Оборонительные сооружения Древней Руси

Уделять внимание делу обороны страны и вести широкое строительство оборонительных сооружений русскому народу приходилось на протяжении многих столетий. В исторической жизни древней Руси такие сооружения играли огромную роль. Особое воздействие на архитектуру оборонительных сооружений оказывали развитие военной тактики, усовершенствование средств осады и постоянное стремление к новому всего архитектурно-строительного искусства.

Ниже раскрываются основные этапы развития оборонного зодчества на Руси и характеризуется архитектура русских крепостей в разные периоды их существования.

Появление небольших славянских поселений на восточноевропейской равнине относится к самому древнейшему периоду русской истории. Тогда появились различные племена, славянские поселения, они оказались под угрозой нападения и стали приобретать укрепленный характер.

Местоположение славянских укрепленных поселений VIII-X веков обусловливалось близостью путей сообщения и условиями наилучшей природной защиты. Простейшие из них располагались либо на островах, окруженных водными или заболоченными пространствами, либо на вершинах отдельных холмов.

Второй тип славянских укреплений - мысовые поселения. Эти поселения располагались на мысах, близ водных магистралей и на остроконечных возвышенностях, сильно вдающихся в поймы рек и болотистые долины. Места расположения таких поселений прикрывались естественными преградами только с трех сторон. С четвертой же стороны поселения прикрывались искусственными оборонительными сооружениями. Оборонительные сооружения мысовых поселений состояли из вала, материал для устройства которого брался при рытье рвов. Построить "город" на Руси и означало возвести оборонительные сооружения.

В X и особенно в XI веке тактика военных нападений изменилась. Противник уже стремился прервать связь осажденных с внешним миром. Прямым штурмом укреплений такие осады не сопровождались. Это отразилось на характере обороны укрепленных пунктов. Были приспособлены правильные, преимущественно округлые в плане крепости.,они также были и довольно крупными городами, вроде Мстиславля, Микулина и обыкновенными феодальными замками. Они располагались либо на ровных местах, либо на небольших естественных всхолмлениях и также имели оборонительные сооружения по всему периметру.

Одновременно существовали и многорядные крепости, прикрывавшиеся с открытой стороны целой системой оборонительных сооружений, расположенных в 2 или 3 параллельных линий. Некоторые города Волховской земли, среди которых особенно выделялся Губин, имели даже четыре линии крепостных сооружений.

Характер оборонительных сооружений изменился в XI-XII веках. Они стали более мощными. Древнерусское государства уже могло вести большие строительные работы и оказывать врагу более эффективное сопротивление.

Как и раньше, основу крепостей составляли валы.. Их высота не была везде одинаковой. Во Владимире они имели высоту около 8 м, в Рязани - примерно 10 м, а в Киеве - 16 м. Стены русских крепостей XI-XII веков были деревянными. Стоявшие на валах, они очень часто являлись продолжением их каркасов. Укрепленные пункты башен не имели. Они окружались только стенами, которые в их обороне играли значительно большую роль, нежели раньше.

Важным участком обороны крепостей были ворота. В большинстве случаев они были срубными. От срубов стен они отличались наличием проезда в нижней части, запущенной в вал, и большей высотой, в связи с чем и имели вид башни. Каменные ворота были только в крупных городах. Они также строились в плоскости основания вала, примыкавшего к ним с обеих сторон, и также получали сквозной проезд. Остатки подобных ворот XII века сохранились в Киеве и Владимире. Это сооружение с гладкими стенами не имеет аналогий в архитектуре европейского средневековья. Его стройный, сильно вытянутый сквозной сводчатый проезд с узкой арочной перемычкой в центре прикрывался массивными створами.

Важные качественные изменения в русском оборонном зодчестве произошли в XIII-XV веках.

В это время появились крепости с одной многоярусной каменной башней. Во второй половине XIII - первой половине XIV века такие крепости стали строиться в северных и западных районах Волынского княжества, более удаленных от татарского надзора. Они существовали, например, в Чарторыйске, Белавине и Берестье. Круглая, сложенная из кирпича башня сохранилась в Каменце-Литовском, а прямоугольная, выстроенная из местного камня, - в Столпье. В крепости Холм на высоком каменном основании стояла и деревянная башня. В первой половине XIV века однобашенные крепости сооружались также в Новгородских землях. Такими были сперва "города" Изборск и Корела.

Башни крепостей второй половины XIII - первой половины XIV века стояли, как правило, под прикрытием валов и крепостных стен. Они в основном служили наблюдательным целям.

В русских землях стали строиться крепости с большим количеством башен. Во второй половине XIV века такие крепости сооружались и в северо-восточных и в северозападных районах Руси. Именно в то время дополнительные башни получила уже существовавшая однобашенная крепость в Изборске и именно тогда с большим количеством башен была построена новая крепость в старом Порховском городке. После этого многобашенные крепости становятся характерными для русского оборонного зодчества.

Попутно изменяется и характер назначения башен.теперь они стали неотъемлемой принадлежностью стен, узлами их эффективного сопротивления. Преграждая путь внутрь крепости, башни задерживали врага на подступах к стенам, позволяя защитникам наносить ему удары.

Но башнями во второй половине XIV века оснащались не все стены крепостей, а только приступные Отсутствие башен на одних сторонах оборонительных сооружений и скопление их на других было характерной особенностью планировки русских крепостей.

Зодчие стали стремиться к выпрямлению приступных стен, придавать им прямолинейное очертание. Это хорошо видно на примере крепостей в Порхове и Копорье - великолепных памятников оборонного зодчества.

Названные преобразования имели существенное значение для усовершенствования боевой системы укрепленных пунктов. Активная оборона осуществлялась с главных - лобовых сторон, снабженных прямолинейными стенами и часто поставленными башнями, перед которыми располагались усиливающие их дополнительные искусственные препятствия, Приблизиться к таким крепостям вплотную и придвинуть к ним свою технику враг почти не имел возможности.

Сходные по системам обороны крепостные сооружения Руси второй половины XIV - середины XV века имели свои местные особенности и, в первую очередь, отличались характером строительного материала. На северо-востоке, в Московском и Тверском княжествах, они были преимущественно деревянными и только Кремль Москвы третьей четверти XIV века был каменным, а на северо-западе, в Новгородских и Псковских землях, наряду с большим количеством деревянных крепостей было немало и каменных оборонительных сооружений.

Как и раньше, валы крепостей второй половины часто не имели скрепляющих их каркасов. Там же, где такой каркас устраивался, он представлял собой обычную срубную стену. Перед валами большой высоты в это время нередко оставлялась горизонтальная площадка - берма, - препятствовавшая оползанию наружных склонов валов в рвы.

Стены деревянных крепостей второй половины были однорядными, с короткими перерубами Однако в начале XV века стены очень часто делали более толстыми из двух рядов бревен. Немного позднее их стали засыпать еще землей и камнями, а у нижних частей устраивать земляные присыпки, в которых увязали пушечные ядра. В целях предохранения от огня деревянные стены иногда обмазывались и глиной. В верхней их части располагался боевой ход. Наиболее толстыми были приступные стены. Они принимали на себя основные удары противника. Огромная роль приступных стен в деле обороны крепостей нашла яркое отражение в Пскове, где южная стена кремля получила специальное название "персей", ибо на протяжении ряда столетий она была грудью Псковского Крома.

Во второй четверти XV века, когда артиллерия стала действенным средством нападения толщина стен была увеличена. В Пскове, Изборске и Порхове это было сделано путем устройства дополнительных прикладок. На внешних плоскостях прикладок зодчие иногда выкладывали символические кресты и короткие ленты треугольного орнамента, что несколько смягчало суровость их архитектурного облика. В верхней части каменных стен, как и в деревянных крепостях, устраивался крытый боевой ход, который имел непосредственную связь с башнями и с внешней стороны прикрывался зубцами.

Вместе с утолщением стен, мощными каменными прикладками во второй четверти XV века усиливались и башни. Они имели круглую, полукруглую и прямоугольную форму. Они характерны для Изборска, Копорья и укреплений Пскова.

Внутри каменные башни делились деревянными мостами на ярусы, связь между которыми осуществлялась по прислонным деревянным лестницам.

Во второй половине XIV - середине XV века изменения произошли и в устройстве въездов..В это время сооружались еще и захабы - узкие проезды, зажатые между двумя параллельными стенами. Особенно характерные для новгородского и псковского зодчества, такие захабы известны в Пскове, Изборске, Порхове и Острове. Это были своеобразные коридоры смерти, попав в которые противник оказывался под обстрелом. В крепости Порхов захаб сочетался с воротной башней. С начала XV века воротные створы таких башен стали прикрываться герсами - специальными решетками, делавшимися либо коваными, либо деревянными, но обитыми железом. В той же Порховской крепости сохранилась камера, где стояло подъемное устройство такой решетки. Концы железной кованой герсы до сих пор торчат из толщи въездной арки крепости Копорье, фланкируемой по сторонам мощными башнями.

Определенным изменениям в первой половине XV века подверглись и мосты перед крепостями. Они строились уже не только постоянными на сваях, городнях и взрубах, но и подъемными, на канатах. Иногда такие мосты превращались в ловушки.

Архитектурный облик крепостей был другим.С фронта, со стороны поля, этот облик характеризовался уже частым ритмом вертикальных массивов башен, между которыми как бы зажаты были небольшие отрезки стен, а также полосами искусственных заграждений перед ними. Это прекрасно видно на примере все тех же крепостей в Изборске, Порхове и Копорье. Каменные крепости известью не обмазывались и не белились.

Во второй половине XV века повышается мощь и увеличивается дальнобойность артиллерии. Естественные преграды перестают быть существенными препятствиями.. В результате на смену крепостям с башнями на приступной стороне приходят такие крепости, как в Ладоге, у которых башни расставлены по всему периметру стен более или менее равномерно, без учета расположенных вокруг естественных преград. Происходит резкое изменение характера круговой обороны крепостей. Она перестает делиться на активную и пассивную. Независимо от защитных свойств местности эта оборона строится уже с расчетом эффективного активного сопротивления в любом направлении, откуда бы противник ни появился.

Планировка укрепленных пунктов вновь преобразуется. Подобно крепости Орехов или укреплениям Московского Кремля конца XV века, они приобретают более или менее четкую геометрическую форму,которая имеет четко выраженную закономерность в расположении башен.. Попутно строятся также укрепленные пункты типа крепости Ям, получающие почти прямоугольный план с массивными башнями на углах.

Все это накладывает отпечаток на внешний вид крепостей. Сохраняя прежнюю суровость даже при использовании скромных элементов декоративного убранства, крепости теряют фасадность, присущую оборонительным сооружениям с односторонней системой обороны. Их архитектурный облик характеризуется совокупностью стен и башен со всех сторон.

Логическим завершением процесса перегруппировки башен и выпрямления стен явилось создание крепости с абсолютно правильным геометрическим планом. Такой план на исходе XV века получила маленькая крепость Ивангород, выстроенная четырехугольником на границе с Ливонией.

Позднее прямоугольные в плане крепости получили на Руси широкое распространение. Были построены, кремли в Туле и Зарайске, крепости Буй, Васильсурск и Балахна, а во второй половине столетия - крепости Туровля и Суша в районе Полоцка. Оригинальным вариантом этой схемы явились крепости Козьян, Красна, Ситна и Сокол. В них четырехугольная структура была преобразована в треугольник, трапецию и другие геометрические фигуры. Аналогичное строение плана получали тогда и оборонительные сооружения монастырей - например Соловецкого. Крепость с таким планом была как бы идеальной оборонительно крепкой и архитектурно стройной.

Свободную омпозицию плана получили в XVI веке оборонительные сооружения Нижнего Новгорода, Коломны, Свияжска, Казани, Серпухова и многих других населенных пунктов страны. Такой же неправильный план приобрели тогда укрепления Троице-Сергиева, Псково-Печерского и многих других монастырей. У крепостей XVI века, имеющих живописную композицию плана, нет длинных и изогнутых стен с одних сторон и большого количества башен с других.,для них характерно наличие прямых, зачастую почти равных между собой прясел стен и определенная закономерность в расположении башен по периметру. Отличительную особенность крепостей, обладавших высокими оборонительными и архитектурными качествами, составляла лишь многоугольная - полигональная - композиция плана. Однако система их обороны была такой же, как и у геометрически правильных крепостей.

Во второй половине XV века иным стал характер оборонительного строительства.

После сложения на Руси единого государства каменные крепости стали возводиться на всей русской территории. Особого размаха крепостное строительство из камня получило после создания новых кремлей в Москве и Великом Новгороде. Московский Кремль в то время стал архитектурным образцом для многих русских градостроителей.

Особенно изменились в XVI веке крепостные башни. Наряду с деревянными балочными мостами в них все чаще стали устраивать сводчатые перекрытия над нижними ярусами, а их внутристенные лестницы выводить не только в верхние помещения, но и на боевые площадки стен. По-новому стали делаться и бойницы крепостных башен. Изнутри они снабжались большими сводчатыми камерами, предназначенными для установки пушек, а снаружи получали небольшой раструб, обеспечивавший удобство наводки пушечных стволов. В крепости Орехов и в кремле Нижнего Новгорода бойницы башен были снабжены даже специальными вентиляционными каналами, отводившими из них пороховые газы.

Во многом изменился и внешний вид крепостных башен. Круглые башни начинают снабжаться гранями, что делает их более пластичными, помимо цокольного валика получать горизонтальные тяги в верхних частях и подобно башням Московского Кремля приобретать скромные элементы декоративного убранства. Над угловыми башнями довольно часто устраиваются и смотровые вышки, откуда велось наблюдение за окружающей местностью.

Своеобразной архитектурной регламентации подверглись в XVI веке прямоугольные башни. В зависимости от назначения и мест расположения они делятся на глухие и проезжие. Первые из них были меньше и скромнее по декоративному убранству, вторые - крупнее и богаче по обработке.

Особое внимание уделялось воротным башням. Заботясь об обороноспособности этих башен, зодчие строят их часто с коленчатыми в плане проездами, но нередко снабжают и сквозными проездами, превращая их в своеобразные парадные въезды. Обычно такие башни завершались более высокими и крутыми шатрами, а в ряде случаев и специальными дозорными вышками, намного обогащавшими их силуэт. Очень часто из ансамбля башен воротные башни выделялись не только композиционной усложненностью, но и архитектурной обработкой.

Распространение получают также отводные стрельницы, ранее не известные в крепостной архитектуре. Они строятся и вплотную к воротным башням, как, например, в кремлях Москвы, Тулы и Зарайска, и на некотором расстоянии от них, на противоположных сторонах рвов, как в кремле Нижнего Новгорода. В этих случаях отводные стрельницы соединяются с воротными башнями посредством постоянных или разводных мостов.

Начиная с конца XV века крупные изменения вносятся и в архитектуру крепостных стен. Как и в Московском Кремле, они почти повсеместно получают на тыльных сторонах широкие полуциркульные ниши, которые становятся характерной особенностью русской крепостной архитектуры.

Широкое распространение в XVI веке получает, наконец, двурогий зубец Появившийся впервые на стенах и башнях Московского Кремля, такой зубец становится затем неотъемлемой принадлежностью подавляющего большинства русских крепостей.

Необычным явлением в оборонном зодчестве было появление на арочных проемах воротных башен Московского Кремля,башнях "Старого города" Кирилло-Белозерского монастыря и, особенно, декоративных рамочных обрамлений по краям бойниц башен и крепостных стен Смоленска.

В XVII веке характер городовых работ стал другим. Начинается строительство дерево-земляных и земляных укрепленияй. Такие укрепления создаются в Поволжье..Модернизируются старые укрепления знаменитой Троице-Сергиевой лавры, Пафнутьев-Боровского монастыря.

Во второй половине XVII века. создаются оборонительные сооружения Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом, Спасо-Прилуцкого в Вологде, Борисоглебского под Ростовом, Донского и Новодевичьего близ Москвы, восстанавливаются укрепления Иосифо-Волоколамского монастыря.

Ведя это строительство, зодчие придают планам оборонительных сооружений правильную геометрическую конфигурацию и расставляют башни по углам и периметру стен.,превращают их в сложные трехъярусные сооружения.

Постепенно мастера начинают обращать внимание и на внешнее оформление крепостных стен. Их плоскости снабжаются горизонтальными тягами, обрамляются валиком и уступчатыми профилированными полукружиями в верхних частях бойниц навесного боя. Попутно вводятся и другие элементы декоративного убранства, смягчающие суровость архитектуры. оборонный зодчество русь крепостный

С особым интересом и вниманием зодчие XVII века относились к башням. Они меняют их устройство. В Спасо-Прилуцком монастыре, например, крепостные башни возводятся даже с массивными столбами в центре, на которые опираются балки междуэтажных перекрытий. Внутри же столбов башен "Нового города" Кирилло-Белозерского монастыря устроены лестницы, позволяющие подняться в их верхние ярусы и возвышающиеся над ними смотровые вышки.

Но больше всего внимания зодчие уделяют внешнему виду угловых и промежуточных башен. во второй половине столетия крепостные башни монастырей все чаще начинают превращаться в совершенно самостоятельные архитектурные сооружения В Спасо-Прилуцком и Кирилло-Белозерском монастырях, например, каждая из башен трактована уже по-своему, как в отношении размеров, так и пропорционального построения.

Так декоративное узорочье, достигшее в русской архитектуре XVII века необычайного расцвета, энергично проникает и в крепостное зодчество. После надстройки Спасской башни Московского Кремля во второй четверти XVII века пышным каменным верхом крепостные башни монастырей довольно часто начинают строиться уже с богатыми декоративными надстройками, Массивные стволы башен того времени обрабатываются изящными фигурными украшениями. Особенно показателен в данном отношении Иосифо-Волоколамский монастырь, у которого каждая башня снабжена декоративной обработкой из кирпича.

Особенно пышно в середине и второй половине XVII века оформлялись въездные башни монастырей. Они часто стали снабжаться двумя проездами, оформленными по сторонам декоративными колонками.. Контраст между строгим, порой даже архаичным низом и сказочно пышным верхом таких башен в ряде случаев становится их отличительной особенностью. Особенно выразительно этот контраст проявился у воротной башни Спасо-Евфимиевского монастыря - сооружения уникального в своем роде. У Борисоглебской церкви въездные сооружения превращаются даже в тесно слитые воедино "комплексы" построек, состоящие из проезжих частей с переходом наверху.

Огромную роль в архитектуре крепостных сооружений монастырей начинает играть также цвет. Контраст между красным кирпичом кладки и белым камнем отдельных деталей делает их особенно яркими.

Все это приводит к тому, что оборонительные сооружения становятся яркими, красочными и живописными. На исходе XVII века укрепление монастырей становится делом чисто символическим. В некоторых случаях их крепостные сооружения начинают походить на обыкновенные ограды. При этом монастырское городовое строительство начинает оказывать влияние на строительство торговых построек, в результате чего появляются обширные, сугубо гражданские здания - гостиные дворы с арками, обращенными внутрь хозяйственной территории, а затем и торговые ряды, которые благодаря открытым арочным галереям со стороны города представляли как бы вывернутое изображение монастырских стен.

В целом крепостное зодчество в начале XVIII века прекращает свое существование; оно полностью смыкается с зодчеством гражданским.

Такова общая картина развития на Руси крепостного зодчества.. Каждому из них соответствовали свои типы оборонительных сооружений, своя крепостная архитектура. Конечно, не все оборонительные сооружения древней Руси сохранились до наших дней. Большинство из них уже давным-давно исчезло с лица земли. Однако те, которые остались, являются великолепными памятниками архитектуры., которые обладают своими индивидуальными архитектурно-художественными достоинствами.

Юрий Качаев

Жил в стародавние времена в стольном городе Киеве славный богатырь Козьма. Был он, говорят, лучшим кузнецом у великого князя Владимира Святославича. И появился в то время в округе киевской лютый Змей. Много народу потаскал он в свое логово, потаскал и поел. Вышел с ним на смертный бой богатырь Козьма и одолел Змея, и начал тут Змей молить Козьму:
– Не бей меня, Козьма, до смерти. А я не стану больше Русскую землю зорить.
– Будь по-твоему, – сказал Козьма. – Только прежде надо межу проложить, да чтоб ты её переходить не смел.
Сделал Козьма соху в триста пудов, запряг в неё Змея и пропахал к югу от Киева борозду. И до сей поры борозда эта кое-где по степи видна, стоит она валом сажени в две высотою.

Так говорит легенда. А правда в ней та, что остатки Змиева вала сохранились и поныне. Это была исполинская (даже по нашим понятиям) оборонительная линия, которую князь Владимир возвел для защиты своих владений от врагов-кочевников. Змиев вал достигал восьми метров высоты при ширине вдвое большей. Часто он шёл по берегам рек, и реки создавали водную преграду перед валом. А по гребню его в самых опасных местах стояли пограничные городки-крепости: Белгород, Василев, Торчь, Витичев, Вышгород, Пересечень, Треполь. Они были обнесены ещё одним насыпным валом с частоколом из дубовых бревен. Чтобы насыпь была прочнее, внутрь её вкапывали деревянные каркасы-срубы, набитые землёй и камнями.
На самом верху стены настилался боевой помост для защитников крепости. С внешней стороны помост ограждали "заборола" – брустверы, за которыми воины укрывались от вражьих стрел.
Заборола рубились из брёвен, но иногда их сшивали из тёса. Так, в Лаврентьевской летописи под 1097 годом рассказывается, как князь Мстислав, будучи осаждённым в городе Владимире-Волынском, "внезапу ударен бысть под пазуху стрелою на заборолех сквозе доску... и на ту нощь умре".

Такие деревянные стены вставали на пути кочевников, когда они нападали на пограничные русские города. Защитники городов-крепостей, укрываясь за брустверами – "заборолами", отбивали натиск врага.

Наиболее уязвимым местом обороны были, конечно, ворота, и их оберегали особенно зорко. От воротной башни через ров перекидывался деревянный мост. В случае опасности его сжигали. Чтобы затруднить подход к воротам, на внешнем склоне рва горожане ставили "надолбы" – короткие обрубки дерева, вкопанные неподалеку друг от друга. Задача их была та же, что и у современных противотанковых надолбов, – задержать врага под обстрелом с близкого расстояния.
Природные условия восточноевропейской равнины, бедной камнем и богатой лесом, надолго определили материал, из которого строились пограничные крепости. Поэтому некоторые зарубежные историки говорят об отсталости "деревянной" Руси по сравнению с "каменным" Западом. Но это исторически неверно. Ещё в глубокой древности новгородцы и псковичи использовали камень в военно-инженерном строительстве.

СЕВЕРНЫЙ ОПЛОТ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Обширные владения Господина Великого Новгорода простирались за Урал, а на севере доходили до Студёного моря. Земля новгородская была богата тем самым белым камнем – известняком, из которого в средней и западной Руси возводились только храмы. Вот почему на северо-западных рубежах нашей страны каменные крепости появились очень давно. Новгород и Псков сражались не с полудикими кочевыми племенами, а с грамотной военной силой шведов и немцев, хорошо знакомых с новейшей для того времени техникой осады.
За свою тысячелетнюю историю Новгород создал три линии укреплений: детинец (кремль), внешний оборонительный пояс и малый земляной город, который полукольцом окружал кремль и прикрывал подступ к нему.
Первое письменное сообщение о строительстве каменного Новгородского Кремля относится к 1044 году, когда "князь Владимир заложил город". Если бы стены возводились из дерева, летописец сказал бы: "срубиша город". С годами стены перестраивались и становились всё толще, по мере того, как возрастала мощь огнестрельного оружия. Позднее вся стена Новгородского Кремля (общая длина её – 1 385 метров) была одета в кирпичную рубашку. В XV веке толщина стены местами достигала пяти метров, а высота – десяти. Вдоль стены возвышались двухметровые боевые зубцы в виде ласточкиного хвоста – за ними укрывались лучники.
Башен в древнем Кремле было тринадцать – одни из них были проездные, другие "глухие", но все многоярусные и с бойницами для стрельбы. С внешней стороны Кремля, напротив Софийской звонницы, находился Тайничный городок, откуда во время осады защитники через потайные ворота могли брать воду. Колодец-тайник деревянными трубами соединялся с рекой Волхов.

Так выглядел Новгородский Кремль в XVII веке (художник срисовал его со старинной гравюры). Кремль много раз перестраивали. Укреплялись стены, возводились новые башни, ремонтировались старые. От древних построек почти ничего не сохранилось, и мы, по существу, не знаем, как выглядел Новгородский детинец в самом начале. Известно только, что тогда, в XI веке, было несколько каменных башен и глубокий водяной ров. В северной части Кремля располагался Софийский собор (он виден и на этом рисунке), в южной – здания городских властей. Главными воротами были Пречистенские. Они расположены в Пречистенской башне, на которой ты видишь часы (часы установили в XVII веке). Правее этой башни – Тайничный городок.

Вторая линия обороны – внешний оборонительный пояс. Общая протяжённость его составляла одиннадцать километров. Это был громадный земляной вал с такими же деревянными стенами по гребню, что и в киевских крепостях. Правда, некоторые прясла (часть стены от башни до башни) новгородских стен были каменные. Стены шли вдоль Волхова, защищая город со стороны реки.
Третью линию обороны, малый земляной город, новгородцы возвели по повелению Ивана Грозного. Она состояла из земляного вала, глубокого рва, наполненного водой, и шести мощных бастионов. По валу также шла стена с боевыми башнями. На строительство малого города царским указом были согнаны почти все жители Новгородской земли. Вот как говорит об этом летописец: "...И как учала осень быть и новогородцы тот ров копали в самую дождливую пору и в заморозы, с великою нуждою бродили в воде и в грязи по пояс и... многие молотчие люди и вдовы оскудели и обнищали".
Несмотря на все трудности, пятьдесят лет спустя новые укрепления были закончены.
Для своего времени древний Новгород справедливо считался неприступной твердыней. Лишь один раз в нём побывал неприятель: шведы. Тогда шла война с Польшей, и шведы были союзниками Москвы. Как союзников их и пустили в крепость. Но шведы изменили договору и перебили гарнизон крепости.

ФОРПОСТЫ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА

Они вставали на пути непрошеных гостей с Запада, принимая на себя первый удар: Ладога, Псков, Изборск, Остров, Юрьев, Иван-город, Орешек, Порхов...
Только Псков выдержал тридцать осад и сто двадцать раз участвовал в кровопролитных войнах. Это о псковичах с нескрываемым изумлением писал польский король, знаменитый полководец Стефан Баторий: "Они в защите своих городов не думают о жизни: хладнокровно становятся на места убитых и взорванный действием подкопа пролом закрывают грудью: День и ночь сражаясь, не сдаются".
Почти непрерывно находились под угрозой вражеского вторжения крепости Изборск и Порхов.
Изборск – один из древнейших городов Руси. Впервые летописи упоминают о нём ещё в IX веке. Городок стоит на каменистом мысу, который высоко поднимается над долиной реки Смолки. Северная стена крепости проходит по самому краю отвесной скалы; западную же сторону некогда защищали мощные стены и глубокий ров. Въезд был с юга – в виде каменного коридора в стене. Такие устройства назывались захабами. Противник, ворвавшийся в ворота, подвергался губительному обстрелу сразу с двух сторон.
Здесь тоже была башня с колодцем-тайником. В 1342 году рыцари Ливонского ордена предприняли попытки захватить Изборск. "Приходиша же немцы силою великою с пороки (с камнемётами) ко Изборску и стояша под городом 11 ден и мало не взяша его". Дело в том, что по какой-то причине у изборян испортился колодец-тайник, защитников мучила жестокая жажда, но они не сдавались. Осада кончилась неудачей, и немцы "отьндоша прочь пожегше пороки и грады (осадные башни) и весь запас свой не ведающе, что во Изборьске воды нет".
С 1330 года, когда в Изборске была построена каменная крепость, до воссоединения с Москвой в 1510 году, город выдержал восемь осад. Стойким оплотом государства он продолжал оставаться и в XVI веке, когда Русь вела борьбу с Литвой и Польшей.
Не меньше испытаний выпало и на долю Порхова. В его толстых стенах – в отличие от других крепостей – были лишь одни проезжие ворота, зато двойные. За первыми наружными было небольшое закрытое пространство перед башней. Под башней находился сводчатый проезд. Через него вошедший попадал в узкий проход между стенами – захаб. В конце прохода были ещё одни ворота, они вели уже внутрь крепости. Наружные ворота перекрывались двумя крепкими решётками. Они опускались из небольшой башенки с бойницами. И проход перегораживался решётками. Они опускались из особой камеры, в которую можно было попасть лишь с городской стены.
Гарнизоны (тогда их называли засадами) всех древних крепостей были так малочисленны, что невольно дивишься несокрушимой отваге их защитников. В сметной книге Порхова, где велись записи всех живущих в городе, сохранились следующие строки: "И всех в городе Порхове стрельцов пятьдесят человек, пятидесятники да четыре человека десятники... А бою у тех стрельцов у всех пищали из государевы казны, а топорки и бердыши покупали они из себя. Три человека пушкарей, два человека воротников... И всех у порховских стрельцов детей и братьев и племянников, которые в государеву службу не написаны, сорок человек..."
Боевые летописи наших древних крепостей – это не просто пожелтевшие страницы, тронутые жарким дыханием времени и далёких войн. Это наградные листы истории, свидетели воинской доблести и славы наших предков.

Рисунки Ю. Карповой.

На Руси словом «город» называли всякое укрепленное место, окруженное крепостной стеной. Возведение оборонительных сооружений было жизненно необходимым, так как гарантировало защиту от многочисленных внешних врагов. А уж «набегать» на русские города иноземцы ох как любили!

Порховская крепость

Одна из немногих сохранившихся на северо-западе страны крепостей с односторонней обороной. Подобные сооружения возводили на Руси с середины XIV века и вплоть до конца XV века. Заложил Порховскую крепость, как и большую часть всей оборонительной системы Новгородского княжества, Александр Невский. Долгое время крепость защищала от набегов литовцев, которые страстно желали пленить и Новгород, и Псков. Вначале укрепление было построено из дерева и земли. Но уже в конце XIV века литовцы настолько усилили мощь своих атак и их количество, что новгородцы в срочном порядке начали возводить каменные стены. Любопытно, что эти стены – первые стены русской крепости, способные выдержать удары порохового оружия. Во второй половине XVIII века крепость пришла в такое состояние, что, дабы уберечь народ от вываливающихся из стен камней, ее было решено разобрать. Спасла крепость, как ни странно, бюрократическая волокита. Были разобраны только «самые опасные места». Сегодня образец военного новгородского зодчества XIV–XV веков открыт для туристов.

Нижегородская крепость

В 1221 году на слиянии рек Оки и Волги князь Георгий Всеволодович основал приграничную крепость, которая стала главным оборонительным сооружением в войне с Волжской Булгарией. Изначально укрепления были деревянными и земляными, а крепость имела овальную форму. Основной особенностью крепости стало то, что она была построена на необжитой территории. Вскоре крепость оказалась в центре борьбы суздальских князей с мордовскими племенами. Однако эта война не могла сравниться с бедой, которая десятилетия спустя обрушится на Русь – страна погрузится в «монгольский мрак». Нижегородцы будут неоднократно оставлять Новгород на растерзание татарам. Будет захвачена и крепость, правда, произойдет это в ее «деревянную» бытность. В дальнейшем вместе с ростом города произойдет и расширение крепости: будут построены каменные стены и воротная Дмитриевская башня. Каменную Нижегородскую крепость уже ни разу не захватит враг, несмотря на то что он неоднократно будет появляться под ее стенами.

Смоленская крепость

Замечательный образец достижений военно-инженерного искусства конца XV века – Смоленская крепость – была возведена по проекту Федора Коня. Драгоценное ожерелье из 38 башен, положенное на приднепровские холмы – именно так сегодня называют эту крепость. Она была сооружена по инициативе царя Федора Иоанновича, который стремился защитить Смоленск от польско-литовских захватчиков. Первый камень в основание крепости заложил Борис Годунов в 1595 году, а к 1602 году крепость уже закончили и освятили. Главной ее особенностью стала возможности вести трехуровневый бой. В 1609 году Смоленская крепость смогла выдержать 20 месяцев осады польского короля Сигизмунда III, в 1708 – остановила шведского короля Карла XII, шедшего на Москву. В 1812 году французы потеряли много солдат у стен Смоленской крепости, в отместку взорвав 8 крепостных башен. Изначально протяженность крепостных стен равнялась шести с половиной километрам. К сожалению, сегодня сохранились участки не более трех километров в длину. Внушительные шестнадцатигранные башни не только выступали в качестве оборонительного сооружения, но и служили лицом города, так как выходили на Московскую дорогу.

Ивангородская крепость

Построить крепость, защищающую русские границы от тевтонских рыцарей, повелел Иван Грозный в 1492 году. Не случайно было выбрано и место: крепость возвели напротив ливонской крепости Нарвы. Неоднократно Ивангород то переходил к шведам, то снова возвращался к русским. В 1704 году после взятия русскими войсками Нарвы Ивангород капитулировал и был окончательно возвращен России. Крепость сильно пострадала во время Великой Отечественной войны. На ее территории находились два концлагеря для русских военнопленных. Перед отступлением немцам удалось взорвать шесть угловых башен, большие участки стен, тайник и постройки на внутреннем дворе крепости. Однако 10 башен с каменными стенами и древняя православная церковь Ивангорода в Ленинградской области хорошо сохранились до нашего времени.

Шлиссельбургская крепость

Заложенная у истоков Невы на Ореховом острове, крепость получила свое второе название – Орешек. Инициатором постройки выступил в 1323 году внук Александра Невского Юрий Данилович. Построенная из дерева на 30 году жизни крепость полностью сгорела, после чего была заново отстроена из камня. После присоединения Новгорода к Московскому княжеству крепость серьезно укрепили, разобрав до фундамента и отстроив по периметру всего острова новые оборонительные 12-метровые стены толщиной4,5 метра. Давние соперники Руси шведы неоднократно пытались завладеть крепостью, и в 1611 году им это удалось. Шведы на протяжении 90 лет хозяйничали в крепости, которую назвали Нотебургом. Только во время Северной войны она вернулась к старым хозяевам и была вновь переименована в Шлиссельбург, или «Ключ-город». С XVIII века крепость утрачивает свое оборонительное значение и становится тюрьмой с дурной славой и суровыми порядками. За малейшее непослушание узников ожидала казнь, заключенные умирали от чахотки и туберкулеза. За все время никому не удалось сбежать из Шлиссельбургской крепости.

Петропавловская крепость

План Петропавловской крепости в 1703 году разработал сам Петр Великий (не без помощи, конечно, французского инженера Жозефа Ламбера де Герена). Крепость была построена на Заячьем острове и представляла собой шесть бастионов, соединенных крепостными стенами. С 1730 года появилась традиция пушечных выстрелов, оповещающих о наступлении полудня. В конце XVIII века был построен Монетный двор, на котором до конца 90-х годов прошлого века чеканились все монеты, а также ордена и медали. Несмотря на то что крепость является уникальным историческим защитным сооружением и как бы «запирает» Неву, ее стены никогда не видели ни штурма, ни осады. С самого начала своего существования ей выпала другая доля – она стала главной политической тюрьмой страны. Одними из первых в нее были заточены царевич Алексей, претендовавшая на престол княжна Тараканова, бунтовщик «похуже Пугачева» Александр Радищев. В свое время узниками крепости становились декабристы, народовольцы, петрашевцы, в их числе и молодой Достоевский.

Древние русские крепости

ВВЕДЕНИЕ

В эпоху средневековья строительство оборонительных сооружений составляло видную отрасль архитектуры. Да иначе и не могло быть! Ведь от этого зависело существование значительной части населения. Столкновения между войсками отдельных феодалов были в ту пору повседневным, обычным явлением. Опасность грозила населению сел и городов не только во время вторжения иноземных войск, но и когда никакой «официальной» войны не было, при этом не только в пограничных районах, но и в центральных частях страны. Военные действия тогда редко имели широкие масштабы; в них, как правило, участвовали очень небольшие армии, но зато эти военные действия происходили почти непрерывно, и жизнь мирного населения постоянно была под угрозой.

Потому-то крепостные сооружения и приобретали в эпоху средневековья такое большое значение. Само социальное положение феодала как представителя господствующего класса определялось тем, что он владел не только землей, но и укрепленным замком, позволявшим ему подчинить окрестное население и не бояться столкновений с войсками соседних феодалов. Замок — одновременно жилище феодала и крепость — одно из характернейших явлений феодальной эпохи. Но укрепления строили не только отдельные феодалы. Мощные крепости сооружала центральная власть раннефеодального государства; они защищали также и все средневековые города.

Подобная картина, хотя в совершенно различных формах, характерна не только для европейского, но и для восточного средневековья. Так было и на Руси. Слово город в древнерусском языке означало укрепленное поселение в отличие от веси или села — неукрепленной деревни. Поэтому городом называли всякое укрепленное место, как город в социально-экономическом значении этого слова, так и собственно крепость или феодальный замок, укрепленную боярскую или княжескую усадьбу. Все, что было окружено крепостной стеной, считалось городом. Более того, вплоть до XVII в. этим словом часто называли сами оборонительные стены.

В древнерусских письменных источниках, особенно в летописях, имеется огромное количество упоминаний об осаде и обороне укрепленных пунктов и о строительстве крепостных сооружений — городов. Несомненно, что они играли очень важную роль в истории русского народа. И совершенно естественно, что интерес историков к древнерусским крепостным сооружениям проявился уже очень рано. В 1858 г. вышел в свет I том работы Ф. Ласковского «Материалы для истории инженерного искусства в России» — первая попытка общего обзора истории древнерусского военно-инженерного искусства. Работа эта для своего времени была выполнена на высоком научном уровне. Автор широко использовал письменные источники и большое количество графического материала из военно-инженерных архивов. Казалось, что в последующих работах история древнерусского военно-инженерного искусства должна была получить еще более детальную и яркую разработку. Однако все авторы, писавшие на эту тему во второй половине XIX и даже в первой половине XX в., в основном лишь повторяли выводы Ф. Ласковского. Его работа оказалась, таким образом, непревзойденной новыми исследованиями почти в течение целого столетия. Это объясняется тем, что Ф. Ласковский с большой полнотой использовал письменные источники. С того времени их фонд вырос незначительно; источники же вещественные, археологические, как правило, в исследованиях не использовались.

Между тем основным источником для изучения древнерусских крепостных сооружений должны служить сами остатки этих укреплений — городища. Военные историки их совершенно не учитывали, а археологи, изучавшие городища, рассматривали их лишь как остатки древних поселений, мало интересуясь военно-инженерными сооружениями.

Чтобы изучить историю древнерусского военно-инженерного искусства, было необходимо объединить для решения общих военно-исторических задач тщательный анализ письменных источников с археологическим и историко-архитектурным исследованием остатков древнерусских оборонительных сооружений. Такая задача впервые была сформулирована на археологическом совещании в Москве, состоявшемся в 1945 г. С тех пор археологи провели раскопки наиболее важных памятников древнерусского военного зодчества, таких, как укрепления Киева, Москвы, Владимира, Новгорода и др.; обследовали значительную часть древнерусских городищ и на некоторых из них выяснили конструкции оборонительных валов. На основе марксистской методологии удалось связать развитие древнерусского крепостного строительства с общеисторическими процессами и социальными изменениями в жизни русского народа.

Конечно, многие важнейшие памятники древнерусского военного зодчества еще и теперь не затронуты изучением, многие вопросы скорее только поставлены, чем решены, однако в результате исследований последних лет удалось с большой полнотой вскрыть общие закономерности развития древнерусского военно-инженерного искусства. Настоящая книга и является попыткой представить в сжатой форме общую картину его истории.

ДРЕВНЕЙШИЙ ПЕРИОД

Вопрос о том, когда славяне появились на территории, где позднее сложилось Древнерусское государство, до сих пор окончательно не решен. Некоторые исследователи считают, что славяне являются исконным населением этой территории, другие полагают, что здесь обитали неславянские племена, а славяне переселились сюда уже значительно позже, лишь в середине I тысячелетия н. э. Во всяком случае славянские поселения VI — VII вв. на территории современной Украины нам уже хорошо известны. Они расположены в южной части лесостепи, почти на границе степей. По-видимому, обстановка здесь в это время была достаточно спокойной и можно было не опасаться вражеских нападений — славянские поселения строились неукрепленными. Позже обстановка резко изменилась: в степях появились враждебные кочевые племена, и здесь стали сооружать укрепленные поселения, по древнерусской терминологии — города.

В течение VIII — Х вв. славяне постепенно заселили всю территорию, где слагалось Древнерусское государство, — от границы со степью на юге до Финского залива и Ладожского озера на севере. На этом огромном пространстве нам известно большое количество славянских городищ — остатков укрепленных поселений. Они очень похожи друг на друга по общей системе обороны и, очевидно, отвечают одним и тем же тактическим приемам осады как на юге, так и на севере. Здесь и там славяне имели дело с разными врагами: на юге, в полосе лесостепи, это были степные кочевники, на севере, в лесной зоне, — различные финские и литовские племена. Конечно, эти противники были по-разному вооружены, владели различными военными приемами. Но все они не имели организованной армии и не умели осаждать укрепления.

Особенно хорошо мы знаем, как нападали степняки; они внезапно налетали на русские селения, захватывали скот, пленных, имущество и так же стремительно возвращались назад в степь. Если на пути их продвижения оказывалось укрепленное поселение, они пытались с налету захватить его, но, встретив организованное сопротивление, не старались взять поселение штурмом. Естественно поэтому, что укрепления раннеславянских градов могли быть не очень крепкими; их задачей было лишь задержать врага, не дать ему внезапно ворваться внутрь поселка и, кроме того, предоставить защитникам прикрытие, откуда они могли бы поражать врагов стрелами. Да у славян в VIII — IX, а частично даже и в Х в., еще и не было возможностей строить мощные укрепления — ведь в это время здесь только слагалось раннефеодальное государство. Большинство поселений принадлежало свободным, сравнительно немноголюдным территориальным общинам; они, конечно, не могли своими силами возводить вокруг поселения мощные крепостные стены или рассчитывать на чью-либо помощь в их строительстве. Поэтому укрепления старались строить так, чтобы основную их: часть составляли естественные преграды.

При создании укреплений прежде всего выбирали такую площадку, которая была бы со всех сторон защищена естественными препятствиями — реками, крутыми склонами, болотом. Наиболее подходящими для этой цели были островки посреди реки или среди труднопроходимого болота. Островная схема обороны поселка требовала минимальных затрат труда для его укрепления. По краю площадки строили деревянный забор или частокол и этим ограничивались. Правда, у таких укреплений имелись и очень существенные изъяны. Прежде всего в повседневной жизни очень неудобной была связь такого поселения с окружающей местностью. Кроме того, размер поселения здесь целиком зависел от естественных размеров островка; увеличить его площадь было невозможно. А самое главное, далеко не всегда и не везде можно найти такой остров с площадкой, защищенной естественными преградами со всех сторон. Поэтому укрепления островного типа применялись, как правило, только в болотистых местностях. Характерными примерами такой системы являются некоторые городища Смоленской и Полоцкой земель.

Там, где болот было мало, но зато в изобилии встречались моренные всхолмления, укрепленные поселения устраивали на холмах-останцах. Этот прием имел широкое распространение в северо-западных районах Руси. Однако и такой тип системы обороны связан с определенными географическими условиями; отдельные холмы с крутыми склонами со всех сторон есть также далеко не везде. Поэтому наиболее распространенным стал мысовой тип укрепленного поселения. Для их устройства выбирали мыс, ограниченный оврагами или при слиянии двух рек. Поселение оказывалось хорошо защищенным водой или крутыми склонами с боковых сторон, но не имело естественной защиты с напольной стороны. Здесь-то и приходилось сооружать искусственные земляные препятствия — отрывать ров. Это увеличивало затраты труда на строительство укреплений, но давало и огромные преимущества: почти в любых географических условиях было очень легко найти удобное место, заранее выбрать нужный размер территории, подлежащей укреплению. Кроме того, землю, полученную при отрывании рва, обычно насыпали вдоль края площадки, создавая таким образом искусственный земляной вал, который еще более затруднял противнику доступ на поселение.

Все это сделало мысовой тип обороны наиболее распространенным у славян, начиная с древнейшего периода, т. е. с VIII — IX вв. Именно к этому типу относится подавляющее большинство городищ так называемой роменско-боршевской культуры, охватившей в VIII — Х вв. обширную территорию днепровского лесостепного левобережья. Одно из таких городищ — Новотроицкое — было целиком раскопано и детально изучено (рис. 1). Как и во всех укрепленных поселениях мысового типа, одна из сторон поселка не имела естественной защиты и ее прикрывал широкий ров. Никаких следов деревянной оборонительной стены по краям площадки не обнаружено, хотя возможно, что какое-либо деревянное ограждение первоначально существовало.

1. Восточнославянское укрепленное поселение IX в. Реконструкция И. И. Ляпушкина по материалам раскопок Новотроицкого городища

Основное значение в организации обороны в VIII-Х вв. имели все же не деревянные укрепления, а земляные препятствия — естественные склоны и искусственные рвы. В тех случаях, когда склоны мыса были недостаточно крутыми, их искусственно подправляли: примерно на середине высоты отрывали горизонтальную террасу, так что верхняя половина склона приобретала большую крутизну. Такой прием — террасирование, или, употребляя современный военно-инженерный термин, эскарпирование, склонов в древнерусских укреплениях применяли очень часто. Особенно часто эскарпировали не все протяжение склонов мыса, а лишь небольшой участок на самом его конце, где уклон обычно бывал менее крутым.

Хотя мысовой и островной типы укреплений существенно отличались один от другого, между ними было много общего. Это прежде всего сам принцип подчинения системы обороны естественным защитным свойствам рельефа местности. В восточнославянских поселениях VIII — Х вв. этот принцип был единственным. Наземные деревянные оборонительные конструкции играли подчиненную роль и им не уделяли большого внимания. Обычно ставили деревянный частокол, следы которого обнаружены на ряде городищ Смоленщины. Применяли и другой тип деревянного забора — горизонтально положенные бревна зажимали между попарно забитыми в землю столбами.

Так строили восточные славяне свои укрепления вплоть до второй половины Х в., когда окончательно сложилось древнерусское раннефеодальное государство — Киевская Русь.

КИЕВСКАЯ РУСЬ

Древнерусские укрепления VIII — Х вв. были еще очень примитивны и могли успешно выполнять свои оборонительные функции лишь потому, что противники, с которыми приходилось тогда сталкиваться восточным славянам, не умели осаждать укрепленные поселения. Но и тогда многие из этих поселений не выдерживали натиска и гибли, захваченные и сожженные врагами. Так погибли многие укрепления днепровского левобережья, уничтоженные в конце IX в. степными кочевниками — печенегами. Строить же более мощные укрепления, которые могли бы надежно защищать от кочевнических набегов, не было экономической возможности.

В Х и особенно в XI в. военная обстановка значительно обострилась. Все сильнее чувствовался напор печенегов; юго-западным районам Руси грозила опасность со стороны сложившегося польского государства; более опасными стали и нападения балтийских, летто-литовских, племен. Однако в это время появились уже новые возможности для строительства укреплений. Резкие социальные сдвиги, которые произошли на Руси, привели к тому, что появились поселения новых типов — феодальные замки, княжеские крепости и города в собственном смысле этого слова , т. е. поселения, в которых главенствующую роль играло не сельское хозяйство, а ремесло и торговля.

В первую очередь стали строиться замки — укрепленные поселения, служившие одновременно и крепостью, и жилищем феодала. Имея возможность мобилизовать для строительства значительные массы крестьян, феодалы возводили очень мощные оборонительные сооружения. Небольшая площадка для жилья, окруженная сильными укреплениями, — наиболее характерная особенность феодального замка.

Еще более мощные укрепления могли возводить растущие средневековые города. Здесь, как правило, оборонительные стены окружали уже очень значительное пространство. Если площадь феодального замка обычно не достигала даже 1 га, то огражденная площадь города была не менее 3 — 4 га, а в наиболее крупных древнерусских городах она превышала 40 — 50 га. Городские укрепления состояли из нескольких (большей частью двух) оборонительных линий, из которых одна окружала небольшую центральную часть города, называвшуюся детинцем, а вторая линия защищала территорию окольного города.

Наконец, сложение раннефеодального государства и централизованной власти вызвало к жизни третий тип укрепленных поселений. Кроме замков и городов, появились собственно крепости, которые князья строили в пограничных районах и заселяли специальными гарнизонами.

Во всех этих случаях было возможно создавать хорошо организованные и достаточно мощные укрепления, чтобы успешно противостоять вражеским нападениям, учитывая особенности применявшейся при этом тактики.

Тактика захвата укреплений в XI в. заключалась в следующем: прежде всего пытались напасть на город врасплох, захватить его внезапным набегом. Тогда это называлось изгоном или изъездом. Если такой захват не удавался, приступали к систематической осаде: войско окружало укрепленное поселение и становилось здесь лагерем. Такая осада обычно называлась облежанием. Оно имело задачей прервать связь осажденного поселения с внешним миром и не допустить подхода подкрепления, а также доставки воды и продовольствия. Через некоторое время жители поселения должны были сдаться из-за голода и жажды. Типичную картину облежания рисует летопись, описывая осаду Киева печенегами в 968 г.: «И оступиша леченези град в силе велице, бещислено множество около града, и не бе льзе из града вылести, ни вести послати; изнемогаху же людье гладом и водою».

Такая система осады — пассивная блокада — была в ту пору единственным надежным средством взять укрепление; на прямой штурм решались лишь в том случае, если оборонительные сооружения были заведомо слабыми, а гарнизон малочисленным. В зависимости от того, насколько жители осажденного поселения успевали подготовиться к обороне и запастись пищей и особенно водой, осада могла продолжаться различное время, иногда до нескольких месяцев. С учетом этих тактических приемов и строилась система обороны.

Прежде всего укрепленное поселение старались расположить так, чтобы местность вокруг хорошо просматривалась, и противник не мог внезапно подойти к городским стенам и особенно к воротам. Для этого поселение строили либо на высоком месте, откуда имелся широкий обзор, либо, наоборот, в низменной, заболоченной и ровной местности, где на большом протяжении не было никаких лесов, оврагов или других укрытий для врагов. Основным средством обороны стали мощные земляные валы с деревянными стенами на них, которые строились так, чтобы с них можно было вести обстрел по всему периметру укрепления. Именно стрельба с городских стен не позволяла осаждавшим штурмовать укрепления и заставляла их ограничиваться пассивной блокадой.

Стрельба в этот период применялась исключительно фронтальная, т. е. направленная прямо вперед от крепостных стен, а не вдоль них (табл., I). Чтобы обеспечить хороший обстрел и не дать противнику подобраться к стенам, стены обычно ставились на высоком валу или на краю крутого естественного склона. В укреплениях XI в. естественные защитные свойства рельефа местности по-прежнему учитывались, но они отошли на второй план; на первый план выдвинулись искусственные оборонительные сооружения — земляные валы и рвы, деревянные стены. Правда, и в укреплениях VIII — IX вв. иногда были валы, однако там они играли гораздо меньшую роль, чем рвы. По существу валы являлись тогда лишь следствием создания рвов, и насыпали их лишь из той земли, которую выбрасывали из рва. В укреплениях XI в. валы имели уже большое самостоятельное значение.

2. Горад Тумашь в XI — XII вв. Реконструкция автора но материалам городища Старые Безрадичи

На всей территории древней Руси в XI в. наиболее распространенным типом укреплений оставались по-прежнему поселения, подчиненные рельефу местности, т. е. укрепления островные и мысовые. В Полоцкой и Смоленской землях, где было много болот, часто использовали для этой цели, как и раньше, болотные островки. В Новгородско-Псковской земле тот же оборонительный прием применяли несколько иначе: здесь укрепленные поселения нередко ставили на отдельных холмах. Однако во всех районах Руси чаще всего употребляли не островной, а полуостровной, т. е. мысовой, прием расположения укреплений. Удобные, хорошо защищенные природой мысы при слиянии рек, ручьев, оврагов можно было найти в любых географических условиях, чем и объясняется их широчайшее применение. Иногда строили еще мысовые укрепления, где вал, как это было до Х в., шел с одной только напольной стороны, со стороны рва, однако вал теперь сооружали гораздо более мощный и высокий. Большей же частью как в островных, так и в мысовых укреплениях XI в. вал окружал поселение по всему периметру. В Киевской земле очень типичным примером может служить городище Старые Безрадичи — остатки древнего городка Тумашь (рис. 2), а на Волыни — детинец городища Листвин в районе г. Дубно (рис. 3).

3. Детинец города Листвин. Х — ХI вв.

Однако не все памятники крепостного строительства XI в. были полностью подчинены конфигурации рельефа. Уже в конце Х — начале XI в. в западнорусских землях появились укрепления с геометрически правильной схемой — круглые в плане. Иногда они располагались на естественных всхолмлениях и тогда были близки к укреплениям островного типа. Встречаются такие круглые крепости и на равнине, где валы и рвы имели особое значение (см. табл., II).

Наиболее своеобразный тип укреплений этого времени представлен некоторыми памятниками Волыни. Это городища, близкие по форме к квадрату с несколько скругленными углами и сторонами. Обычно две, а иногда даже три стороны их прямолинейны, а четвертая (или две стороны) — округла. Расположены эти городища на плоской, большей частью заболоченной местности. Наиболее крупным среди них является город Пересопница; очень характерен также детинец стольного города Волыни — Владимира-Волынского.

Несомненно, что в различных районах древней Руси планировка укреплений имела свои особенности. Однако в целом все типы русских укреплений XI в. близки друг другу, поскольку все они были приспособлены к одинаковым тактическим приемам обороны, к ведению исключительно фронтальной стрельбы со всего периметра крепостных стен.

В XII в. никаких существенных изменений в организации обороны укреплений не произошло. Русские крепости этого времени отличаются в ряде случаев большей продуманностью плановой схемы, большей ее геометрической правильностью, но по существу относятся к тем же типам, которые уже существовали в XI в.

Характерно широкое распространение в XII в. круглых крепостей. В западнорусских землях городища круглые в плане известны уже с Х в., в Киевской земле и в Среднем Поднепровье такие крепости стали строить лишь со второй половины XI в.; в Северо-Восточной Руси первые круглые укрепления относятся к XII в. Хорошими примерами круглых укреплений в Суздальской земле могут служить города Мстиславль (рис. 4) и Микулин, Дмитров и Юрьев-Польской. В XII в. круглые в плане крепости широко применяются уже на всей древнерусской территории. По такому же принципу построены полукруглые крепости, примыкающие одной стороной к естественному оборонительному рубежу — берегу речки или крутому склону. Таковы, например, Перемышль-Московский, Кидекша, Городец на Волге.

4. Город Мстиславль в XII в. Рисунок А. Чумаченво по реконструкции автора

Широкое распространение круглых в плане укреплений в XII в, объясняется тем, что крепость такого типа наиболее точно отвечала тактическим требованиям своего времени. Действительно, расположение укреплений на плоской и ровной местности разрешало вести наблюдение за всей округой и тем самым затрудняло неожиданный захват крепости. Кроме того, это позволяло устраивать внутри укрепления колодцы, что было крайне важно в условиях господства тактики пассивной длительной осады. Таким образом, отказываясь от защитных свойств холмистого рельефа и крутых склонов, строители укреплений в XII в. использовали другие свойства местности, дававшие не меньшую, а быть может, даже большую выгоду. И, наконец, важнейшим достоинством круглых крепостей было удобство вести фронтальную стрельбу с городских стен во всех направлениях, не опасаясь, что конфигурация рельефа может создать где-либо «мертвые», непростреливаемые участки.

В южных районах Руси в XII в. получают распространение также и многовальные укрепления, т. е. крепости, окруженные не одной оборонительной оградой, а несколькими параллельными, каждую из которых воздвигали на самостоятельном валу. Такие укрепления были известны и раньше, в Х — XI вв., но в XII в. этот прием применяется более широко. В некоторых городищах, расположенных на границе Киевского и Волынского княжеств, в так называемой Болоховской земле, количество параллельных линий валов достигает иногда даже четырех: таково городище древнего города Губин (рис. 5).

5. Городище Губин в Болоховской земле. XII — XIII вв.

Несколько иной характер имела планировка крупных древнерусских городов. Детинец часто строили так же, как обычные укрепления, т. е. почти всегда по мысовой схеме, а с напольной стороны защищали его мощным валом и рвом. За рвом располагался окольный город, обычно в несколько раз превосходящий размерами площадь детинца. Оборонительная система окольного города в некоторых, наиболее благоприятных случаях также была рассчитана на защиту естественными склонами по боковым сторонам и валом с наполья. Такова схема обороны Галича, в котором детинец прикрыли с наполья двумя мощными валами и рвами, а окольный город — линией из трех параллельных валов и рвов. На севере Руси по той же мысовой схеме построена оборона древнего Пскова.

Все же полностью выдержать мысовую схему в обороне крупных городов обычно практически было почти невозможно. И поэтому, если детинец и строился как мысовое укрепление, то валы и рвы, ограждавшие окольный город, сооружались большей частью иначе. Здесь учитывались уже не столько естественные оборонительные рубежи, сколько задача прикрыть всю площадь торгово-ремесленного посада, достигавшую иногда очень больших размеров. При этом оборонительные стены окольного города часто не имели какой-либо определенной, четко выраженной схемы, а строились с учетом всех наличных естественных рубежей — оврагов, ручьев, склонов и пр. Такова система обороны Киева, Переяславля, Рязани, Суздаля и многих других крупных древнерусских городов. Защищенная площадь Киева достигала 100 га, Переяславля — более 60 га, Рязани — около 50 га.

Есть несколько крупных древнерусских городов с иной схемой обороны. Так, во Владимире-Волынском детинец относится к «волынскому» типу укреплений, т. е. имеет форму прямоугольника, как бы сочетающегося с кругом, а окольный город представляет собой огромное полукруглое городище. В Новгороде Великом детинец имеет полукруглую форму, а окольный город — неправильно округлую, причем окольный город расположен на обоих берегах Волхова, и, таким образом, река протекает через крепость.

Несомненно, что все типы планировки укреплений XI — XII вв., как полностью подчиненные рельефу местности, так и имеющие искусственную геометрическую форму, отвечают одинаковым принципам организации обороны. Все они рассчитаны на защиту по всему периметру фронтальной стрельбой с городских стен.

Применение тех или иных плановых приемов объясняется разными причинами — определенными естественно-географическими условиями, местными инженерными традициями, социальным характером самих поселений. Так, например, укрепления округлого типа в западнорусских землях существовали уже в конце Х — первой половине XI в.; появление их было здесь связано с инженерной традицией северо-западной группы славян, которые издавна приспосабливали свое строительство к местным географическим условиям — болотистой низменной равнине, моренным всхолмлениям и пр.

Однако распространение крепостей округлого типа сперва в Среднем Поднепровье, а затем и в Северо-восточной Руси было вызвано уже иными причинами. Небольшие круглые городища («тарелочки»), широко распространенные в Среднем Поднепровье, — это поселения определенного социального типа — укрепленные боярские дворы, своеобразный русский вариант феодальных замков. Круглые городища Северо-восточной Руси — тоже феодальные замки, но часто не боярские, а крупные княжеские. Иногда это даже довольно значительные княжеские города (например, Переславль-Залесский).

Связь круглых в плане укреплений с поселениями определенного социального характера — с феодальными замками — объясняется очень просто. В XI — XII вв. круглые укрепления наиболее точно соответствовали тактическим принципам обороны. Но строить их можно было лишь целиком заново на новом месте, выбрав наиболее удобный участок. К тому же правильную геометрическую форму укрепление могло получить лишь при его постройке военным специалистом, поскольку народной традиции возведения круглых укреплений ни в Южной, ни в Северо-восточной Руси не было. Кроме того, строительство круглых крепостей на равнине требовало большей затраты труда, чем укреплений островного или мысового типа, где широко использовались выгоды рельефа. Естественно, что при таких условиях круглый тип мог найти применение прежде всего в строительстве феодальных замков или княжеских крепостей.

Очень своеобразный социальный характер имели некоторые укрепления северо-западных районов древней Руси. Здесь встречаются небольшие, часто примитивные укрепления, полностью подчиненные защитным свойствам рельефа. В них не было постоянного населения; они служили крепостями-убежищами. Деревни северо-западных районов Руси состояли обычно всего из нескольких дворов. Конечно, каждая такая деревня не могла возвести собственную крепость и для постройки даже самого примитивного укрепления несколько деревень должны были объединяться. В мирное время такие крепости-убежища поддерживались в боеспособном состоянии жителями этих же соседних деревень, а при вражеских вторжениях сюда сбегалось окрестное население, чтобы переждать опасное время.

Земляные части оборонительных сооружений — естественные склоны, эскарпы, искусственные валы и рвы — были основой устройства русских крепостей XI — XII вв. Особенно большое значение имели земляные валы. Их насыпали из грунта, который имелся поблизости (чаще всего из земли, полученной при отрывании рвов), из глины, чернозема, лёсса и т. д., а в районах, где преобладал песок, — даже из песка. Правда, в таких случаях ядро вала защищали от осыпания деревянной опалубкой, как это обнаружено, например, при исследовании валов середины XII в. в Галиче-Мерьском. Конечно, лучше был плотный грунт, который хорошо держался и не рассыпался от дождя и ветра. Если же плотного грунта было мало, его использовали для насыпи передней части валов, их лицевого склона, а тыльную часть насыпали из более слабого или сыпучего грунта.

Валы сооружали, как правило, несимметричными; их передний склон делали более крутым, а тыльный — более пологим. Обычно передний склон валов имел крутизну от 30 до 45° к горизонту, а тыльный — от 25 до 30°. На тыльном склоне, примерно на середине его высоты, иногда делали горизонтальную террасу, которая позволяла передвигаться вдоль по валу. Часто тыльный склон или только его основание мостили камнем. Каменная вымостка обеспечивала возможность бесперебойного передвижения воинов по тыльному склону и вдоль него во время военных действий.

Для подъема на вершину вала сооружали лестницы; иногда их делали деревянными, но кое-где при раскопках были найдены остатки лестниц, вырезанных в грунте самого вала. Передний склон вала, по-видимому, часто обмазывали глиной, чтобы воспрепятствовать осыпанию грунта и затруднить подъем на вал противнику. Вершина вала имела характер узкой горизонтальной площадки, на которой стояла деревянная оборонительная стена.

Размеры валов были различны. В укреплениях средней величины валы редко поднимались на высоту более 4 м, но в сильных крепостях высота валов бывала значительно большей. Особенно высокими были валы крупных древнерусских городов. Так, валы Владимира имели в высоту около 8 м, Рязани — до 10 м, а валы «города Ярослава» в Киеве, самые высокие из всех известных валов древней Руси, — 16 м.

Валы не всегда были чисто земляными; иногда они имели внутри довольно сложную деревянную конструкцию. Эта конструкция связывала насыпь и препятствовала ее расползанию. Внутривальные деревянные конструкции не являются особенностью только древнерусских оборонительных сооружений; они есть в валах польских, чешских и других городищ. Однако эти конструкции существенно различаются между собой.

В польских крепостях внутривальные конструкции большей частью состоят из нескольких рядов бревен, не соединенных между собой, причем бревна одного слоя обычно лежат перпендикулярно бревнам следующего слоя. У чехов деревянные конструкции имеют вид решетчатого каркаса, иногда укрепленного каменной кладкой. В древнерусских крепостях внутривальные конструкции почти всегда представляют собой забитые землей дубовые срубы.
Правда, и в Польше иногда встречаются срубные внутривальные конструкции, а на Руси, наоборот, конструкции, состоящие из нескольких слоев бревен. Так, например, конструкция из не связанных между собой нескольких слоев бревен была обнаружена в валах Новгородского детинца и древнего Минска XI в. Укрепление нижней части вала бревнами с деревянными крюками на концах, совершенно такое же, как в Польше, обнаружено в валу Московского Кремля XII в. И все же, несмотря на ряд совпадений, различие между внутривальными конструкциями древнерусских крепостей и укреплений других славянских стран чувствуется достаточно определенно. Более того, на Руси срубные внутривальные конструкции имеют несколько вариантов, последовательно сменяющих один другой.

Наиболее ранние внутривальные деревянные конструкции обнаружены в нескольких крепостях конца Х в., сооруженных при князе Владимире Святославиче, — в Белгороде, Переяславле и небольшой крепости на р. Стугне (городище Заречье). Здесь в основе земляного вала помещена линия дубовых срубов, поставленных вдоль вала вплотную один к другому. Они рублены «с остатком» (иначе «в обло») и поэтому концы бревен выступают наружу от углов срубов примерно на 1/2 м. Срубы стояли так, что их лицевая стенка находилась точно под гребнем вала, а сами срубы, следовательно, были расположены в его тыльной части. Перед срубами, в лицевой части вала, помещен решетчатый каркас из брусьев, сколоченных железными костылями, заполненный кладкой из сырцовых кирпичей на глине. Вся эта конструкция сверху засыпана землей, формирующей склоны вала.

Такая сложная внутривальная конструкция была очень трудоемкой и, по-видимому, себя не оправдывала. Уже в первой половине XI в. ее значительно упростили. Лицевую сторону валов стали делать чисто земляной, без сырцовой кладки. Осталась лишь линия дубовых срубов, вплотную приставленных один к другому и плотно забитых землей. Такие конструкции известны во многих русских крепостях XI — XII вв.: на Волыни — в Черторыйске, в Киевской земле — на городище Старые Безрадичи, в Северо-восточной Руси — на городище у Сунгиревского оврага близ Владимира, в Новгороде — в валу окольного города и в северной части вала Новгородского детинца, и в некоторых других укреплениях.

Иногда, если валы достигали значительной ширины, каждый сруб имел удлиненные пропорции. Он был вытянут поперек вала, а внутри перегорожен одной или даже несколькими срубными стенками. Таким образом, каждый сруб состоял уже не из одной, а из нескольких камер. Такой прием применен, например, в валу древнего Мстиславля в Суздальской земле.

Но наиболее сложным и грандиозным примером срубной внутривальной конструкции являются валы «города Ярослава» в Киеве, построенные в 30-х годах XI в. при Ярославе Мудром. Хотя древние валы Киева сохранились лишь на нескольких участках, да и то менее, чем наполовину своей первоначальной высоты, обнаруженные здесь дубовые срубы имеют около 7 м в высоту (рис. 6). Первоначально же эти срубы поднимались, как и весь вал, на высоту от 12 до 16 м. Срубы киевского вала достигали поперек вала около 19 м, а вдоль вала — почти 7 м. Они были разделены внутри еще дополнительными срубными стенками (вдоль срубов на две, а поперек — на шесть частей). Таким образом, каждый сруб состоял из 12 камер.

6. Дубовые срубы в валу «города Ярослава» в Киеве. 30-е годы XI в. (раскопки 1952 г.)

В процессе возведения вала срубы по мере их сооружения постепенно плотно забивались лёссом. Как и во всех других случаях, лицевая стенка срубов была расположена под гребнем вала, а так как вал имел огромные размеры, то его лицевая часть, лишенная внутреннего каркаса, по-видимому, вызывала сомнения: боялись, что она может оползти. Поэтому в основании лицевой части вала устроили еще дополнительную конструкцию из ряда невысоких срубов.

В XII в. наряду с конструкцией из отдельных срубов получил распространение прием, при котором срубы связывались между собой в единую систему путем врубки «внахлестку» их продольных бревен, Такова, например, конструкция вала детинца в Вышгороде. Этот прием оказался особенно удобным при постройке крепостей, в которых вдоль вала располагались помещения, конструктивно связанные с самим валом. Здесь срубная конструкция состояла из нескольких рядов клеток, причем лишь один наружный ряд был забит землей и составлял конструктивную основу оборонительного вала. Остальные же клетки, выходившие в сторону внутреннего двора крепости, оставались незасыпанными и использовались как хозяйственные, а иногда и как жилые помещения. Появился такой конструктивный прием еще в первой половине XI в., но широко применяться стал лишь в XII в.

Рвы в русских крепостях XI — XII вв. обычно имели симметричный профиль . Уклон их стенок был равен примерно 30 — 45° к горизонту; стенки рвов делали прямыми, а дно — большей частью слегка скругленным. Глубина рвов обычно была примерно равна высоте валов, хотя во многих случаях для устройства рвов использовали естественные овраги, и тогда рвы, конечно, превосходили по размерам валы и имели очень большую величину. В тех случаях, когда укрепленные поселения возводили в низменной или заболоченной местности, рвы старались отрывать так, чтобы они были заполнены водой (рис. 7).

7. Вал и ров Мстиславльского городища. XII в.

Оборонительные валы насыпали, как правило, не на самом краю рва. Чтобы предотвратить осыпание вала в ров, в основании вала почти всегда оставляли горизонтальную площадку-берму шириной около 1 м.

В укреплениях, расположенных на возвышенностях, естественные склоны обычно подрезали, чтобы сделать их более ровными и крутыми, а там, где склоны имели малую крутизну, их часто перерезали террасой-эскарпом; благодаря этому склон, расположенный выше террасы, приобретал большую крутизну.

Какое бы большое значение ни имели в древнерусских крепостях земляные оборонительные сооружения и в первую очередь валы, они все же представляли собой лишь основу, на которой обязательно стояли деревянные стены. Кирпичные или каменные стены в XI — XII вв. известны в единичных случаях. Так, кирпичными были стены митрополичьей усадьбы вокруг Софийского собора в Киеве и стены Киево-Печерского монастыря, кирпичными же были стены митрополичьего «города» в Переяславле. Каменной стеной был окружен детинец, вернее, княжеско-епископский центр во Владимире. Все эти «городские» стены по существу представляют собой памятники скорее культового, чем военного зодчества; это стены митрополичьих или монастырских усадеб, где военно-оборонительные функции уступали место функциям художественно-идеологическим. Ближе к собственно крепостным сооружениям стояли каменные стены замков в Боголюбове (Суздальская земля) и в Холме (Западная Волынь). Однако и здесь художественные задачи, стремление создать торжественно-монументальное впечатление от княжеской резиденции играли большую роль, чем чисто военные требования.

По-видимому, единственным районом Руси, где уже в это время начала слагаться традиция строительства каменных оборонительных стен, была Новгородская земля . В сложении этой традиции значительную роль, вероятно, сыграло то обстоятельство, что в этом районе были выходы естественной известняковой плиты, которая очень легко добывается и дает превосходный материал для строительства.

Стены всех русских укреплений XI — XII вв. были, как сказано, деревянными. Они стояли на вершине вала и представляли собой бревенчатые срубы, скрепленные на определенных расстояниях короткими отрезками поперечных стенок, соединенных с продольными «в обло». Такие срубные стены, по-видимому, впервые стали применяться в русском военном зодчестве со второй половины Х в. Они были уже значительно более прочными, чем примитивные ограждения VIII — IX вв. (рис. 8, вверху).

8. Вверху — оборонительные стены русского города XI — XII вв. Реконструкция автора; внизу — крепостные стены Белгорода. Конец Х в. Макет Государственного исторического музея. Реконструкция Б. А. Рыбакова и М. В. Городцова

Стены, состоявшие из отдельных, плотно приставленных один к другому срубов, отличались своеобразным ритмом торцов поперечных стенок: каждый отрезок стены, имевший в длину 3 — 4 м, чередовался с коротким промежутком длиной около 1 м. Каждое такое звено стены, вне зависимости от конструктивного типа, называлось городней. В тех случаях, когда оборонительные валы имели внутри деревянную конструкцию, наземные стены были тесно связаны с ней, являясь как бы ее непосредственным продолжением вверх над поверхностью вала (рис. 8, внизу).

Стены достигали в высоту примерно 3 — 5 м. В верхней части их снабжали боевым ходом в виде балкона или галереи, проходящей вдоль стены с ее внутренней стороны и прикрытой снаружи бревенчатым же бруствером. В древней Руси такие защитные устройства назывались забралами. Здесь во время боевых действий находились защитники, которые через бойницы в бруствере обстреливали противника. Возможно, что уже в XII в. такие боевые площадки иногда делали несколько выступающими перед плоскостью стены, что давало возможность стрелять с забрал не только вперед, но и вниз — к подножию стен, или лить на осаждающих кипяток. Сверху забрала прикрывали кровлей.

Важнейшим участком обороны крепости были ворота. В небольших укреплениях ворота, возможно, делались по типу обычных хозяйственных ворот. Однако в подавляющем большинстве крепостей ворота сооружались в виде башни с проездом в ее нижней части. Проезд ворот обычно располагался на уровне площадки, т. е. на уровне основания валов. Над проездом поднималась деревянная башня, к которой с боковых сторон примыкали валы и стены. Лишь в таких крупных городах, как Киев, Владимир, Новгород, при деревянных стенах были построены кирпичные или каменные ворота. До наших дней сохранились остатки главных ворот Киева и Владимира, носивших наименование Золотых (рис. 9). Помимо чисто военных функций, они служили торжественной аркой, выражавшей богатство и величие города; над воротами стояли надвратные церкви.

9. Пролет Золотых ворот во Владимире. XII в.

В тех случаях, когда перед воротами проходил ров, через него строили деревянный как правило, довольно узкий мост. В моменты опасности защитники города иногда сами уничтожали мосты, чтобы затруднить противнику подход к воротам. Специальные подъемные мосты на Руси в XI — XII вв. почти не применяли. Кроме основных ворот, в крепостях иногда Делали дополнительные скрытые выходы, большей частью в виде обшитых деревом проходов сквозь земляной вал. Снаружи они были закрыты тонкой стенкой и замаскированы, а использовались для устройства неожиданных вылазок во время осады.

Следует отметить, что в русских крепостях XI — XII вв., как правило, не было башен. В каждом городе существовала, конечно, воротная башня, но ее рассматривали именно как ворота, и так она всегда называется в древнерусских письменных источниках. Отдельные же, не надвратные, башни строили очень редко, исключительно как сторожевые вышки, располагая их на самом высоком месте и предназначая для обзора окрестностей, чтобы обезопасить крепость от неожиданного подхода врагов и внезапного захвата.

Наиболее выдающимся памятником военного зодчества эпохи раннефеодального государства, несомненно, были укрепления Киева. В IX — Х вв. Киев представлял собой очень небольшой городок, расположенный на мысу высокой горы над Днепровскими кручами. С напольной стороны он был защищен валом и рвом. В конце Х в. укрепления этого первоначального поселения были срыты в связи с необходимостью расширить территорию города. Новая оборонительная линия, так называемый город Владимира, состояла из вала и рва, окружавших площадь, равную примерно 11 га. По валу проходила деревянная крепостная стена, а главные ворота были кирпичными.

Быстрый рост политического и экономического значения Киева и его населения привели к необходимости защиты разросшейся территории города, и в 30-х годах XI в. была построена новая мощная оборонительная система — «город Ярослава». Площадь защищенной валами территории равнялась теперь приблизительно 100 га. Но и пояс укреплений Ярослава защищал далеко не всю территорию древнего города: внизу под горой рос большой городской район — Подол, который, по-видимому, также имел какие-то свои оборонительные сооружения.

Линия валов «города Ярослава» тянулась примерно на 3 1/2 км, причем там, где валы проходили по краю возвышенности, рвов перед ними не было, а там, где естественные склоны отсутствовали, перед валом всюду отрыли глубокий ров. Валы, как мы уже отмечали, имели очень большую высоту — 12 — 16 м — и внутренний каркас из огромных дубовых срубов. По верху валов проходила срубная оборонительная стена. Сквозь валы вели трое городских ворот и, кроме того, Боричев взвоз соединял «верхний город» с Подолом. Главные ворота Киева — Золотые — представляли собой кирпичную башню с проездом, имевшим 7 м в ширину и 12 м в высоту. Сводчатый проезд закрывался окованными золоченой медью воротными створами. Над воротами была расположена церковь.

Гигантские оборонительные сооружения Киева представляли собой не только мощную крепость, но и высокохудожественный памятник зодчества: недаром в XI в. митрополит Илларион говорил, что князь Ярослав Мудрый «славный град... Киев величеством яко венцом обложил».

Важнейшей военно-политической задачей, стоявшей перед княжеской властью в период раннефеодального государства, была организация обороны южнорусских земель от степных кочевников. Вся полоса лесостепи, т. е. как раз важнейшие районы Руси, постоянно находилась под угрозой их вторжения. О том, насколько велика была эта опасность, можно судить хотя бы по тому, что в 968 г. печенеги едва не захватили саму столицу древней Руси — Киев, а несколько позднее победу над печенегами удалось одержать только под стенами Киева. Между тем создать непрерывные укрепленные пограничные линии раннефеодальное государство не могло; подобная задача оказалась под силу лишь централизованному Русскому государству в XVI в.

В литературе часто встречаются указания, что в Киевской Руси якобы все же существовали пограничные оборонительные линии, остатками которых являются так называемые Змиевы валы, тянущиеся на много десятков километров. Но это неверно. Змиевы валы в действительности — памятники другой, гораздо более древней эпохи и не имеют никакого отношения к Киевской Руси.

Оборону южнорусских земель строили иначе, путем закладки в пограничных со степью районах укрепленных поселений — городов. Кочевники редко решались на рейды в глубь русской территории, если в тылу у них оставались незахваченные русские города. Ведь гарнизоны этих городов могли ударить на них сзади или перерезать им путь отхода назад в степь. Поэтому, чем больше укрепленных поселений было в каком-либо районе, тем труднее было кочевникам опустошать этот район. То же относится и к районам, пограничным с Польшей или с землями, заселенными литовскими племенами. Чем больше было городов, тем «крепче» была земля, тем в большей безопасности могло здесь жить русское население. И совершенно естественно, что в наиболее опасных из-за вражеских вторжений районах старались строить большее количество городов, в особенности на возможных путях продвижения противника, т. е. на главных дорогах, близ речных переправ и т. д.

Энергичное строительство крепостей в районе Киева (главным образом к югу от него) проводили князья Владимир Святославич и Ярослав Мудрый в конце Х — первой половине XI в. В эту же пору расцвета могущества Киевской Руси очень значительное количество городов строится и в других русских землях, в особенности на Волыни. Все это позволило укрепить южнорусскую территорию, создать здесь более или менее безопасную для населения обстановку.

Во второй половине XI в. обстановка в Южной Руси заметно изменилась к худшему. В степях появились новые враги — половцы. В военно-тактическом отношении они мало отличались от печенегов, торков и других степных кочевников, с которыми Русь сталкивалась раньше. Они были такими же легко подвижными всадниками, налетавшими внезапно и стремительно. Целью набегов половцев, так же как и печенегов, был захват пленных и имущества, угон скота; осаждать и штурмовать укрепления они не умели. И все же половцы представляли собой страшную угрозу прежде всего своей многочисленностью. Их напор на южнорусские земли все увеличивался, и к 90-м годам XI в. положение стало по-настоящему катастрофическим. Значительная часть южнорусской территории была опустошена; жители бросали города и уходили к северу, в более безопасные лесные районы. Среди заброшенных в конце XI в. укрепленных поселений оказались довольно значительные города, такие как городища Листвин на Волыни, Ступница в Галицкой земле и др. Южные границы Русской земли заметно сдвинулись к северу.

На рубеже XI и XII вв. борьба с половцами становится задачей, от решения которой зависело само существование Южной Руси. Во главе объединенных воинских сил русских земель стал Владимир Мономах. В итоге жестокой борьбы половцы были разгромлены и положение в южнорусских землях стало менее трагическим.

И все же в течение всего XII в. половцы по-прежнему оставались страшной угрозой для всей южнорусской территории. Жить в этих районах можно было лишь при наличии значительного количества хорошо укрепленных поселений, куда население могло бы сбегаться во время опасности, и гарнизон которых мог бы в любой момент ударить по степнякам. Поэтому в южнорусских княжествах в XII в. проводится интенсивное строительство крепостей, которые князья заселяют специальными гарнизонами. Появляется своеобразная социальная группа воинов-земледельцев, в мирное время занимающихся сельским хозяйством, но всегда имеющих наготове боевых коней и хорошее оружие. Они находились в постоянной боевой готовности. Крепости с такими гарнизонами были построены по заранее намеченному плану, причем вдоль всего оборонительного вала они имели ряд срубных клетей, конструктивно связанных с валом и используемых как хозяйственные, а частично и как жилые помещения.
Таковы города Изяславль, Колодяжин, Райковецкое городище и др.

Оборона южнорусских земель от степных кочевников — это далеко не единственная, хотя и очень важная военно-стратегическая задача, которую приходилось решать в XI — XII вв. Значительное количество хорошо укрепленных городов возникло в западной части Волынского и Галицкого княжеств, на границе с Польшей. Многие из этих городов (например, Сутейск и др.) были явно построены как пограничные опорные пункты, другие же (Червень, Волынь, Перемышль) возникли как города, имевшие первоначально преимущественно экономическое значение, но позднее, в силу своего приграничного положения, включились в общую стратегическую систему обороны.

Города чисто военного значения строились, однако, не только в пограничных районах Руси. В XII в. процесс феодального дробления страны зашел уже так далеко, что сложились вполне самостоятельные сильные русские княжества, энергично воевавшие друг с другом. Столкновения галицких и суздальских князей с волынскими, суздальских с новгородцами и т. д. наполняют историю Руси в XII в. почти непрерывными междоусобными войнами. В ряде случаев слагаются более или менее стабильные границы отдельных княжеств. Как и на общегосударственных границах, здесь не было каких-либо сплошных пограничных линий; защитой границ служили отдельные укрепленные поселения, расположенные на главных сухопутных или водных путях. Далеко не все границы между княжествами укреплялись. Так, например, границы Галицкой земли со стороны Волыни или граница Новгородской земли со стороны Суздаля вообще не были защищены. Да и там, где на границе существовали многочисленные города, далеко не всегда их строили для охраны этой границы. Иногда бывало и наоборот — сама граница между княжествами устанавливалась по линии, где уже стояли города, которые лишь после этого приобретали значение пограничных опорных пунктов.

Строительство укреплений в эпоху средневековья было делом чрезвычайно ответственным, и понятно, что феодальная власть держала его в своих руках. Люди, руководившие строительством городов, были не ремесленниками, а представителями княжеской администрации, военно-инженерными специалистами. В древнерусских письменных источниках их называли городниками.

Строительство новых городских стен, а также перестройка и поддержание в боеспособном Состоянии уже существующих укреплений требовали огромных затрат рабочей силы и тяжело ложились на плечи феодально зависимого населения. Даже когда князья в виде особой привилегии вотчинникам освобождали зависимых крестьян от повинностей в пользу князя, они обычно не освобождали их от самой тяжелой обязанности — «городового дела». Точно так же не свободны были от этой повинности и горожане. О том, какого труда стоила работа по строительству оборонительных сооружений, можно судить по приблизительным подсчетам необходимых затрат рабочей силы. Так, например, для постройки самого крупного крепостного сооружения Киевской Руси — укреплений «города Ярослава» в Киеве — в течение примерно пяти лет должны были непрерывно работать около тысячи человек. Постройка небольшой крепости Мстиславль в Суздальской земле должна была занять примерно 180 рабочих в течение одного строительного сезона.

Крепостные сооружения имели не только чисто утилитарное, военное значение: они были и произведениями архитектуры, имевшими свое художественное лицо. Архитектурный облик города определяла в первую очередь его крепость; первое, что видел человек, подъезжавший к городу, это пояс крепостных стен и их боевые ворота. Недаром же такие ворота в Киеве и Владимире были оформлены как огромные триумфальные арки. Художественное значение крепостных сооружений прекрасно учитывали и сами строители крепостей, что достаточно ясно отражено в древнерусских письменных источниках.

Раппопорт П.А. Древние русские крепости. М., 1965.

Оборонительные сооружения Древней Руси X-XIV вв.

Большое значение в древнерусском зодчестве имело строительство оборонительных сооружений. Со второй половины X в. укрепления строились в основном вокруг городов и феодальных замков. В древней Руси существовала специальная профессия "городников" или "огородников" - строителей городских укреплений. В городах городники были должностными лицами, в обязанности которых входило строить и восстанавливать городские укрепления.

В эпоху Киевской Руси первые крепостные сооружения были деревянными и представляли из себя сложные системы из заполненных землей бревенчатых срубов, на которых возвышались крепостные стены и частоколы; откосы валов нередко усиливались конструкциями из сырцового кирпича и бревен.

Располагались крепости в наиболее удобных со стратегической точки зрения местах - у устьев рек, на пересечении торговых и военных путей. Как правило, строились в наибольшей близости к границе противника, который не мог продвигаться вперед, не сломив сопротивления этих крепостей: оставшаяся в тылу, не взятая и не разрушенная крепость, представляла большую опасность, в любое время из нее войско могло нанести удар.

Крепости Древней Руси на протяжении нескольких веков существования претерпели много изменений, превратившись из небольших деревянных "городов" (так они назывались XI-XII веках) в величественные каменные твердыни, неприступные для врага. Постепенно деревянные крепости были перестроены в каменные. Это происходило в несколько этапов.

Активное строительство крепостей в конце X в. началось на южных границах древней Руси. Путешественник Брунон (1008 г.) пишет, что князь Владимир Святославич, защищаясь от кочевников, окружил границы своего государства длинной и крепкой оградой. Возможно, что это упоминание относится к Змиевым валам, хотя они, как предполагает большинство исследователей, были насыпаны еще в скифские времена, а при Владимире Святославиче были лишь приспособлены к обороне рубежей русской земли.

Первые крепости X-XI веков строились с максимальным использованием особенностей местного рельефа. Чаще всего для строительства выбирали высокий береговой мыс в месте слияния двух рек. Такой мыс был надежно защищен водными преградами с двух сторон, а третья, так называемая "напольная" сторона, обращенная к полю, легко могла быть укреплена посредством наполненного водой рва, соединявшегося с обеими реками. Из земли, вынутой при прокладке рва , насыпали крутой вал , на котором и возводили деревянную оборонительную стену .

Большое значение в системе оборонительных укреплений придавалось воротам, как важным звеньям обороны городов. Ворота представляли собой боевые башни с проездом под ними. Иногда они возводились из камня.

В первых крепостях X века вал со стеной строился только на одной напольной стороне мыса. В XI веке валы стали насыпать и по другим его сторонам. Так постепенно появились крепости не с односторонней, а с круговой обороной, служившие более надежной защитой жителям города, располагавшегося под укрытием стен. Одновременно изменялось и конструктивное устройство самих валов. Если в X веке вал обычно не имел внутренних деревянных конструкций, то в XI-XII веках перед его насыпкой стали сооружать по всему периметру будущего вала деревянные срубы - "городни" (отсюда и название крепости - "город"), которые засыпали землей и глиной. Строившаяся на валу деревянная стена обычно была невысокой. В летописях сохранились свидетельства, что подчас она бывала не выше человеческого роста. Чаще всего стена представляла собой частокол из вертикально поставленных бревен с заостренными концами, но бывали также стены из деревянных срубов, цепочка которых и составляла линию стены. И тем не менее одолеть даже такую невысокую стену было трудно. Для этого под градом стрел, камней и бревен надо было еще перейти глубокий, заполненный водой ров, подняться по крутым и скользким склонам вала. По верху такой стены шли "заборола" - слегка выступавшие из ее плоскости боевые ходы, закрытые со стороны врага и снабженные лишь небольшими прорезями для стрельбы из лука.

Особенностью древних русских крепостей было почти полное отсутствие у их стен башен. Башня строилась обычно только над проездом, реже - на одном из углов крепости. Но чаще всего крепостные стены не имели углов, а плавно, без крутых поворотов огибали пространство мыса или островка. Стрельба из такой крепости велась только фронтально - перпендикулярно или под небольшим углом к плоскости стены. Такими были первые русские крепости.

Деревянные крепости вполне соответствовали тогдашнему уровню оборонной и осадной техники, и лучшим свидетельством их боеспособности является то, что даже с развитием осадной техники, появлением огнестрельного оружия и каменных крепостей деревянные крепости с некоторыми конструктивными изменениями продолжали строиться и служили надежной защитой.

Деревянные крепости X-XI вв. соответствовали распространенной в этот период тактике осады. В то время чаще всего применялась тактика взятия крепости внезапным нападением. Несколько позднее, в XII веке, распространился другой прием осады - "облежание", то есть длительная осада, рассчитанная на взятие крепости измором. Крепость окружали со всех возможных сторон, в таком случае должны были выдержать испытанию и ее боковые стороны.

По всей вероятности, смена мысовых, треугольных по своим очертаниям, крепостей овальными или круглыми в плане крепостями в XII-XIII веках была вызвана сменой тактики осады, переходом от внезапных атак к планомерной осаде. С уверенностью можно только сказать, что в XI-XII веках сами крепостные стены не подвергались непосредственному воздействию осадной техники противника, т.к. эта техника была еще очень слабо развита.

Она появилась и стала применяться лишь в XIII веке, что в свою очередь повлияло и на организацию обороны и на методы осады. Все чаще стали применять и непосредственный штурм самих крепостных стен. На них посыпались каменные ядра из камнеметных орудий. Такие орудия на Руси назывались "пороками". Ядра пороков в первую очередь поражали стоявших в заборолах и сами заборола. Верхние части стен рушились, и это вынуждало защитников крепости ослабить или полностью прекратить стрельбу со стен. Позднее атакующие во время штурма стали использовать так называемые "грады" - высокие деревянные срубы на колесах, которые подвозили к стенам крепости, с них атакующие перебирались на стену. Стали пускать в ход и приставные лестницы. Все это привело к изменению крепостных стен, и в первую очередь приступной напольной стены.

Первыми стенами, которые стали строить из камня, были именно приступные стены. Впрочем, из камня иногда строили и всю крепость целиком, если она была небольшой, как, например, в Копорье (1280) и Изборске (1330). Но гораздо чаще в камне возводили только приступную стену. Наибольшее распространение в древней Руси получили дерево-каменные крепости, в которых приступная стена была каменной, а остальные стены деревянными. Такими были, например, крепости в Новгороде и Пскове. Крепости с односторонней обороной появились уже во второй половине XIV века. Как в первых деревянных крепостях, в каменных сначала не было башен, их стали строить позднее и первоначально тоже только с приступной стороны (