Астроном, род. в 1831 г.; первоначальное образование получил в Одесской гимназии, а затем в Ришельевском лицее; по окончании курса в Московском университете отправлен был Университетом за границу для усовершенствования в науках, именно по астрономии. По возвращении в Россию, Б. назначен был наблюдателем при Московской астрономической обсерватории, и, получив степень магистра, а потом доктора астрономии, и продолжая состоять при Обсерватории, избран был постепенно в адъюнкты (в 1857 г.), в экстраординарные (в 1862 г.) и в ординарные профессоры по кафедре астрономии (1865). Кафедру эту Б. с небольшим промежутком от 12 июля до 30 окт. 1869 г., когда он состоял в Киеве ординарным профессором по кафедре астрономии и геодезии, занимал до 1890 г.; в этом году он на место знаменитого Струве назначен был директором Пулковской обсерватории. Во время своей профессорской деятельности Б. успел заслужить имя талантливого преподавателя. Его учено-литературные труды посвящены, главным образом, учению о кометах. Сюда относятся: "О хвостах комет" (М., 1862); "Возмущения комет, происходящие от сопротивления эфира" (М., 1863); "Positions de la comète de 1858 v, tirées des observations faites à l"observatoire de Moscou" (M., 1863); "Излияния вещества из ядра большой кометы 1862 г." (М., 1864); "Возмущения комет, не зависящие от планетных притяжений" (ч. 1, M., 1864); "Рисунки кометы Коджиа и ее спектра" (М., 1874); "О хвостах комет" (СПб., 1879); "Recherches sur les queues d. comètes" (M., 1881); "Sur la соmète de 1882 i" (M., 1883); "Sur la grande соmète de 1882 i" (M., 1883); "Recherches sur la comète de 1882 i" (M., 1883); "Note sur la queue du i type de la comète 1882 i" (M., 1883) и др. Под управлением Б. Моск. астрономическая обсерватория первая в России стала заниматься почти исключительно астрофизикою. Многолетние наблюдения спектроскопическим способом солнечных выступов (протуберанцев) самого Б., фотометрические измерения звезд Церасского (ныне профессор астрономии в Московском университете) дало немало ценных результатов. Наблюдения, производившиеся на Моск. обсерватории, опубликованы в изданных Бредихиным: "Observations spectroscopiques du soleil faites pendant l"été de 1872 et 1873" (M., 1873-74) и "Annales de l"observatoire de Moscou" (т. I - IV, M., 1874-78).
{Брокгауз}
Бредихин, Федор Александрович (дополнение к статье)
Астроном; умер в 1904 г.
{Брокгауз}
Бредихин, Федор Александрович
(1831-1904) - выдающийся астроном, член Академии наук. Через два года по окончании Московского университета Б. был назначен адъюнктом по кафедре астрономии (1857), а с 1873 директором Московской университетской обсерватории. В 1890 Б. был избран ординарным академиком и назначен директором Пулковской обсерватории. В 1894, утомленный административной работой, Бредихин покинул пост директора, продолжая, несмотря на преклонный возраст, энергично работать. С именем Б. неразрывно связано изучение комет и метеорных потоков. Опираясь на труды Бесселя, Нортона и др., Б. создал стройную механическую теорию кометных форм, основы которой изложены им в сочинении "О хвостах комет" (М., 1862). Исходя из основ этой теории, Б. разобрал и объяснил все, казавшиеся чрезвычайно сложными, видоизменения форм кометных хвостов (γ-формы, синхроны и др.). Определенные им свыше чем для 40 комет величины отталкивательных сил солнца дали ему возможность разбить кометные хвосты на три резко обособленные типа; позднейшие исследования подтвердили правильность его классификации. Исследования аномальных хвостов, простирающихся от головы кометы к солнцу, навели его на мысль о распаде комет, в связи с чем им дана математическая теория происхождения метеорных потоков. Биография Б. и полный список его трудов даны в "Материалах для биографического словаря действительных членов Императорской академии наук", ч. I, П., 1915.
Бредихин, Федор Александрович
(26 ноября 1831 - 1 мая 1904) - рус. астроном, акад. (с 1890, чл.-корр. с 1877). До 14-летнего возраста учился дома под руководством бывшего директора херсон. гимназии З. С. Соколовского; с 1845 - в пансионе при Ришельевском лицее в Одессе, а в 1849 стал студентом лицея. В 1851 поступил в Моск. ун-т на физико-математич. факультет. На последнем курсе начал заниматься астрономией, а по окончании ун-та (1855) параллельно с занятиями в Моск. обсерватории готовился к магистерским экзаменам под руководством проф. А. Н. Драшусова. В 1857 сдал магистерские экзамены и был назначен исполняющим обязанности адъюнкта при кафедре астрономии. В 1862 защитил магистерскую дисс. "О хвостах комет", а через 3 года получил степень доктора, защитив дисс. "Возмущения комет, не зависящие от планетных притяжений" (1864). После защиты был назначен (1865) ординарным проф. Моск. ун-та. В 1867 совет ун-та командировал Б. за границу. Около года он провел в Италии, где хорошее знание итал. языка позволило ему ближе ознакомиться с трудами известного тогда Общества итал. спектроскопистов. В 1873-76 Б. был деканом физико-математич. фак-та Моск. ун-та; в 1873 стал директором университетской обсерватории. В Моск. ун-те им была создана первая русская астрономич. школа. Исследования Б. охватывают все основные разделы астрономии того времени. В области астрометрии он с исключительной точностью наблюдал на меридианном круге, измерял на рефракторе микрометром положения малых планет, исследовал ошибки микрометрич. винта и личные ошибки. В области астрофизики при непосредственном участии Б. начались систематич. наблюдения хромосферы Солнца протуберанц-спектроскопом, фотографирование солнечных пятен и факелов, исследование поверхностей Юпитера и Марса, спектров комет и туманностей. В области гравиметрии Б. провел исследования поворотного маятника и уклонения отвеса. За время своего директорства (15 лет) Б. выпустил 11 томов анналов Московской обсерватории (21 выпуск), в которых больше половины статей написано им самим.
В Моск. ун-те Б. начал и завершил свои знаменитые исследования о кометах и метеорах. В основе теории кометных форм лежало положение, что хвосты комет состоят из частичек, вылетающих с некоторыми начальными скоростями из ядра кометы в направлении к Солнцу и затем начинающих двигаться от Солнца под действием его отталкивающих сил. Под влиянием сил тяготения и отталкивания частицы движутся почти всегда по гиперболам. Б. определил величины ускорений для нескольких десятков кометных хвостов, что позволило ему в 1877 создать их классификацию. Оказалось, что кометные хвосты можно разбить на три обособленных типа. К I типу Б. отнес хвосты почти прямые, стелющиеся по радиусу-вектору кометы (от Солнца). Они состоят из частиц, для которых отталкивающие ускорения кратны числу 18, если за единицу принять силу тяготения Солнца на том же расстоянии. Хвосты II типа значительно шире и похожи на рог, изогнутый в сторону, обратную движению кометы. В этих хвостах отталкивающие ускорения принимают все значения от 0,6 до 2,5 (в одном хвосте). Хвосты III типа еще более отклонены от радиуса-вектора и в них отталкивающие ускорения ничтожны - от 0 до 0,3. Основы классификации были верно угаданы Б. и остаются в силе и в наши дни. Механич. теория кометных форм помогла Б. объяснить и форму головы кометы с параболич. очертанием, и поперечные полоски в хвостах II типа, т. н. синхроны - образования, произведенные внезапными (в виде взрыва) выделениями целых облаков пылинок из ядер, и странные на первый взгляд формы кометных хвостов, состоящие из двух пересекающихся ветвей в виде греч. буквы γ, причем эта форма то пропадала, то вновь появлялась. Кроме того, Б. создал физ. теорию кометных хвостов. Приняв, что все хвосты состоят из газовых молекул, что они при вылете из кометных ядер заряжаются электричеством и что у всех молекул заряды одинаковы (размеры всех молекул тогда считали близкими друг к другу), он пришел к заключению, что величины отталкивающих ускорений должны быть обратно пропорциональны молекулярным весам. В таком случае хвосты I типа должны состоять из легчайшего газа - водорода; в хвостах II типа должны быть молекулы углеводорода и легких металлов, напр. натрия; в III типе - тяжелые металлы (железо и др.). Эта теория сделалась общепринятой, тем более, что после ее опубликования в спектрах кометы 1882 II были найдены излучения железа, предсказанные Б. Физ. теория кометных хвостов Б. была единственной обоснованной теорией в течение нескольких десятков лет.
В 1889 Б. высказал гипотезу об образовании периодич. комет путем отделения частей от кометы-родоначальницы, движущейся по практически параболич. орбите. Эта гипотеза объяснила существование т. н. семейств комет - групп комет со сходными элементами орбит. Большое значение имеют работы Б., посвященные происхождению метеоров в результате распада комет. Б. показал, что не только периодические кометы, но и кометы, движущиеся по орбитам, близким к параболическим, могут образовать метеорные потоки. Теория образования периодических комет и теория происхождения метеоров завершают московский период деятельности Б.
В 1890 Б. был назначен директором Главной российской астрономич. обсерватории в Пулкове. Под его руководством в Пулкове расширилась программа как астрономич., так и астрофизич. исследований, были установлены новые инструменты: нормальный астрограф, спектрографы к 38-см и 76-см рефракторам. В первый же год своего директорства Б. побывал во всех рус. обсерваториях. Он стремился привлечь астрономов к проведению актуальных научных исследований и помогал обсерваториям в выборе новых тем научных работ. В 1895 недомогание и усталость заставили Б. просить об освобождении его от должности директора Пулковской обсерватории. В том же году он переехал из Пулкова в Петербург. До самой смерти он сохранил работоспособность. Последнее его исследование о наличии громадных отталкивательных ускорений в хвостах комет 1893 II и 1903 IV было напечатано за два месяца до его смерти.
Труды Б. по механич. теории кометных форм были собраны его учеником Р. О. Егерманом в одну монографию "Систематическое изложение механических исследований Бредихина по вопросу о формах комет" (1903). Все работы Б. по метеорной астрономии собраны им в монографию "Этюды о происхождении космических метеоров и образовании их потоков" (1903). Много времени Б. уделял общественной деятельности. В 1864 он активно содействовал основанию Моск. математич. об-ва. Наиболее близкое участие принимал Б. в жизни Общества испытателей природы и был его президентом в 1886-90; состоял членом Русского астрономич. об-ва (1890), Русского географич. об-ва (1891). Б. был также действительным членом Леопольдино-королевской академии в Галле (1883), членом-корреспондентом Королевского астрономич. об-ва в Лондоне, Ливерпульского астрономич. об-ва (1884), Об-ва итал. спектроскопистов и др. В 1946 Президиум АН СССР учредил премию им. Ф. А. Бредихина за выдающиеся работы в области астрономии.
Соч.: О хвостах комет, М., 1862, 2 изд., М.-Л., 1934; Возмущения комет, не зависящие от планетных притяжений, ч. 1, М., 1864; Колебания кометного ядра, "Математический сборник", 1867, т. 2, отд. 1; Спектральные линии планетарных туманностей, там же, 1876, т. 8, отд. 1; Теория выделения метеоров из комет, "Известия Русского астрономического об-ва", 1892, вып. 1; О физических переменах в небесных телах, СПб, 1893; О вращении Юпитера с его пятнами, "Известия Акад. наук", 1897, т. 7, № 3; О попытках экспериментального воспроизведения кометных явлений, там же, 1898, т. 8, № 3; О солнечной короне, там же, 1898, т. 9, № 3; Sur les formes anomales dans le développement des comètes, 1-2, "Annales de l"Observatoire de Moscou", 1877, v. 3, livr. 1; 1878, v. 4, livr. 1; Sur la queue de la comète de 1860, III, там же, 1878, v. 5, livr. 1; Recherches sur les queues de comttes, там же, 1879, v. 5, livr. 2; 1879, v. 6, livr. 1; 1880, v. 7, livr. 1; Suppléments à mes recherches sur les queues des comptes, там же, 1881, v. 7, livr. 2; Sur les syndynames et les synchrones dans les comètes et quelques remarques concernant mes recherches sur les formes cometaires, там же, 1884, v. 10, liyr. 1; Sur l"hypotèse des ondes cosmiques, composée pour l"explication des formes cometaires, там же; Note sur la queue du I type de la comète 1882, II, там же; Nouvelles recherches sur les comètes, там же, 2 série, 1886, v. 1, livr. 1; Sur la queue de la comète de 1874, c, "Bulletin de la Société imp. des naturalistes de Moscou", 1876, t. 51, № 4; Sur la grande comète de 1882 II, там же, 1882, t. 57, № 4; Sur les anomalies apparentes dans la structure de la grande comète de 1744, там же, 1883, t. 58, № 4; Sur l"origine des étoiles filantes, там же, Nouv. sоrie, 1889, t. 3, № 1; Sur l"origine des comètes périodiques, там же, t. 3, № 2; Les isodynames et les synchrones de la comète 1893 IV, "Известия Акад. наук", серия 5, 1894, t. 1, № 1; Sur les grandes valeurs de la force répulsive du Soleil, там же, серия 5, 1904, t. 20, № 1; Etudes sur l"origine des météores cosmiques et la formation des leurs courants, St.-Petersbourg, 1903; Этюды о метеорах, [пер. с франц.], М., 1954 (имеется библиография трудов Б.).
Лит.: Костинский С. К., Памяти Бредихина (К десятилетию со дня его кончины), "Природа", 1914, апрель; Орлов С. В., Федор Александрович Бредихин. 1831 -1904, М., 1948 (имеется библиография печатных трудов Б. и литература о нем); его же, Роль Ф. А. Бредихина в развитии мировой науки, "Ученые записки Московского гос. ун-та им. М. В. Ломоносова", вып. 91. Роль русской науки в развитии мировой науки и культуры, 1947, т. 1, кн. 1; Левин Б. Ю., Федор Александрович Бредихин, в кн.: Люди русской науки, т. 1, М.-Л., 1948; Материалы для биографического словаря действительных членов имп. Акад. наук, ч. 1, П., 1915 (имп. Акад. наук. 1889- 1914, [т.] III); Зигель Ф. Ю., Федор Александрович Бредихин. Его жизнь и деятельность, М., 1957; Воронцов-Вельяминов Б. А., Очерки истории астрономии в России, М., 1956.
Бредихин, Федор Александрович
(8.XII.1831-14.V.1904) - русский астроном, академик Петербургской АН (с 1890 г.). Род. в Николаеве. Окончил Московский ун-т в 1855 г. Деятельность Бредихина долгие годы была связана с Московским ун-том, где в 1862 г. он защитил магистерскую, а в 1865 г. - докторскую диссертации. В 1867 г. был командирован в Италию для ознакомления с работами Общества итальянских спектроскопистов. В 1873-1876 гг. был деканом физико-математического факультета Московского ун-та. В 1873-1890 гг. - директор университетской обсерватории. Создал "московскую астрофизическую школу". С 1890 по 1895 г. - директор Пулковской обсерватории.
Исследования Бредихина охватывают почти все основные разделы астрономии того времени. С исключительной точностью наблюдал он на меридианном круге, измерял на рефракторе микрометром положения малых планет, исследовал ошибки микрометрического винта и так называемые личные ошибки наблюдателя. При непосредственном его участии начались систематические наблюдения хромосферы Солнца протуберанц-спектроскопом, фотографирование солнечных пятен и факелов, исследования поверхности Луны и планет Марса и Юпитера. В 1875 г. в числе первых вслед за У. Хеггинсом начал изучение химического состава излучающих газовых туманностей. Внес немалый вклад и в другие области - от инструментальной оптики до гравиметрии. Однако главным направлением его исследований было изучение комет, начатое еще в 1858 г. Развил и усовершенствовал теорию Бесселя, создал наиболее полную в то время "механическую теорию кометных форм", которая позволила описать движение вещества не только вблизи головы, но и в хвосте кометы. В основе этой теории лежало положение, согласно которому хвосты комет состоят из частичек, вылетающих из ядра кометы в направлении Солнца и затем начинающих двигаться от Солнца под действием его отталкивающих сил. Бредихин определил величины ускорений для нескольких десятков кометных хвостов, что позволило ему в 1877 г. создать их классификацию, по которой хвосты комет делятся на три основных типа. В 1884 г. выделил еще и четвертый тип хвостов (аномальный), который встречается редко и лишь в сочетании с нормальным. Классификация кометных форм Бредихина сохранилась и в настоящее время. На основе своей теории Бредихин сделал ряд выводов о химическом составе хвостов различных комет, но они не подтвердились. Одним из первых начал изучение спектров голов комет. Развил и расширил выдвинутую Дж. Скиапарелли теорию образования метеорных потоков в результате распада ядра кометы. Результаты этих исследований были опубликованы в "Этюдах о происхождении космических метеоров и образовании их потоков" (1903).
Большое значение для развития отечественной астрономии имела деятельность Бредихина на посту директора Пулковской обсерватории. Он широко открыл двери обсерватории для русских астрономов.
Вел большую общественную деятельность. Был президентом О-ва испытателей природы (1886-1890), членом Русских астрономического и географического о-в, действительным членом Леопольдино-королевской АН в Галле (с 1883 г.), чл.-кор. Лондонского королевского астрономического о-ва и Ливерпульского астрономического о-ва (1884), О-ва итальянских спектроскопистов (1889), членом Бюро долгот (1894) и др.
Президиум АН СССР учредил в 1946 г. премию им. Ф. А. Бредихина за выдающиеся работы в области астрономии.
Лит.: Бредихин Ф. А. О хвостах комет. Изд. 2-е. - Изд-во АН СССР, 1934; Этюды о метеорах. - М., Изд-во АН СССР, 1954. - Орлов С. В. Федор Александрович Бредихин. - М., Изд-во Московского ун-та, 1948. - Перель Ю. Г. Выдающиеся русские астрономы. - М.-Л., Гостехиздат, 1951.
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
Смотреть что такое "Бредихин, Федор Александрович" в других словарях:
Русский астроном, академик Петербургской АН (1890; член корреспондент 1877). В 1855 окончил Московский университет, в 1862 защитил магистерскую диссертацию «О хвостах комет», а через 3 года… … Большая советская энциклопедия
Бредихин, Федор Александрович выдающийся астроном (1831 1904), первоначальное образование получил в одесской гимназии, а затем в Ришельевском лицее; по окончании курса в Московском университете был отправлен за границу. По возвращении Бредихин… … Биографический словарь
БРЕДИХИН, ФЕДОР АЛЕКСАНДРОВИЧ (1831–1904), русский астроном. Родился 26 ноября (8 декабря) 1831 в г.Николаеве в старинной дворянской семье; все его родственники со стороны отца и со стороны матери были моряками. Среднее образование получил в Ришельевском лицее в Одессе. В 1851–1855 учился в Московском университете. По окончании аспирантуры в 1858 читал лекции, в 1862 защитил магистерскую диссертацию, еще через три года получил степень доктора. В 1865 стал ординарным профессором Московского университета, в 1873 – директором университетской обсерватории. В 1890–1895 возглавлял Пулковскую обсерваторию.
Исследования Бредихина охватывают многие области астрономии, но широкую известность он получил благодаря работам по астрофизике комет. Ученый развил теорию кометных форм Бесселя, создал механическую теорию кометных форм, которая позволяла описывать движение вещества не только вблизи головы кометы, но и в ее хвосте. В основе этой теории лежало положение, согласно которому хвосты состоят из частиц, вылетающих из ядра кометы в направлении Солнца и затем начинающих двигаться от Солнца под действием его отталкивающих сил. В 1877 Бредихин создал классификацию кометных хвостов, применяющуюся до сих пор. Примечательно, что эта классификация появилась в то время, когда природа межпланетной среды еще не была выяснена, а сведения о самих кометах практически отсутствовали. Согласно Бредихину, хвосты I типа направлены прямо от Солнца. Сейчас установлено, что они являются плазменными и состоят из ионов, которые уносит от кометного ядра солнечный ветер. Хвосты II типа изогнуты и отклоняются назад по отношению к орбитальному движению кометы. Они образованы пылевыми частицами, непрерывно вылетающими из ядра и ускоряющимися под действием светового давления. Хвосты III типа появляются тогда, когда выброс пыли из ядра приобретает характер взрыва: облако пылинок растягивается вследствие того, что пылинки разных размеров под действием давления света получают разное ускорение. Бредихин был также одним из немногих, кто в то время наблюдал спектры голов комет.
Естественным продолжением исследований комет были работы Бредихина по метеорной астрономии. Ученый развил выдвинутую Дж.Скиапарелли теорию образования метеорных потоков в результате распада ядер комет. Для накопления наблюдательных данных организовал систематические наблюдения метеоров. Результаты, полученные им в 1874–1903, были изложены и обобщены в работе Этюды о происхождении космических метеоров и образовании их потоков (1903).
Бредихин занимался и многими другими областями астрофизики. При его непосредственном участии начались систематические наблюдения хромосферы Солнца с помощью протуберанц-микроскопа, фотографирование солнечных пятен и факелов, исследования переменных звезд и планетарных туманностей. Ученый внес вклад в инструментальную оптику и гравиметрию. Большой интерес вызвала его статья по истории астрономии Процесс Галилея по новым данным (1871). В ней на основе тщательного независимого анализа архивных данных был сделан вывод о подделке инквизицией документов, обосновывавших обвинение против Галилея. Бредихин участвовал в создании Московского математического общества (1864), в 1886–1890 был президентом Общества испытателей природы, состоял членом Русского астрономического общества, был действительным членом Немецкой академии исследователей природы «Леопольдина» и т.д.
Федор Александрович Бредихин
Астроном.
Родился 8 декабря 1831 года в городе Николаеве в старинной дворянской семье. Отец, отставной капитан-лейтенант, служил на Черноморском флоте, участвовал в турецкой кампании 1827–1829 годов. Дядя по матери, адмирал Рогуль, занимал должность второго коменданта Севастополя в дни его героической обороны.
До четырнадцати лет Бредихин учился дома – в имении отца Солонихе под Херсоном. Занимался им отставной директор Херсонской гимназии З. С. Соколовский – прекрасный математик и педагог.
В 1845 году Бредихин был отдан в пансион при Ришельевском лицее в Одессе, а через четыре года переведен в сам лицей. Впрочем, учеба в лицее ему не понравилась и в 1851 году он перевелся в Московский университет на физико-математический факультет.
Интересовала Бредихина физика, но, подчиняясь моде тех лет, он намеревался пойти по стопам отца и дяди, то есть непременно поступить на флотскую службу или в артиллерию. Только на последнем курсе, после практических работ в обсерватории, Бредихин увлекся астрономией.
Учился он хорошо и в 1855 году, по окончании университета, был оставлен при кафедре для подготовки к профессорскому званию.
В 1857 году Бредихин сдал магистерские экзамены. Это позволило ему занять место исполняющего обязанности адъюнкта при кафедре астрономии Московского университета. А в 1862 году Бредихин защитил магистерскую диссертацию «О хвостах комет». Это исследование как бы предварило главное направление его будущих работ в астрономии. Той же проблеме была посвящена и докторская диссертация Бредихина – «Возмущения комет, не зависящие от планетных притяжений».
Талантливые лекции и речи на годичных актах университета быстро принесли Бредихину известность. «…Помню, лекция произвела на меня очень сильное впечатление, – вспоминал позже один из его учеников. – Этот небольшого роста человек, крайне подвижный и нервный, с острым, насквозь пронизывающим взглядом зеленовато-серых глаз, как-то сразу наэлектризовывал слушателей, приковывал к себе все внимание. Чарующий лекторский талант так и бил у него ключом, то рассыпаясь блестками сверкающего остроумия, то захватывая нежной лирикой, то увлекая краской поэтических метафор и сравнений, то поражая мощной логикой и бездонной глубиной научной эрудиции».
Однако, скоро научная работа полностью захватила Бредихина. Он начал опаздывать на лекции, даже пропускал их. Ночные наблюдения в обсерватории полностью изменили ритм его жизни.
В 1867 году профессору Бредихину была предоставлена заграничная командировка. Хорошее знание языка позволило ему, находясь в Италии, близко ознакомиться с трудами Общества спектроскопистов. Многие итальянские исследователи стали его друзьями, в том числе знаменитый открыватель «каналов» Марса астроном Дж. Скиапарелли. Но ближе всех Бредихин сошелся с выдающимся итальянским ученым А. Секки, в 1860 году получившим первую фотографию солнечной короны, а позже составившим первую научную классификацию звездных спектров.
Вернувшись в Россию, Бредихин получил место в Киевском университете, но Киев ему не понравился. Через год Бредихин перебрался обратно в Москву. С 1873 по 1876 год он выполнял обязанности декана физико-математического факультета Московского университета, а после смерти астронома Б. Я. Швейцера занял пост директора Московской обсерватории.
Здесь проявился организаторский талант Бредихина.
За короткое время астрометрическое направление работ обсерватории сменилось на астрофизическое. Было существенно пополнено спектроскопическое и фотографическое оборудование, начались спектральные наблюдения Солнца. По гипотезе, выдвинутой Бредихиным, атмосфера Солнца могла состоять из водорода. Нижние слои фотосферы, нагреваясь у поверхности Солнца, поднимаются вверх, постепенно охлаждаясь и рассеиваясь, что, собственно, и является причиной возникновения пятен на Солнце. «…Легко видеть, – писал Бредихин, – что восходящие и нисходящие движения газов превратятся затем в круговые движения, которые над самым пятном будут направлены от центра к периферии, а выше – будет иметь место обратное». После установления круговых потоков, считал Бредихин, такое пятно может существовать довольно долго. Когда температуры окружающих масс газов и ядра пятна сравниваются, атмосфера вновь возвращается в спокойное состояние, и пятно исчезает.
При Бредихине сотрудники обсерватории активно занялись изучением спектров комет и планетарных туманностей, наблюдением поверхности Марса и Юпитера, разработкой методики фотометрических наблюдений звезд.
«В бытность его директором Московской университетской астрономической обсерватории, – писал астроном А. А. Белопольский, – он ревностно занимался наблюдениями. Наблюдений им произведено очень много при помощи всевозможных инструментов. Особенно ценными в то время и замечательными следует считать наблюдения протуберанцев на Солнце при помощи спектроскопа. В то время лишь весьма редкие ученые занимались этим, и Федор Александрович провел свои наблюдения с замечательной настойчивостью в течение целого одиннадцатилетнего периода пятнообразовательной деятельности на Солнце. Там же, в Москве, он делает труднейшие по тому времени спектроскопические наблюдения и его измерения спектральных линий комет и газообразных туманностей по точности превосходили все тогда известные измерения…»
За пятнадцать лет, в течение которых Бредихин руководил обсерваторией, вышло в свет двенадцать томов специальных «Анналов». Из 158 научных исследований, напечатанных в «Анналах», больше половины принадлежит самому Бредихину. Умея работать с невероятным упорством и напряжением, он каждую начатую работу доводил до конца. Более того, он умел заставлять и учеников доводить до конца начатые ими работы. «Он прямо очаровывал учеников и сотрудников своей личностью, – писал о Бредихине Белопольский, – своим остроумием, веселой и живой беседой, тонкой наблюдательностью и необыкновенною простотою обращения: в беседе с ним забывалось его высокое научное и общественное положение. Я до сих пор вспоминаю о времени моего пребывания в обсерватории в Москве в его обществе, в его семье, как о времени самом отрадном в моей жизни. Там впервые после университета я понял, что значит труд, одухотворенный идеей, труд упорный, систематический. Там я впервые узнал, что такое научный интерес. Федор Александрович заражал своей научной деятельностью, своим примером, и это была истинная школа, истинный университет для начинающего».
К сказанному Белопольским следует добавить несколько строк об огромном, никогда не угасавшем интересе Бредихина к поэзии. В одну из поездок в Италию, например, он открыл нового для себя поэта Альфиери. Он так увлекся его творчеством, что полностью перевел, а в 1871 году напечатал в журнале «Вестник Европы» трагедию «Виргиния».
«Направление деятельности Альфиери, – писал Бредихин в небольшом вступлении к трагедии, – определилось его личным характером, не подчинявшимся условиям окружавшей его печальной действительности, и даже ставшим с ними в противоречие. Его мужественный ум, его глубокое чувство сознания человеческого достоинства не могли не возмущаться тогдашним жалким политическим и общественным положением Италии».
…Вот до чего дошел
Ты, Рим!.. Патриции, вы низки здесь,
И вам рабами быть должно; в цепях
Влачить вас нужно; вы храните в сердце
Лишь трусость, ложь, тщеславие и жадность.
Вас зависть к добродетелям плебеев,
Неведомым совсем для ваших душ,
Томит и мучит вечно. И из злобы
Сковать себе даете руки вы,
Чтобы народ двойной опутать цепью.
Вы рабства гнусного и общих бедствий
Желаете, чтоб только не пришлось
Свободой сладкою делиться с нами.
Бесчестные! Вам наша радость – горе,
И веселитесь вы, когда мы плачем.
Но времена изменятся, я верю,
И может быть уж близок день…
«За что бы он ни брался, – писал Белопольский, – во всем проявлялась в высшей степени богато одаренная натура: он являлся то художником – при рисовании подробностей поверхности Солнца и планет, то механиком – при сборке инструментов, то инженером – при сооружении помещений для инструментов, то образцовым вычислителем…»
В историю мировой науки Бредихин вошел как создатель механической теории кометных форм.
В основу созданной им теории легло то положение, что хвосты комет, «волосатых звезд», состоят из мелких материальных частичек, которые под действием отталкивающих сил вылетают с некоторыми начальными скоростями из ядра кометы в направлении от Солнца.
«Существующая механическая теория кометных явлений, – писал Бредихин, – признает кометные истечения и хвосты состоящими из частиц весомой материи, разрежение которой доведено до атомов и молекул; все движения этих частиц в пространстве… подчиняются закону Ньютона, при той или другой, смотря по химическому составу частиц, постоянной величине силы солнечного отталкивания. Это отталкивание, в сочетании с солнечным ньютоновским притяжением, и производит эффективную силу. Вводя в формулы движения толчок, получаемый частицами от кометы в сторону к Солнцу, в форме начальной скорости, теория свободно строит все собранное наблюдениями разнообразие кометных форм…»
Под влиянием тяготения и отталкивания материальные частицы, вылетающие из ядра кометы, практически всегда движутся по гиперболам. Астроном Бессель, начавший исследования кометных хвостов в 1836 году, еще не знал этого. В своих работах он пользовался лишь приближенными формулами, поэтому и результаты его исследований не всегда были точны. Бредихин применил новые, гораздо более точные формулы гиперболического движения.
Оказалось, что кометные хвосты можно разбить на три обособленных типа.
К первому типу Бредихин отнес хвосты почти прямые, направленные прямо от Солнца, стелющиеся по радиусу-вектору кометы, как, например, у известных комет 1811, 1843, 1874 годов. Такие хвосты, считал Бредихин, формируются отталкивающими ускорениями, величины которых всегда кратны 18. Другими словами, они в 18 раз превышают ньютоновское притяжение.
Хвосты второго типа (например, хвост кометы Донати 1858) гораздо шире. Обычно они похожи на рог, изогнутый в сторону, всегда обратную движению кометы. Отталкивающая сила в таких хвостах изменяется от 2,2 на одном краю до 0,5 на другом.
Хвосты третьего типа – короткие, слабые. Они сильно отклонены назад от прямой, соединяющей комету с Солнцем. Формируются такие хвосты совсем ничтожными ускорениями.
Механическая теория кометных форм помогла Бредихину объяснить форму голов комет с параболическим очертанием, и даже поперечные полоски в хвостах второго типа, так называемые синхроны – образования, произведенные внезапными, в виде взрыва, выделениями мощных облаков пылинок из ядер кометы. Уверенно объясняла теория Бредихина и совсем странные на первый взгляд формы кометных хвостов, состоящие, например, из двух пересекающихся ветвей в виде греческой буквы лямбда, причем ветви эти могли на какое-то время пропадать, а затем снова появляться.
Приняв газовое строение кометных хвостов, как и электрическое происхождение отталкивающих сил, Бредихин высказал предположение, что эти силы должны быть обратно пропорциональны молекулярному весу, а, следовательно, хвосты разных типов обязательно должны отличаться друг от друга по химическому составу. То есть, если хвосты первого типа состоят из легчайшего газа водорода, то в хвостах второго типа непременно должны присутствовать молекулы углеводорода и легких металлов, например, натрия, а в третьем типе – тяжелые металлы.
«Если это согласие в самом деле не случайно, – писал Бредихин, – а такое согласие было бы во всяком случае очень странным, – можно заключить с большой вероятностью, что хвосты трех типов состоят соответственно из молекул водорода, углерода и железа».
Последующие открытия подтвердили правоту Бредихина.
В спектре кометы 1882 года он сам заметил линию натрия, а в спектре второй кометы 1882 года, в момент ее наибольшего приближения к Солнцу, зарегистрировал линии железа.
В 1889 году Бредихин высказал гипотезу об образовании периодических комет путем отрыва отдельных частей от некоей кометы-родоначальницы, движущейся по параболической орбите. Такая гипотеза прекрасно объясняла существование так называемых семейств комет, то есть кометных групп со сходными орбитами. Весьма замечательными оказались мысли Бредихина о распаде комет, о происхождении периодических комет и метеорных потоков. До сих пор не потеряли значения работы, посвященные происхождению метеоров, которые Бредихин считал продуктом распада комет. Он убедительно показал, что не только периодические кометы, но и те кометы, что движутся по орбитам, близким к параболическим, могут образовывать обширные метеорные потоки.
В 1890 году, после ухода в отставку директора Пулковской обсерватории Струве, ее директором был назначен Бредихин.
Одновременно он был избран ординарным академиком.
В те годы Пулковская обсерватория, несомненно, была одним из мировых центров астрономии. Однако налицо была и некоторая нездоровая замкнутость, возникшая от нежелания прежнего директора пополнять кадры обсерватории русскими учеными.
«…При самом вступлении в управление обсерваторией, – писал Бредихин в отчете за 1891 год, – для меня было непреложной истиной, что теоретически образованным питомцам всех русских университетов, чувствующим и заявившим свое призвание к астрономии, должен быть доставлен, в пределах возможности, свободный доступ к каждому практическому усовершенствованию в этой науке, а затем и к занятию всех ученых должностей при обсерватории. Только таким путем Пулковская обсерватория может образовать достаточный собственный контингент для замены выбывающих деятелей. С другой стороны, и русские университеты только таким образом могут всегда иметь кандидатов, настолько сведущих и опытных в практической астрономии, что им по достижении ученых степеней с полной надеждой на успех можно будет поручать как преподавание астрономии, так и управление университетскими обсерваториями».
Приступив к реорганизации обсерватории, Бредихин значительно расширил программы, как астрономических, так и астрофизических исследований, ускорил темпы работ, установил в обсерватории новые инструменты – нормальный астрограф и спектрографы к 38-см и 76-см рефракторам. Широкое применение спектрального анализа, деятельное изучение солнечной короны, туманностей и комет вывело Бредихина в первые ряды астрофизиков, а выдержанность предложенных им методов, заключающих в себе правильное сочетание вычислительно-теоретической работы с непрестанными инструментальными наблюдениями небесных тел, явилось несомненным достижением созданной им школы.
Занимаясь кометами, Бредихин пришел к убеждению, что принятые в то время термины – голова и хвост – совершенно неправомерны даже с физиологической точки зрения. Подобные термины, по его выражению, он относил к «кухонной латыни».
Чувствуя необходимость в квалифицированной помощи, Бредихин обратился к профессору римской словесности Московского университета Г. А. Иванову. Исследовав термин «хвост кометы», казавшийся Бредихину особенно неудачным, Иванов действительно установил, что такой термин никогда прежде не встречался у древних авторов. Вместо него в древности употреблялись слова coma – волосы, и barba – борода, гораздо точнее отражавшие внешнюю сторону явления.
Впрочем, попытка заменить термин «хвост» термином «кома» Бредихину не удалась. Астрономы не пошли на такое нововведение и предпочли пользоваться привычным понятием.
По уставу Пулковской обсерватории в обязанность директора вменялось поддерживать живую связь с русскими и иностранными обсерваториями.
В течение 1892 года Бредихин побывал во всех русских обсерваториях, а затем в обсерваториях Берлина, Потсдама, Парижа, Медоны, Гринвича. В результате этих поездок к работе на инструментах обсерватории стали допускать сверхштатных астрономов. Среди них, кстати, были многие ученики Бредихина – А. П. Соколов, А. А. Белопольский, С. К. Костинский, А. А. Иванов.
«…Имея широкий научный взгляд, – писал Костинский, – Федор Александрович ясно сознавал, что все наши теории, основанные на наблюдениях, должны беспрерывно поверяться подобными же наблюдениями, что, занимаясь теоретическими выкладками по астрономии, мы должны безустанно направлять свой взор к небу (и в переносном, и в прямом смысле) и что только гармоничное сочетание практики с теорией способно вести нас по правильному пути эволюции нашей науки, как это ясно показывает вся ее история. Федор Александрович часто говорил, что „нельзя сводить всю астрономию к одним вычислениям или к переворачиванию старых формул на новый лад“ и что „тот не астроном, кто не умеет сам наблюдать“, потому что такой человек не мог бы даже отнестись критически к тому материалу, который кладется им в основание своих вычислений и теоретических соображений. А где нет строгой и беспристрастной критики, нет и науки!»
В Пулково Бредихин продолжил исследования комет и метеорных потоков, начатые еще в Московской обсерватории. Многочисленные фотографические наблюдения принесли богатый материал, подтвердивший выдвинутую им теорию кометных форм. Однако в 1895 году, чувствуя накопившуюся усталость, Бредихин подал прошение об освобождении от должности директора Пулковской обсерватории.
К этому времени он был членом многих отечественных и зарубежных научных обществ и учреждений.
В 1877 году его избрали членом-корреспондентом Петербургской академии наук, в 1883 – действительным членом Леопольдино-Каролинской академии в Галле, в 1884 – членом-корреспондентом Королевского астрономического общества в Лондоне и Ливерпульского астрономического общества, в 1886 – почетным членом и президентом Московского общества испытателей природы, в 1887 – членом-корреспондентом Общества итальянских спектроскопистов, в 1889 – членом Математического и естественно-исторического общества в Шербуре (Франция), в 1890 – ординарным академиком Петербургской академии наук и председателем Русского астрономического общества, в 1891 – почетным членом Харьковского университета и Русского географического общества, в 1892 – почетным доктором философии Падуанского университета (Италия), а в 1894 – членом-корреспондентом Бюро долгот в Париже.
Получив отставку, Бредихин переехал в Петербург.
В 1897 году в статье «О вращении Юпитера с его пятнами» Бредихин подвел итог всем исследованиям Юпитера, которые проводились под его руководством. Особое внимание он обратил на изменение длины знаменитого Красного пятна и на появление на его концах тонких заостренных придатков. На основании изученных особенностей он пришел к аналогии Красного пятна с длинным овальным телом, погруженным в жидкость. По заключению, которое, по словам Бредихина, буквально навязывалось наблюдениями, Красное пятно «…есть или была огромная твердая пленка, увлекаемая нижними течениями атмосферы и скользящая по жидкой поверхности планеты».
Следует заметить, что природа Красного пятна до сих пор остается загадкой.
За день до смерти Бредихина, которая случилась 1 мая 1904 года, на ночном небе появилась яркая телескопическая комета. Прощаясь со своим учителем, профессор В. К. Цераский, приемник Бредихина на посту директора Московской обсерватории, сказал: «Каждый раз, когда из бездонной глубины звездного свода спустится к нам небесная страница, огромный круг людей будет повторять имя Бредихина».
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Большая Советская Энциклопедия (АБ) автора БСЭБрокгауз Ф. А.
Васильев Федор Александрович Васильев Федор Александрович – пейзажист. Родился 10 февраля 1850 г., ум. 8 сентября 1873 года. В. был сын мелкого почтамтского чиновника в Петербурге; уже двенадцатилетним ребенком он был отдан на службу в гл. почтамта, где получал 3 руб. жалованья в
Из книги Шедевры русских художников автора Евстратова Елена НиколаевнаВасильев Федор Александрович (1850–1873) В крымских горах 1873. Государственная Третьяковская галерея, МоскваВ последние месяцы жизни тяжело больной Васильев жил в Ялте, где продолжал работать, вдохновляясь величественной природой Крымских гор. В этом пейзаже романтическая
Из книги Большая Советская Энциклопедия (ВА) автора БСЭ Из книги Большая Советская Энциклопедия (БО) автора БСЭБок Федор Бок (Bock) Федор (3.12.1880, Кюстрин, - 3.5.1945), генерал-фельдмаршал немецко-фашистской армии (1940). С 1912 офицер Генштаба, участник 1-й мировой войны. Член комиссии по перемирию в 1918, затем служил в рейхсвере, монархист, один из организаторов «чёрного рейхсвера». С 1925
Из книги Большая Советская Энциклопедия (БР) автора БСЭ Из книги Большая Советская Энциклопедия (ГО) автора БСЭ Тихонов Александр НиколаевичАБРАМОВ ФЕДОР АЛЕКСАНДРОВИЧ Фёдор Александрович Абрамов (1920–1983). Русский советский писатель, лауреат Государственной премии СССР. Автор тетралогии «Пряслины»; повестей, в том числе «Безотцовщина», «Пелагея»; рассказов, среди которых «Жила-была семужка», а также цикла
Из книги Словарь современных цитат автора Душенко Константин ВасильевичВАЙНЕР Аркадий Александрович (р. 1931); ВАЙНЕР Георгий Александрович (р. 1938), писатели 1 Вор должен сидеть в тюрьме.«Место встречи изменить нельзя», телесериал (1979) по роману А. и Г. Вайнеров «Эра милосердия» (1976), реж. С. Говорухин В повести «Эра милосердия»: «Важно только, чтобы
Происходил из старинной дворянской семьи потомственных моряков - сын капитан-лейтенанта флота. Был старшим из девяти детей (6 братьев и 3 сестры) Александра Фёдоровича и Антонины Ивановны Бредихиных. Детство провел в имении отца в с. Солониха под Херсоном. Ранним пробуждением склонности к математике и естественным наукам он был обязан своему первому воспитателю и домашнему учителю - бывшему директору Херсонской гимназии З. И. Соколовскому.
С 1845 года учился в пансионе при Ришельевском лицее ; с 1849 года он - студент лицея, который окончил с золотой медалью в 1851 году. С 1851 года он - студент Московского университета, где был одним из учеников профессора Спасского М. Ф. :733 ; в 1855 году Бредихин окончил физико-математический факультет ; на последних курсах под влиянием профессора астрономии А. Н. Драшусова он избрал своей специальностью астрономию и был оставлен при университете на два года для приготовления к профессорскому званию.
Деятельность Бредихина долгие годы была связана с Московским университетом , в котором уже в 1857 году он был назначен исполняющим должность адъюнкта на кафедре астрономии. В 1862 году он защитил магистерскую диссертацию: «О хвостах комет», в 1865 году - докторскую диссертацию: «О возмущениях комет, не зависящих от планетных притяжений». С 1863 года он - экстраординарный, с 1865 года - ординарный профессор. В период сентябрь 1867 - март 1868 гг. был в Италии , где знакомился с работами Общества итальянских спектроскопистов; общался с А. Секки , Дж. Скиапарелли и др. В -1876 годах был деканом физико-математического факультета Московского университета . С 1882 года - заслуженный профессор Московского университета . В - - директор университетской обсерватории . Создал «московскую астрофизическую школу». В -1895 годах Ф. А. Бредихин - директор Пулковской обсерватории ; на этом посту он широко открыл двери обсерватории для русских астрономов.
Научные интересы
Исследования Бредихина охватывают почти все основные разделы астрономии того времени. С исключительной точностью наблюдал он на меридианном круге , измерял на рефракторе микрометром положения малых планет , исследовал ошибки микрометрического винта и так называемые личные ошибки наблюдателя. При непосредственном его участии начались систематические наблюдения хромосферы Солнца протуберанц-спектроскопом , фотографирование солнечных пятен и факелов, исследования поверхности Луны и планет Марса и Юпитера . В 1875 году в числе первых, вслед за У. Хёггинсом , начал изучение химического состава излучающих газовых туманностей . Внёс немалый вклад и в другие области - от инструментальной оптики до гравиметрии . Однако главным направлением его исследований было изучение комет , начатое ещё в 1858 году . Развил и усовершенствовал теорию Бесселя , создал наиболее полную в то время «механическую теорию кометных форм», которая позволила описать движение вещества не только вблизи головы , но и в хвосте кометы. В основе этой теории лежало положение, согласно которому хвосты комет состоят из частичек, вылетающих из ядра кометы в направлении Солнца и затем начинающих двигаться от Солнца под действием его отталкивающих сил. Бредихин определил величины ускорений для нескольких десятков кометных хвостов, что позволило ему в 1877 году создать их классификацию, по которой хвосты комет делятся на три основных типа. В 1884 году выделил ещё и четвёртый тип хвостов (аномальный), который встречается редко и лишь в сочетании с нормальным. Классификация кометных форм Бредихина сохранилась и в настоящее время. На основе своей теории Бредихин сделал ряд выводов о химическом составе хвостов различных комет, но они не подтвердились. Одним из первых начал изучение спектров голов комет. Развил и расширил выдвинутую Дж. Скиапарелли теорию образования метеорных потоков в результате распада ядра кометы. Результаты этих исследований были опубликованы в «Этюдах о происхождении космических метеоров и образовании их потоков» ().
Вёл большую общественную деятельность. Был президентом Московского общества испытателей природы (1886-1890), членом Русских астрономического общества (и его председателем в 1891-1893 годах), членом Русского географического общества , действительным членом Леопольдино-королевской АН в Галле (1883), член-корреспондент Лондонского королевского астрономического и Ливерпульского астрономического обществ (1884), Общества итальянских спектроскопистов (1889), членом-корреспондентом Бюро долгот в Париже (1894), почётным членом Московского университета (1897) и др.
За выдающиеся достижения в области астрономии была учреждена премия имени Ф. А. Бредихина .
Адреса
- до 1890 года - Москва , Потаповский переулок , дом 6.
- 1899 год - 1 мая 1904 года - Санкт-Петербург , Пушкинская улица , дом 14, кв. 6.
Память
- Именем Бредихина названа малая планета (786) Бредихина , открытая Францем Кайзером 20 апреля 1914 года в Гейдельберге , Германия .
- В 1970 году в честь Фёдора Александровича Бредихина назван кратер на Луне
- В СССР были выпущены почтовые марки , посвященные Ф. А. Бредихину.
Stamp of USSR 1958.jpg
Почтовая марка «125 лет со дня рождения», 1956 год
Библиография
- О хвостах комет . - М .: В Унив. тип., 1862. - III, 223 с.
- Возмущения комет, происходящие от сопротивления эфира. - М ., 1863.
- Излияния вещества из ядра большой кометы 1862 года. - М .: В Унив. тип., 1864. - 21 с.
- Возмущения комет, не зависящие от планетных притяжений. - М ., 1864.
- Рисунки кометы Коджиа и её спектра. - М ., 1874.
- . - М .: Изд-во АН СССР , 1954. - 606 с. - (Классики науки). - 3 000 экз.
Напишите отзыв о статье "Бредихин, Фёдор Александрович"
Примечания
Литература
- Андреев А. Ю. . История Императорского Московского университета . Проверено 28 сентября 2013.
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Бредихин, Фёдор Александрович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
- Зигель Ф. Ю. Фёдор Александрович Бредихин: Его жизнь и деятельность. - М .: Гостехиздат , 1957. - 152 с. - (Люди русской науки). - 15 000 экз. (обл.)
- Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. - 2-е изд., перераб. и доп.. - Киев: Наукова думка, 1986. - 512 с.
- Невская Н. И. Фёдор Александрович Бредихин, 1831-1904. - М .-Л. : Наука , 1964. - 255 с. - (Научно-биографическая серия).
- Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII - начала XX веков. Естественные и технические науки. - М .: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. - С. 38-39. - 294 с. - 2 000 экз. - ISBN 5-8037-0164-5.
Ссылки
- на официальном сайте РАН
- на сайте Всероссийское генеалогическое древо
Отрывок, характеризующий Бредихин, Фёдор Александрович
Назвали полковника, князя Репнина.– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C"est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n"en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
