цивилизаций. Средневековье отмечено определёнными связями Страны гор с Европой и многими районами Востока, такими как Средняя и Передняя Азия, Индия и др. Известно, например, что сюда, в самую, казалось бы, отдалённую глушь, проникали не только образцы суфистики ал-Маари и ал-Фараби, не только мусульманские учения Египта, но и трактаты Аристотеля и Платона. Передатчиком и «переносчиком» этих ценностей на Кавказ и в Дагестан была арабо-мусульманская культура. Для ее распространения повсеместно строились религиозные учебные заведения
С распространением ислама в Дагестане тесно связано и поступление рукописных книг из Сирии, Египта, Ирана, Средней Азии, Азербайджана. Это были сочинения по различным отраслям науки, по грамматике арабского языка, мусульманскому праву, логике, этике, художественные произведения, тафсиры, хадисы и, конечно же, Коран - Писание мусульман, первая книга мусульман. Но ранний этап постепенного превращения Корана в популярную книгу неясен; трудно сказать, как скоро размножались его копии и сколько времени он оставался единственной арабской книгой, когда появились вторая книга, а за ней другие.
В VIII в. было уже немало арабских письменных произведений, по крайней мере, известны их названия и авторы, некоторые сочинения даже сохранились в поздних списках. В следующем веке авторы и сочинения насчитывались сотнями, а далее книжная письменность разрасталась интенсивно, воплощаясь во множестве разнотипных книг светского «духовного содержания». «Арабская рукописно-книжная традиция отличалась интенсивностью и породила огромную продукцию, что явилось следствием ряда причин и обстоятельств» . Среди причин А.Б. Халидов называет длительное существование арабской рукописно-книжной традиции в арабском ареале; значительный объем и разнообразие первичного фонда письменных памятников; провозглашение ценности знания и письменности как его хранилища; многочисленность авторов; наличие большого числа покровителей, заказчиков с одной стороны, и переписчиков и книготорговцев, с другой; сохранение преемственности.
В Дагестане, в первую очередь, пользовались большим спросом книги по фикху, грамматике, кораническая литература. Среди широко распространенных сочинений мы можем назвать «Шарх ал-Иззи» Са"ададдина Умара ат-Тафтазани, «Шарх ал-Каваид ал-ираб» Мустафа ал-Куджави, «Шарх ал-Унмузадж» ал-Ардабили, «Изхар ал-асрар» Мухаммада ал-Биркави, «Минхадж ат-талибин» ан-Навави, «Шарх Минхадж ат-талибин» ал-Махалли, «Тухфат ал Мухтадж» Ибн Хаджара ал-Хайтами» и др. В Дагестане появляются и собственные оригинальные сочинения на арабском языке. Арабский язык и явился тем основополагающим элементом, который послужил импульсом для развития письменности дагестанских народов на арабографической основе.
Арабская система знаков, удобная для семитских языков с небольшим звуковым составом, не может отобразить специфические особенности несемитских языков, в фонетический состав которых входит большое число звуков. Поэтому многие неарабские народы (турки, татары, казахи, азербайджанцы, таджики, узбеки и т.д.), приняв арабское письмо, впоследствии внесли в него с помощью над- и подстрочных (диакритических) знаков, а также некоторых дополнительных знаков незначительные дополнения, т.е. в какой-то степени приспособили его к фонетической системе своих языков.
Дагестанские ученые предпринимают попытки приспособить арабскую графику для создания письменности на родных языках- «аджамскую» систему знаков. К концу XVIII в. создание в Дагестане такой системы было завершено. По мнению профессора А.Р.Шихсаидова, в Дагестане уже в XVII веке «проскальзывает тенденция передать посредством дополнительных букв или же огласовки фонетические особенности местных языков, особенно в передаче немусульманских имен».
Следует отметить, что с приобщением к русской культуре шел процесс переноса культурной ориентации с Востока на Россию и появления в Дагестане литературы местных авторов на русском языке. Дагестанская литература XIX века создавалась на арабском, местных и русском языках. Постепенно, уступая шаг за шагом, особенно с середины XVIII в., свои позиции в области художественного творчества, арабский язык в области науки, исламской идеологии, официальной жизни общества дореволюционного Дагестана продолжал доминировать, временами достигая своего расцвета.
Только глубокие традиции восточного образования могли сохранить в Дагестане интерес к литературе на арабском языке и после его присоединения к России.
Во второй половине XIX века в Дагестане получили распространение и печатные книги на восточных языках, а в начале XX века в местной типографии издавались книги на арабском языке. При этом переписка рукописей не прекращалась.
Но годы после Октябрьской революции 1917 года до начала 80-х годов ХХ в. вошли в историю как эпоха торжества воинствующего атеизма и упадка религиозной культуры, подрубившая корни религии, сидевшие, казалось-бы, глубоко в дагестанской почве. Книги на арабском языке безжалостно уничтожались. Люди, пытаясь спасти рукописи, прятали их на чердаках, замуровывали в стены. Многие алимы Дагестана были репрессированы. И лишь во второй половине 80-х годов с осуществлением перестройки всех сфер общественно-политической жизни положение кардинально изменилось. Возвращение к исламским ценностям воспринимается как важнейший историко-культурный процесс, неразрывно связанный с национальным возрождением дагестанских народов и их национальных культурных ценностей. Сегодня обращение к теме арабской рукописной книги в Дагестане является весьма актуальным и закономерным.
Выявление и введение в научный оборот письменных памятников истории на арабском языке и языках народов Дагестана одна из актуальных задач, стоящая сегодня перед востоковедами Дагестана. При обосновании актуальности темы немаловажным фактором является и современное состояние кавказского источниковедения вообще. Множество письменных памятников до сих пор остается неизвестным современной науке, поэтому перед учеными стоит вопрос их выявления и опубликования.
Попытки целостного охвата всей рукописной традиции в Дагестане пока не предпринимались. Долгое время существовал тенденциозный подход к рукописям на арабском языке, когда рукописи уничтожались, сжигались. Значительная часть рукописей дошли до нас в плачевном состоянии.
Многие рукописи дагестанских авторов разбросаны по всему миру: Турция, Сирия, США, Германия, Израиль, Египет, Республика Азербайджан, Грузинская республика, Армения, Москва, Санкт-Петербург. Тесное сотрудничество ученых позволит не только установить состав, объем и содержание дагестанских сочинений, но и изучить вопросы взаимовлияния и взаимодействия различных культур на основе письменного наследия.
Описание множества частных коллекций, мечетских библиотек и, уже на базе всех имеющихся данных, систематизация истории арабской книги в Дагестане - это большой шаг в развитии дагестанского исторического источниковедения.
Истоки рукописной арабоязычной традиции Дагестана восходят к X-XI векам. Рукописное наследие огромно и многообразно, охватывает как рукописные книги, созданные в областях Ближнего Востока, Средней Азии, так и большое число трудов, принадлежащих перу дагестанцев, произведения дагестанских авторов на арабском, персидском, тюркском и местных языках («аджам») .
В российском востоковедении существуют сложившиеся традиции изучения памятников восточной культуры, в частности арабской рукописной книги.
Одному из основоположников российского востоковедения М.А. Казембеку принадлежит заслуга издания списка дагестанской исторической хроники «Дербенд-наме»
В качестве приложения к «Дербенд наме» М.А. Казембек впервые дает арабский текст дагестанской исторической хроники Мухаммедрафи «Тарих Дагестан». Им были опубликованы и такие труды, как «Мюридизм и Шамиль», «История ислама», «Баб и бабиды» и ряд других работ, многие из которых по глубине исследования, широте привлечения источников не теряют своего значения и в наши дни. Научные труды ученого получили признание в России и за ее пределами. Многие из его работ были опубликованы и в Западной Европе, за «Дербенд-наме» он был удостоен Демидовской премии и награжден золотой медалью королевы Великобритании.
Обстоятельный анализ вопроса о происхождении «Дербенд-наме» был дан крупным исследователем в области истории арабов и Ближнего Востока, В.В. Бартольдом. В работах крупнейшего историка средневекового Востока за XIX столетие В.В. Бартольда арабист еще долго будет черпать не только отдельные тонкие наблюдения над исторической жизнью арабов или ислама, но найдет и широкие обобщающие картины всей линии развития в его научно-популярных книгах - результате очень длительной и вдумчивой работы, которые до сих пор не заменены новыми книгами того же достоинства.
Выдающийся советский востоковед, академик И.Ю. Крачковский открыл для европейской науки рукописное наследие Дагестана. Отметил необходимость последовательного и планомерного изучения всей совокупности источников на арабском языке, способствующих разъяснению исторического прошлого народов Кавказа. Отмечая значение местной оригинальной литературы на арабском языке, И.Ю. Крачковский подчеркивал необходимость ее изучения, особенно материалов, связанных с народно-освободительным движением 20-50-х гг. XIX в. под руководством Шамиля.
Ученик И.Ю. Крачковского А.М. Барабанов издал перевод арабского текста исторической хроники Мухаммада Тахира ал-Карахи, одного из секретарей Шамиля. Ему же принадлежит ценная статья «Пояснительные значки в арабских рукописях и документах Северного Кавказа», где раскрыта оригинальная система вспомогательных значков, дан обстоятельный анализ этой системы.
Большое внимание источникам на арабском языке уделял и кавказовед А.Н. Генко. Его статья «Арабский язык и кавказоведение» имеет большое значение для изучения арабских материалов, связанных с Кавказом. В ней А.Н. Генко среди источников по изучению истории народов Кавказа выделил особую роль источников арабского происхождения.
Одним из крупных исследователей письменных памятников Дагестана на арабском языке был М.-С. Саидов. В своем докладе, зачитанном на двадцать пятом международном конгрессе востоковедов (1960), он впервые дал обстоятельную характеристику арабоязычной литературы, представил её систематизацию: сочинения по суфизму, фикху, математике, астрономии.
Характер дагестанской литературы на арабском языке обусловлен особенностями исторического развития страны. Развиваясь как литература провинциальная, она имеет большое значение и для науки Дагестана, как исторический источник и интересный литературоведческий материал для общей арабистики, так как дает возможность представить ясную картину развития одной из боковых ветвей арабской литературы.
«Рукопись Абубакра Мухаммада, сына Мусы, сына ал-Фараджа ад-Дербенди «Райхан ал-хакаик ва бустан ад-дакаик», которая являясь обстоятельным словарем суфийских терминов, имеет огромное значение для изучения идеологической и социальной жизни дагестанского общества в X-XI веках. Введение в научный оборот этой рукописи открывает новые страницы в изучении историко-культурного облика г. Дербента как одного из крупных очагов культуры на Кавказе.
Эта работа открывает нам новые возможности для понимания социально-экономической, политической и интеллектуальной жизни дагестанского общества того времени. В книге содержится множество новых фактов по истории и культуре горских народов Кавказа, прослеживаются их контакты с иранцами, гунно-савирами, арабами, хазарами и другими народностями. Сочинение ад-Дарбанди - самый ранний и пока единственный из сохранившихся источников классического суфизма на Кавказе.
Интересным для исследования исламских традиций в Дагестане является сочинение Абдурахмана из Газикумуха «Китаб тазкират саййид Абдурахман» (Книга воспоминаний саййида Абдурахмана). Книга «Китаб тазкират саййид Абдурахман» состоит из двух взаимосвязанных, но отличающихся по содержанию частей. Первая - это краткое изложение сведений о трех имамах - Газимухаммеде, Гамзате и Шамиле. Вторая часть отражает внутреннюю жизнь дагестанского общества 20-50 гг. XIX в. Автор показывает нам внутреннюю структуру имамата, систему государственного управления, институты власти, освещает вопросы образования и обучения в медресе, налоговую систему, различные обычаи.
Роль арабской литературной традиции в становлении, развитии дагестанской литературы определяется количественной и качественной характеристикой арабоязычной литературы, как поступившей из стран Ближнего Востока и Средней Азии, так и созданной в пределах Дагестана.
Обнаруженные памятники культуры позволяют говорить об устойчивых взаимных контактах представителей культуры Дагестана и стран Ближнего Востока и Средней Азии в сфере науки и образования, рисуют развитую книжную культуру и систему просвещения в средневековом Дагестане, показывают роль и значение медресе и других форм мусульманского образования, раскрывают феномен Дагестана как крупнейшего очага книжной культуры на периферии исламского мира.
Изучение печатной книги на арабском языке - сравнительно новое направление в исследованиях дагестанских ученых. Деятельности известного распространителя печатных книг в Дагестане Мухаммада Асадова, дагестанских издателей А.М. Михайлова, М.М. Мавраева, тематической и технической характеристике печатной продукции на арабском языке (имевшейся на книжном рынке Дагестана в конце XIX- начале XX вв.) сыграли немаловажную роль в развитии исламской культуры на территории нашей республики.
Документы эпистолярного жанра составляют лишь один, хотя на сегодняшний день самый большой раздел всего комплекса исторических материалов на арабском языке. Однако для изучения тех особенностей и путей, по которым развивался арабский язык, заслуживает внимания каждый арабский памятник, невзирая на его содержание.
После возникновения ислама арабский язык распространился на огромной территории, населенной не только арабами. Более чем тысячелетняя история арабской книжной культуры в Дагестане неразрывно связана с установлением длительных общекультурных контактов со странами Ближнего Востока, Средней Азии, Закавказья с хорошо налаженным обменом культурными ценностями. С X века мы уже наблюдали становление собственной арабоязычной литературной традиции, представленной в наше время богатым и разнообразным тематическим литературным наследием.
Обилие рукописных собраний, количество рукописей на арабском языке, множество центров, где велась активная работа по размножению рукописей, выдвигают Дагестан в число крупных очагов арабской рукописной традиции. Сегодня по-новому предстает духовное прошлое народов Дагестана, вырисовываются неизвестные страницы становления письменной культуры, четче предстает образ дагестанского ученого прошлого. Научный подход к памятникам истории позволит по достоинству оценить вклад каждой из народностей Дагестана в культурную сокровищницу нашей цивилизации. Изучение восточных источников не является самоцелью, исследование и публикация этих источников должны способствовать сравнительному изучению истории Дагестана. Одна из важных задач арабистики состоит также в том, чтобы связать историю рукописей с историей библиотек, старинных и более новых... Сумма данных о рукописных собраниях прошлого и настоящего в сочетании с критической оценкой сообщений источников позволяет говорить о средневековой арабской рукописной литературе как о самой богатой в мире для своего времени.
Подводя итоги сказанному, следует отметить, что культура арабо-мусульманского Востока сыграла огромную роль в судьбах национальных культур и творчестве народов Дагестана. В настоящее время у нас есть все основания полагать, что если вначале местная культура, носившая общедагестанский характер, обогащалась за счёт арабо-мусульманской, то теперь она приобрела самостоятельность и вносит свой небольшой, но весьма ощутимый по содержанию вклад в общую культуру и литературу Востока.
Исламские традиции в Дагестане
Исламские традиции в Дагестане уходят корнями в эпоху исламизации края. Особенностью нашей республики можно назвать то, что религия сюда была принесена сподвижниками Пророка Мухаммада, мир ему и благословение, и поэтому сохранилась в первозданном виде, в отличие от стран арабского мира, в которых в последние столетия возникли течения, отрицающие традиционный (т.е. передаваемый от Пророка) ислам. Само понятие «традиционный» происходит от арабского слова Сунна (Традиция), что послужило основанием многим ученым и шейхам для утверждения того, что Дагестан является особенной территорией, на которой религия Мухаммада, мир ему и благословение, сохранится в первозданном виде до Судного дня.
Как показывают исследования, ислам на территорию Дагестана проникал благодаря подвижничеству адептов суфизма, что и послужило причиной особого уважения в среде дагестанцев к суфийским шейхам (устазам), многие из которых являются потомками пророка или его сподвижников. Данное обстоятельство сыграло немаловажную роль в возникновении такого феномена дагестанской истории и культуры, как мюридизм. Основой мюридизма является следование Тарикату – особому Пути, который в Коране назван Прямым Путем Ислама. Как пишет М.А. Казембек, «Мухаммад не был против Тариката, даже он присваивал его себе и говорил: «Тарикат – это мои деяния».
Сам Казембек в книге «Мюридизм и Шамиль» пишет о Тарикате: «это слово, как уже объяснено выше, значит путь к Истинному Богу. Его иначе называют суфизм и мистицизм». После перечисления основных суфийских братств автор пишет: «История литературы суфиев представляет реестр с лишком 600 знаменитых шейхов, имевших более или менее приверженцев-мюридов, из которых по крайней они на треть были славные литераторы и поэты». Что касается поэтического дара суфийских шейхов, то действительность подтверждает взаимосвязь любви к Всевышнему и наличия этого таланта. Например, один из самых известных дагестанских шейхов современности, Саид-Афанди аль-Чиркави (Ацаев), писал свои наставления в поэтической форме. Об этом Мавляна (Джалалуддин Руми) сказал: «Поэты – следующие после пророков!».
Вот краткое описание традиций мюридизма, изложенное в книге «Мюридизм и Шамиль»:
1) Тарикат ведет идущего к познанию (маърифат) истины – к Богу.
2) Шествующий по Пути (салик) руководится влечением (ирадет), развивающимся в нем через духовное воспитание (иршад).
3) Право духовного воспитания наследственно по учению, т.е. переходит от учителя-воспитателя (муршид) к его духовному воспитаннику (мюрид) непосредственно.
4) Начала этого воспитания проистекают издревле от Хизра, патрона мистиков, а в исламе от Али, зятя пророка.
5) Салик, через воспитание и развитие благодати доходит до совершенства (камаль); в совершенстве достигается степень «вусуль», т.е. духовное сообщение с истиной – Богом; достигшие этой степени именуются «васыль».
6) Дух, стремясь к степени вусуля, или делая сайр к истине, достигает различых степеней, из которых выше всего ас-сейру-фи-Ллахи, т.е. стремление к Богу на лоне божественного духа: тут смертный достигает божественного откровения и, по выражению мусульман, «хува фихи, ва хува фихи» - «он в Нем и Он в нем», т.е. человек в Боге и Бог в человеке.
На этих началах развиты все школы суфиев или мистиков, есть различия только в некоторых тонкостях.
Вообще суфии называют себя «ариф» (от вышеприведенного «маърифат»), т.е. познавшими истину. Призвание человека к этому познанию называется «джазб». Это призвание ведет человека к «сулюк», а потом к совершенству «камаль» или «вусуль»; достигший первого называется «салик», достигший второго «камиль» или «василь». Все члены круга «совершенства» носят название «аулия» (в единственном числе «вали»).
В истории мюридизма мы видим, что слово «мюрид» впервые явилось между обществами Тариката. У Мухаммеда, мир ему и благословение, ученики и прозелиты носили общее название «асхаб» - ученики, компаньоны, и частные:
А) мухаджирин – те, которые сопутствовали ему в хиджрет (переселениях)
Б) ансар – помощники те, которые приняли его после хиджры и содействали ему в его предприятиях.
Имена тех и других можно найти в отдельных брошюрах под заглавием «Асхаб» и «Асхаби-Бадр». Последняя издана в Казани в 1843 году. Ученики асхабов называются «табиин», т.е. «последователи». Стало быть, мюрид собственно принадлежит Тарикату, и первое употребление этого слова относится к первому веку ислама.
Во всех религиозных переворотах и революциях ислама предводителями революционных партий были лица духовные, приобретшие в народе достаточное значение, чтобы окружить себя последователями, как только при условии, чтобы муршид (учитель) их более или менее принадлежал к Тарикату, хотя бы даже в качестве самозванца».
Из исследования Казимбека следует, что «следы мюридизма существовали еще в начале 8 столетия хиджры или около исхода XV века по христианскому летоисчислению, но никакие факты не показывают, чтобы целое ополчение или общество носило официальное или политическое название мюридов: это могло быть только результатом многих предшествовавших событий. В истории мистиков мы имеем два-три имени известных суфиев, принадлежавших Дагестану в минувших столетиях: с другой стороны, схоластическое учение вошло в Дагестан вместе с первыми миссионерами ислама: оно развивалось там хоть медленно, но прочно и в значительной степени. В номенклатуре ученых востока более пятидесяти громких имен принадлежат Дагестану; там были, как есть и ныне, отличные (по мусульманской оценке) филологи, философы и законоведы».
Наибольшего развития учение мюридизма достигло в годы Кавказской войны под предводительством имама Шамиля.
В настоящее время в Дагестане, по некоторым оценкам, более 100 000 мюридов накшбандийского и шазилийского Тарикатов, благодаря которым традиционный ислам не сдал позиции или не исчез полностью под натиском новомодных течений, как произошло в большинстве стран арабского мира.
Характеристики этих течений даны Ф.А. Хайдаровым в научно-популярном издании «Ислам традиционный и вымышленный».
Еще одной особенностью исламских традиций в Дагестане является любовь к Пророку, находящая свое выражение в мавлидах – обрядах поминания и восхваления Мухаммада, мир ему и благословение. Ведь сказано Всевышним: «Того, кто благословит Моего Посланника один раз, Я благословлю десятикратно!». На этих мавлидах (дословно «рождение») мусульмане выражают свою радость по поводу рождения лучшего из творений Аллаха, читают салаваты (благословения Пророку), поминают Всевышнего, а по окончании выполняют повеление ислама об угощении гостей и проявлении к ним подобающего уважения, чем зарабатывают великое благо в жизни этой и для жизни следующей. О посетивших такие мероприятия зикра (поминания Всевышнего и благословения Мухаммада) сказано в достоверном хадисе, что Всевышний прощает им все грехи и даже тем, кто оказался на мавлиде случайно. Это обстоятельство служит причиной того, что дагестанцы очень любят посещать такие богоугодные мероприятия, а в месяц Раби-уль-Авваль, месяц рождения Мухаммада, мир ему и благословения, они проводятся практически во всех мечетях республики, не подверженных влиянию хариджитских течений, к которым Ф.А. Хайдаров относит ваххабитов, саляфитов, ихванистов и представителей других групп, отказывающихся от Сунны (Традиции), т.е. оппонирующих традиционному исламу.
Доброй дагестанской традицией стало проведение большого мавлида в месяце Раби-уль-Авваль в Центральной Джума-мечети г. Махачкалы с участием Главы республики.
Продолжая тему исламских традиций в Дагестане, следует указать, что последователи Традиции принадлежат к мазхабу имама аш-Шафии, т.е. являются шафиитами.
Историки отмечают широкое распространение в Дагестане ещё в XII–XIV вв. известных на мусульманском Востоке трудов по толкованию шафиитского учения «Китаб ал-имам аш-Шафи‘и» («Книга имама Шафии»).
Богословская школа или мазхаб имама аш-Шафии
Основоположник школы: Мухаммад ибн Идрис ибн Аббас ибн Усман ибн Шафии аль-Курайший (сокращенно имам аш-Шафии). Годы жизни: 767 - 820.
Источники школы:
1.Священный Коран;
2.Пречистая Сунна (Традиция);
3.Единое мнение сподвижников (иджмаа);
4.Индивидуальные суждения сподвижников;
5.Суждение по аналогии (кыйас);
6.Метод «истисхаб» (увязка, поиск связи).
География распространения школы: Сирия, Ливан, Ирак, Палестина, Иордания, Йемен, Бахрейн, страны Юго-Восточной Азии, Россия и др.
Новоявленные течения, получившие распространение в среде дагестанцев в два-три последних десятилетия, декларируют или полное отрицание мазхабов или принадлежность к мазхабу имама Ахмада бин Ханбаля.
Наряду с историческими трудами местных учёных важное место в исламских традициях дагестанской культуры принадлежит таким жанрам, как суфийская литература и хадисы. Ведь Ислам в Дагестане распространялся в виде суфизма, который именовался как религиозной философией, так и религией Ислама. Экземпляры Корана, комментарии к нему (тафсиры), рассказы о делах и поступках Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) (хадисы), сочинения по мусульманскому праву, грамматике арабского языка, логике, истории, суфизму, этике, словари, художественное и поэтическое творчество пользовались в Дагестане большой популярностью.
Крупнейшим достижением в культурной жизни Дагестана было создание на арабском языке сочинений местных авторов, таких как Йусуф бин ал-Хусайн бин Давуд Абу Йакуб ал-Баби ал-Лакзи (ум. в 1089–90 г.) – знаток хадисов и историограф династии Аглабидов в Дербенте; Мухаммад ад-Дарбанди (ум. в первой половине XII в.) – автор уникального суфийского энциклопедического словаря «Базилик истин и сад тонкостей»; Мухаммад Рафии – автор исторической хроники, составленной в 1465 г.; Шабан из Обода (ум. в 1667 г.) – составитель обширного комментария на сборник хадисов ал-Багави; Мухаммад сын Мусы из Кудутля (ум. в 1717 г.) – автор грамматических сочинений и комментариев «Хашийа ала Чарпарди» («Комментарий на Чарпарди») и «Истиара»; Давуд из Усиша (ум. в 1757 г.) – автор «Хашийа Давуд» – комментария на грамматический труд Динкузи; Дамадан из Мегеба (ум. в 1724 г.) – составитель астрономических и медицинских трактатов; Мухаммад Тахир ал-Карахи (ум. в 1880 г.) – известный автор исторических хроник; Гасан Алкадари (1834–1910 гг.) – автор историко-поэтических и философских трудов «Диван ал-Мамнун» и «Джираб ал-Мамнун»; Назир из Дургели (1891–1935 гг.) – составитель библиографического справочника.
Из других учёных, получивших признание не только в Дагестане, но и за его пределами, следует отметить Абу ‘Умара ‘Усмана ибн ал-Мусаддада ибн Ахмада ад-Дарбанди, который некоторое время пребывал в Багдаде. Не менее известен и шафиитский факих Хаким ибн Ибрахим ибн Хаким ал-Лакзи ал-Хунлики ад-Дарбанди, изучавший право у такого выдающегося учёного, как Абу Хамид Мухаммад аль-Газали (ум. в 1111 г.), сочинения которого вызывали глубокий интерес в Дагестане в XV–XVII вв.
Распространение исламских традиций шло в первую очередь благодаря строительству исламских учебных заведений.
При Джума-мечети в Дербенте построено здание медресе (самого раннего из сохранившихся в Дагестане), в 879/1474-75 г. при ширваншахе Фаррухе Иасаре, когда политическое влияние Ширвана на Южный Дагестан было значительным. В Дагестане не было строго определенной системы образования. В основном существовало три звена мусульманского образования: коранская школа, мактаб и медресе. В основном детей обучали чтению Корана до мактаба. Мактаб считался школой низшего типа, здесь не было определенного срока обучения, он зависел в основном, от обучавшего их муллы (в среднем 2-3 года). Медресе представлял собой высшую ступень местного образования. Школы такого типа открывались, главным образом, при мечетях. Срок обучения в медресе был продолжительным, составлял десять и более лет.
Но в конфессиональных школах, которые открывали в Дагестане, не только обучали религии, но и давали некоторые знания по математике, астрономии, географии, филологии, философии и т.д. Относительно учебной литературы, которая входила в программу обучения в горах, можно получить информацию в произведении А. Омарова «Воспоминания муталлима». Там описывается программа обучения: « по окончании арабской азбуки, обучаются самым необходимым правилам религии, которые заключаются в книге Усуладин. После этого начинают заучивать книгу Тасриф. Это сокращенная арабская грамматика, заключающая в себе этимологию. Вслед за этим учат такой же величины книгу «Миату-амиль», объясняющую изменения окончания слов. Потом учат книгу «Анамузадж», объясняющую также правила изменения окончания слов. Потом берутся за книгу Сааду-дин, которая служит объяснением книги Тасриф. Далее принимаются за книгу Динкузи, также объясняющую словопроизводство и еще за книгу Вафийа, того же содержания. Вслед за этим учат довольно большую книгу Джами, объясняющую правила изменения окончания слов и значения слогов. По окончании Джами, приступают к изучению нескольких, заключающих в себя начало логики, а именно Иса-Гуджи, Шамсия и Фанари. Вслед за логикой изучают книгу Маан (риторика), объясняющую правила красноречия арабского языка. За риторикой проходят несколько книжек, заключающих в себе правила арабского стихосложения. Вслед за этим начинается изучение юридических книг и преимущественно книги Магаллы в двух частях. Книга эта заключает в себе все законы мусульман, то есть духовные, гражданские, уголовные и военные. Далее изучается книга Джалалайни. Она заключает в себе в целости Коран с толкованием смысла каждого стиха. Потом изучают книгу Ибн-Гаджир, самую основательную книгу мусульманского законоведения в двух частях. Потом проходят еще книгу Джавали, заключающую в себе вообще изложение оснований мусульманского законодательства. Затем редко проходят математику и еще так называемую науку о единстве Божием. Последняя наука в лице книги Акаид считается почти необходимостью для истинного мусульманина. Она доказывает с философской точки зрения начало мира, существование Бога, единства Его и т.д., как человек обязан исполнять молитвы; доказывает также существование добра и зла, награды и наказания в загробной жизни.»
В Дагестане также получило распространение и домашнее обучение детей чтению Корана. В домашних «коранических школах» значительную часть обучающихся в конце XIX- начале XX в. составляли девочки. Родители предпочитали обучать их дома под присмотром, чтобы избежать общения с мальчиками. Большинство девочек завершали свое образование приобретением навыков механического чтения текста. Письму девочек, за редким исключением, не обучали. К сожалению, мы не располагаем достоверными данными о численности мусульманских школ. Но, несомненно, Дагестан являлся регионом, наиболее насыщенным мусульманскими школами на всем Кавказе, что оказало решающее влияние на распространение в нем исламских традиций, которое сделало республику центром исламской культуры и науки на территории Российской Федерации.
По материалам дагестанской печати
