Я не ручаюсь за достоверность этого рассказа, хотя поведал мне его профессор французской литературы одного английского университета, а он был человеком столь благородным, что вряд ли стал бы рассказывать мне то, чего не было. Он имел обыкновение привлекать внимание своих студентов к трем французским писателям, которые, по его мнению, сочетали качества, лежащие в основе французского характера. Читая их, утверждал профессор, вы можете столько узнать о французах, что, будь это в его власти, он бы не доверил тем, кто призван защищать интересы французов, приступать к исполнению своих обязанностей прежде, чем они не сдадут достаточно строгий экзамен по их произведениям. Они - это Рабле с его gauloiseme - особой формой сквернословия, предпочитающего называть лопату не иначе, чем чертовым совком, Лафонтен с его bons sens - не чем иным как здравым смыслом, и, наконец, Корнель с его panache. В словарях это слово переводится как султан на шлеме вооруженного рыцаря, но метафорически скорее означает достоинство и браваду, рисовку и героизм, тщеславие и гордость. Именно le panache заставил французских дворян при Фонтенуа бросить офицерам короля Георга II: «Стреляйте первыми, господа!»; именно le panache исторг с окровавленных уст Кэмбронна при Ватерлоо фразу: «Гвардия умирает, но не сдается»; и это le panache побуждает нищего французского поэта, награжденного Нобелевской премией, великолепным жестом раздать ее. Мой профессор был человеком серьезным и, по его мнению, история эта, столь отчетливо выражая три главных качества французского характера, в высшей степени поучительна.
Я назвал ее «Видимость и Реальность» - это заголовок самой значительной, как мне кажется, философской работы, которую моя страна (на благо или во зло) создала в XIX веке. Она нелегка для чтения, но увлекательна. Книга написана отличным языком с изрядной долей юмора и хотя навряд ли неискушенному читателю окажутся доступны некоторые, особенно тонкие суждения, он, тем не менее, испытает острое чувство хождения по туго натянутому интеллектуальному канату над метафизической пропастью. И читатель закроет книжку с утешительным ощущением того, что на все наплевать. Единственным оправданием в использовании названия столь прославленной книги может служить лишь то, что оно так удивительно подходит к моему рассказу.
Хотя Лизетта была философом в том же смысле, что и все мы, поскольку ее ум занимали проблемы существования, однако ее чувство реальности было столь сильно, а почитание показной стороны жизни столь искренне, что Лизетту вполне можно было заподозрить в удачном совмещении несовместимого, к чему давно стремились философы. Лизетта была француженкой и несколько часов ежедневно проводила, раздеваясь и одеваясь в одном из самых дорогих и модных ателье Парижа. Приятное занятие для молодой женщины с прелестной фигурой. Короче, она была манекенщицей. Высокий рост позволял ей с изяществом носить шлейф, а ее бедра были столь стройны, что от нее, одетой в спортивный костюм, казалось, исходил аромат вереска. Длинные ноги позволяли ей с особым шиком носить пижамы, а ее тонкая талия и маленькая грудь делали простейшие купальные костюмы предметом восторга. Она могла одевать все, что угодно. Ее манера кутаться в манто из шиншиллы убеждала даже самых благоразумных людей в том, что шиншилла стоит запрашиваемых за нее денег. Толстухи и коротышки, вульгарные женщины и простушки, костлявые и бесформенные, молодые и старые сидели в удобных креслах и, поскольку Лизетта выглядела так мило, покупали одежды, которые ей очень шли. У нее были большие карие глаза, крупный яркий рот и очень светлая, слегка тронутая веснушками кожа. Ей трудно было сохранять ту надменную, замкнутую, холодно безразличную манеру, которая считается обязательной для манекенщицы, когда неспешными шагами она вплывает, разворачивается и, с видом полного презрения к миру, сравнимого только с верблюжьей миной, уплывает. В ее больших карих глазах таился веселый огонек, а алые губы подрагивали, готовые, казалось бы, дайте только повод, растянуться в улыбке. Этот огонек и привлек внимание мсье Реймонда Ле Сюэ.
Он сидел в кресле в стиле Людовика XVI рядом с сидевшей в другом кресле женой, уговорившей его пойти с ней на просмотр весенних мод в узком кругу. Это свидетельствовало о добром расположении духа мсье Ле Сюэ, потому что он был чрезвычайно занятым человеком, у которого, как не трудно представить, имелась масса более важных дел, чем сидеть в течение часа и наблюдать, как дюжина молодых красивых женщин демонстрируют на себе волнующее разнообразие костюмов. Ему и в голову не могло прийти, что какой-нибудь из них мог изменить внешность его жены, высокой угловатой пятидесятилетней женщины с чертами лица несколько крупнее обычного. Но мсье Ле Сюэ женился на ней, разумеется, не ради ее внешности. И она всегда, даже в первые упоительные дни медового месяца, понимала это. Он женился на ней, чтобы присоединить процветающий сталелитейный завод, наследницей которого она была, к собственному, равно процветающему заводу локомотивов. Брак оказался удачным. Жена подарила ему сына, который играл в теннис почти как профессионал, танцевал так же хорошо, как жиголо, а в бридже был на равных с самыми опытными игроками; и дочку, которую он был в состоянии обеспечить приданным, достойным самого что ни на есть настоящего принца. У него были основания гордиться своими детьми.
Благодаря упорству и умеренной честности мсье Ле Сюэ преуспел настолько, что прибрал к рукам контроль над производством рафинированного сахара, над кинокомпанией, автомобильной компанией и газетой; и, наконец, он смог достаточно раскошелиться, чтоб убедить свободных и независимых избирателей некоего округа послать его в Сенат. Мсье Ле Сюэ был мужчиной приятной полноты и жизнерадостного темперамента с представительной осанкой, аккуратной седой квадратной бородкой, лысой головой и складкой жира на затылке. Даже не глядя на алый значок, украшавший его черный пиджак, было очевидно, что это влиятельная особа.
Мсье Ле Сюэ был не из тех, кто медлит, и когда его жена отправилась из ателье играть в бридж, он покинул ее со словами, что хочет размяться и пройтись пешком до Сената, куда призывал его долг перед страной. Так далеко сенатор, однако, не пошел, а стал прогуливаться взад и вперед по глухой улице, на которую, как он справедливо рассудил, молодые женщины выйдут из мастерской в конце рабочего дня. Не прошло и четверти часа, как появление выходивших группами женщин, молодых и хорошеньких, не таких уж молодых и далеко не таких хорошеньких, возвестило о том, что долгожданный момент наступил и через две или три минуты на улицу вышла Лизетта. Сенатор хорошо понимал, что его внешность и возраст едва ли обеспечат ему успех у девушки с первого взгляда, но он так же знал, что его богатство и положение уравновешивают эти изъяны. Лизетта была не одна, что, наверняка смутило бы человека не столь значительного, но сенатора ни на минуту не поколебало. Он подошел к ней, вежливо приподнял шляпу, но не настолько, чтоб обнаружилась лысина и пожелал ей доброго вечера.
«Bon soir, mademoiselle», - произнес он с обворожительной улыбкой. Она мельком взглянула на него, поджала свои полные алые губы, только что таившие улыбку, и, продолжая разговаривать с подругой, отвернулась и пошла дальше с уверенным видом полного безразличия. Отнюдь не обескураженный, сенатор пошел вслед за девушками на расстоянии нескольких ярдов. Они прошли по глухой улочке, вышли на бульвар и на площади Мадлен сели в автобус. Сенатор был вполне удовлетворен. Он пришел к ряду обоснованных умозаключений. То, что она возвращалась, по-видимому, домой с подругой, означало, что у нее не было поклонника. То, что она отвернулась в ответ на его приветствие, подтверждало ее порядочность, скромность и хорошее воспитание, что ему всегда нравилось в молодых хорошеньких женщинах. Ее жакет и юбка, простенькая черная шляпка и чулки из искусственного шелка свидетельствовали, что Лизетта была бедна, и, следовательно, добродетельна. В этой одежде она выглядела так же привлекательно, как и в великолепных нарядах, в которых он ее видел перед этим. Сенатор ощутил в своем сердце забавное чувство. Он давно уже не испытывал этого своеобразного ощущения, приятного, и, странным образом, болезненного, но сразу узнал его.
Клянусь богом, это любовь, - пробормотал он.
Сенатор уже не надеялся на что-либо подобное в своей жизни и, расправив плечи, уверенным шагом пошел дальше. Он пришел в частное детективное бюро и велел навести справки о молодой особе по имени Лизетта, работающей манекенщицей по такому-то адресу. А затем, вспомнив, что в Сенате обсуждается Американский заем, поехал извозчиком к внушительному зданию, зашел в библиотеку, где у него было любимое кресло, и приятно вздремнул. Через три дня он получил требуемую информацию. Обошлась она недорого. Мадемуазель Лизетта Ларион жила с овдовевшей тетей в двухкомнатной квартире в парижском районе Батиньоль. Ее отец, раненый герой великой войны, содержал табачную лавку в небольшом провинциальном городке на юго-западе Франции. Квартира обходилась в две тысячи франков. Она вела размеренный образ жизни, любила ходить в кино, любовников, судя по всему, не имела; ей девятнадцать лет. Консьержка отзывалась о ней хорошо, а товарки по работе любили ее. Ясно, что Лизетта была в высшей степени пристойной молодой женщиной и сенатор не мог не счесть ее вполне достойной скрасить досуг человека, жаждавшего отдохновения от государственных забот и изнурительного бремени большого бизнеса.
Нет необходимости рассказывать в деталях о предпринятых мсье Ле Сюэ шагах к достижению намеченной им цели. Он был слишком важной и обремененной делами фигурой, чтобы самому заниматься этим. Но у него был доверенный секретарь, прекрасно управлявшийся с избирателями, не знавшими за кого голосовать, который наверняка знал, как представить молодой женщине, честной, но бедной, те блага, которые сулила ей в случае удачи дружба с таким человеком, как его хозяин. Доверенный секретарь нанес визит вдовствующей тетушке - мадам Саладен, и сообщил ей, что мсье Ле Сюэ, всегда идущий в ногу со временем, недавно начал интересоваться кинопромышленностью и намерен заняться производством фильма (отсюда явствует, как много может извлечь незаурядный ум из факта, который мог бы счесть незначительным человек заурядный). В ателье мсье Ле Сюэ был поражен внешностью Лизетты и тем, с каким блеском она носила одежды и ему пришло в голову, что она вполне могла бы подойти для той роли, которую он намерен был ей отвести (как все разумные люди, сенатор всегда старался как можно ближе придерживаться истины). Затем, для продолжения знакомства, доверенный секретарь пригласил мадам Саладен и ее племянницу на обед, чтобы сенатор мог удостовериться в способностях Лизетты. Мадам Саладен сказала, что поговорит с племянницей и, что, со своей стороны, считает предложение вполне приемлемым.
Когда мадам Саладен изложила Лизетте предложение и изобразила уровень, достоинство и влиятельность их великодушного знакомца, эта молодая особа пренебрежительно пожала хорошенькими плечиками:
Cette vieille carpe, - сказала она, что может быть не совсем точно переведено как «этот старый карп».
Какое значение имеет то, что он старый карп, если он дает тебе роль? - сказала мадам Саладен.
Et ta soeur, - сказала Лизетта.
Эта фраза, обозначающая нечто вроде «расскажи своей бабушке» и звучащая довольно невинно и даже безобидно, несколько вульгарна и употребляется воспитанными молодыми женщинами, как мне кажется, только из желания шокировать. Она означает самое решительное неверие и единственный возможный перевод на обиходный язык слишком груб для моего целомудренного пера.
В любом случае, нам следует принять это неожиданное приглашение, - сказала мадам Саладен, - в конце-концов, ты ведь уже не ребенок.
Где он сказал, мы будем обедать?
Шато де Мадрид. Кто не знает, что это самый дорогой в мире ресторан.
Для этого были все основания. Еда там была хорошая, погреба знаменитые, а благодаря удобному расположению ресторана поесть в нем прекрасным весенним вечером было одно удовольствие. На щеке Лизетты появилась хорошенькая ямочка, а на крупных алых губах - улыбка. У нее были отличные зубы.
Я могу взять платье в мастерской, - пробормотала она.
Несколько дней спустя доверенный секретарь сенатора заехал за ними на такси и отвез мадам Саладен и ее очаровательную племянницу в Булонский лес. В одной из самых удачных моделей фирмы Лизетта выглядела потрясающе, а мадам Саладен - вполне респектабельно в своем собственном черном шелковом платье и шляпке, которую ей смастерила по этому случаю Лизетта. Секретарь представил дам мсье Ле Сюэ, который приветствовал их с милостивым достоинством политика, любезно принимающего жену и дочь какого-нибудь нужного ему избирателя. С присущей ему проницательностью он полагал, что именно так подумают о них сидевшие за соседними столиками люди, которые знали его. Обед прошел очень мило, и не прошло и месяца, как Лизетта перебралась в прелестную маленькую квартирку на удобном расстоянии как от ее места работы, так и от Сената. Она была убрана модным декоратором в современном стиле. Мсье Ле Сюэ пожелал, чтобы Лизетта продолжала работать. Его вполне устраивало, что в то время, которое он посвящал делам, у нее будет чем заниматься, и это убережет ее от глупостей. А он хорошо знал, что женщина, которой днем нечего делать, тратит гораздо больше той, у которой есть занятие. Умный человек учитывает такие вещи.
Но мотовство было пороком, неведомым Лизетте. Сенатор был нежен и щедр. Ему понравилось, что Лизетта вскоре начала откладывать деньги. Дом она вела экономно, одежду покупала по оптовым ценам и каждый месяц посылала своему героическому отцу определенную сумму, на которую тот покупал маленькие участки земли. Она продолжала вести спокойный и скромный образ жизни. Мсье Ле Сюэ было приятно удостовериться у консьержки, имевшей сына, которого она хотела устроить на государственную службу, что единственными посетителями Лизетты были ее тетя и одна-две девушки из ателье.
Никогда в жизни сенатор еще не был так счастлив. Глубокое удовлетворение доставляла ему мысль о том, что даже в этой жизни добрые дела вознаграждаются, ибо разве не исключительно по доброте своей он согласился сопровождать жену в ателье в тот день, когда в Сенате обсуждали Американский заем и благодаря этому впервые увидел очаровательную Лизетту? Чем больше сенатор узнавал ее, тем больше он к ней привязывался. Она была превосходной подругой, приветливой и жизнерадостной. Ее образ мыслей был пристоен и она умела внимательно слушать, когда он обсуждал с ней деловые государственные вопросы. Она взбадривала его, когда он уставал, и развлекала, когда он бывал удручен. Она радовалась, когда он приходил, а он приходил часто, обычно с пяти до семи, и огорчалась, когда он уходил. У него сложилось впечатление, что он не только ее любовник, но и друг. Иногда они вместе обедали дома, и хорошо продуманное меню и праздничная обстановка заставляли его с особой остротой ощутить обаяние домашнего уюта. Друзья говорили сенатору, что он помолодел на двадцать лет. Он это чувствовал. Он понимал, как ему повезло. Он не мог не осознавать, однако, что жизнью, исполненной честного труда и общественного служения, он заслужил это.
Тем большим ударом для сенатора было то, что после почти двух лет безоблачного счастья, неожиданно возвратившись ранним воскресным утром в Париж после встречи с избирателями, рассчитанной на уик-энд, он, отворив квартиру своим ключом и ожидая, поскольку был день отдыха, застать Лизетту в постели, обнаружил ее завтракающей в спальне tete a tete с молодым джентльменом, которого он никогда раньше не видел, в его (сенатора) собственной новой пижаме. Лизетта была поражена, увидев его. Она даже, кажется, вздрогнула.
Tiens, - сказала она. - Откуда ты взялся? Я не ждала тебя сегодня.
Министерство пало, - ответил он машинально. - Меня вызвали. Мне предлагают пост министра внутренних дел. - Это было совсем не то, что он хотел сказать. Сенатор бросил в сторону джентльмена в его пижаме разъяренный взгляд: - Кто этот молодой человек?
Крупный алый рот Лизетты расплылся в самой чарующей улыбке.
Мой любовник, - ответила она.
Ты что, меня дураком считаешь? - заорал сенатор. - Я знаю, что он твой любовник.
Тогда зачем ты спрашиваешь?
Мсье Ле Сюэ был человеком действия. Он подошел к Лизетте и изо всех сил ударил ее левой рукой по правой щеке, а затем правой рукой по левой щеке.
Скотина! - вскрикнула Лизетта.
Он обернулся к молодому человеку, который не без замешательства наблюдал эту сцену насилия и, выпрямившись в полный рост, вытянул драматическим жестом руку и указал пальцем на дверь:
Убирайтесь! - воскликнул он. - Убирайтесь!
И властная манера человека, который привык управлять толпой разгневанных налогоплательщиков и кто мановением бровей мог укротить на ежегодном собрании разочарованных держателей акций, была такова, что молодому человеку ничего другого не оставалось, казалось бы, как ретироваться. Однако он стоял на месте, нерешительно, правда, но стоял, бросив в сторону Лизетты умоляющий взгляд и слегка пожав плечами.
Чего вы ждете? - закричал сенатор. - Чтобы я применил силу?
Он не может выйти в своей пижаме, - заметила Лизетта.
Это не его пижама, это моя пижама.
Он ждет свою одежду.
Мсье Ле Сюэ оглянулся - позади него на стуле были беспорядочно разбросаны предметы мужской одежды. Сенатор с презрением взглянул на молодого человека.
Можете взять свои вещи, мсье, - сказал он с холодным пренебрежением.
Молодой человек собрал все, подобрал лежавшие на полу туфли и быстро покинул комнату. Мсье Ле Сюэ был наделен незаурядным ораторским даром. И никогда он не использовал его лучше, чем в данный момент. Он сказал Лизетте все, что о ней думал. Ничего лестного. Он обрисовал ее неблагодарность самыми черными красками. Он тщательно выбирал самые оскорбительные для нее слова. Он призвал в свидетели все силы неба подтвердить, что никогда еще вера порядочного человека в женщину не была столь грубо попрана. Короче, он сказал все, что подсказывали ему гнев, раненое тщеславие и разочарование. Лизетта и не пыталась оправдаться. Она молча слушала, опустив глаза, и машинально крошила булочку, съесть которую помешал ей приход сенатора. Тот бросил сердитый взгляд на ее тарелку.
Мне так хотелось, чтобы ты первой услышала эту великую новость и я пришел сюда прямо с вокзала. Я рассчитывал позавтракать с тобою, сидя на краю твоей постели.
Бедняжка, ты еще не ел? Я сейчас же велю подать завтрак.
Не желаю я завтракать.
Глупости. При той огромной ответственности, которая теперь на тебя возлагается, ты должен заботиться о своем здоровье.
Она позвонила и велела вошедшей горничной принести горячего кофе. Когда кофе был принесен, Лизетта налила его в чашку. Однако сенатор не прикоснулся к ней. Она намазала маслом булочку. Он пожал плечами и начал есть, периодически бросая реплики о вероломстве женщин. Она продолжала молчать.
Хорошо хоть у тебя хватает совести не пытаться оправдываться. Ты ведь знаешь, я не тот человек, чтобы позволить безнаказанно водить себя за нос. Я само великодушие по отношению к тем, кто хорош со мной, и безжалостен с теми, кто плох. Вот допью кофе и навсегда уйду из твоего дома.
Лизетта вздохнула.
Теперь я могу сказать, что готовил для тебя сюрприз. Я решил в ознаменование второй годовщины нашего союза выделить тебе сумму денег, достаточную для скромного, но независимого существования, если со мной что-нибудь случится.
Сколько? - хмуро спросила Лизетта.
Миллион франков.
Она снова вздохнула. Внезапно что-то мягкое ударило сенатора в затылок и он вздрогнул.
Что это? - воскликнул он.
Он возвращает твою пижаму.
Молодой человек открыл дверь, швырнул пижаму в голову сенатору и снова быстро закрыл ее. Сенатор высвободился из шелковых штанов, которые обвились вокруг его шеи.
Что за манеры! Твой приятель, разумеется, необразован?
Конечно, он не обладает твоими достоинствами, - прошептала Лизетта.
А обладает ли он таким же интеллектом?
Он богат?
Ни гроша.
Что же ты, черт побери, в нем нашла?
Он молод, - улыбнулась Лизетта.
Сенатор опустил глаза в тарелку и по его щеке в кофе скатилась слеза. Лизетта сочувственно взглянула на него.
Мой бедный друг, в жизни нельзя иметь все.
Я знаю, что я не молод. Но мое положение, богатство, энергия? Я полагал, этого достаточно. Есть женщины, которые предпочитают зрелых мужчин. Есть прославленные актрисы, которые сочли бы честью для себя быть подругой министра. Я слишком хорошо воспитан, чтобы попрекать тебя твоим происхождением, но это же факт, что ты манекенщица и я извлек тебя из квартиры с оплатой всего в две тысячи франков в год. Разве для тебя это не шаг наверх?
Я дочь бедных, но честных родителей, и у меня нет оснований стыдиться своего происхождения, и у тебя нет права упрекать меня только потому, что я зарабатываю себе на жизнь скромным трудом.
Ты любишь этого мальчика?
А меня нет?
И тебя тоже. Я люблю вас обоих, но я люблю вас по разному. Я люблю тебя, потому что ты выдающийся человек и беседы с тобой поучительны и интересны. Я люблю тебя потому, что ты добр и великодушен. Я люблю его, потому что у него такие большие глаза и волнистые волосы, и он божественно танцует. Это совершенно естественно.
Но ты ведь знаешь, что в моем положении я не могу водить тебя туда, где танцуют и смею предположить, что когда он будет в моем возрасте, у него будет волос не больше, чем у меня.
Вполне возможно, - согласилась Лизетта, хотя вряд ли это имело для нее значение.
А что твоя тетя, почтенная мадам Саладен, скажет тебе, когда узнает, что ты натворила?
Ну, вряд ли это будет для нее сюрпризом.
Ты хочешь сказать, что эта достойная женщина одобряет твое поведение? O tempora, о mores! И как долго это все продолжается?
Со дня моего поступления в мастерскую. Он разъезжает от крупной лионской фирмы, изготавливающей шелковые ткани. Однажды он появился со своими образцами. Мы друг другу понравились.
Но ведь твоя тетя должна была оградить тебя от искушений, которым подвергается молодая девушка в Париже. Ей не следовало позволять тебе иметь дело с этим молодым человеком.
А я не спрашивала ее разрешения.
Но так можно свести в могилу твоего убеленного сединами отца. Ты не подумала об этом раненом герое, чье служение стране было вознаграждено лицензией на торговлю табаком? Ты забыла, что коль скоро я министр внутренних дел, то она находится под моим контролем? И я вправе отменить ее ввиду твоей вопиющей безнравственности.
Я знаю, ты слишком джентльмен, чтобы поступить так подло.
Он сделал рукой жест выразительный, хотя и несколько драматический.
Не бойся, я никогда не опущусь до того, чтобы мстить человеку, имеющему заслуги перед страной, за постыдные деяния существа, которое мое чувство достоинства велит презирать.
Сенатор снова принялся за прерванный завтрак. Лизетта не отвечала и между ними царило молчание. Но когда голод был утолен, его настроение изменилось: он начал испытывать скорее жалость к себе, чем гнев против нее, и со странным непониманием женского сердца вознамерился пробудить в Лизетте угрызения совести, представив себя объектом сострадания.
Трудно расставаться с привычкой, с которой так сжился. Для меня было утешением и облегчением приходить сюда, урвав минуту от моих многочисленных обязанностей. Ты хоть немного жалеешь меня, Лизетта?
Конечно.
Он глубоко вздохнул.
Никогда бы не подумал, что ты способна на такой обман.
Значит все дело в обмане, - задумчиво произнесла Лизетта. - Интересный народ эти мужчины. Не могут простить, если их проведут. А все потому, что так тщеславны. Придают значение вещам, ровно никакого значения не имеющим.
Ты считаешь не имеющим значения то, что я застаю тебя завтракающей с молодым человеком в моей пижаме?
Если бы он был моим мужем, а ты моим любовником, ты счел бы это вполне естественным.
Разумеется. Потому что тогда бы я его обманывал и мое достоинство не пострадало.
Короче, чтобы спасти положение, мне достаточно выйти за него замуж.
В первый момент сенатор не понял. Затем, будучи умным человеком, он уловил смысл сказанного и украдкой взглянул на нее. В ее прелестных глазах мерцал лукавый огонек, который он так любил, а на крупных алых губах блуждало подобие плутовской улыбки.
Не забывай, что как член Сената и как того требуют традиции Республики, я являюсь олицетворением морали и пристойного поведения.
Это тебя очень обременяет?
Он погладил свою красивую квадратную бородку жестом, исполненным сдержанности и достоинства.
Ни на йоту, - ответил сенатор, но в выражении, которое он употребил, был тот галльский душок, который наверняка бы шокировал его особенно консервативных сторонников.
А он женится на тебе? - спросил сенатор.
Он обожает меня. Конечно, он женится на мне. Если я скажу ему, что у меня приданое в миллион франков, чего еще ему желать.
Мсье Ле Сюэ снова взглянул на нее. Когда в минуту гнева он сказал, что намерен положить на ее имя миллион франков, то сильно преувеличил, желая дать ощутить, во что ей обошлось предательство. Но он был не из тех, кто отступает, когда затронута его честь.
Это намного больше того, на что мог бы рассчитывать молодой человек в его положении. Но если он обожает тебя, то всегда будет при тебе.
Разве я не говорила тебе, что он - коммивояжер? Он может приезжать в Париж только на уик-энды.
Это, конечно же, в корне меняет дело, - сказал сенатор. - Он, естественно, будет удовлетворен тем, что в его отсутствие я буду здесь, чтобы присматривать за тобой.
Вполне удовлетворен, - заметила Лизетта.
Чтобы облегчить разговор, она поднялась с места и удобно устроилась на коленях у сенатора. Он нежно сжал ее руку.
Я очень люблю тебя, Лизетта, - сказал сенатор. - Мне бы не хотелось, чтобы ты допустила ошибку. Ты уверена, что он сделает тебя счастливой?
Думаю, что да.
Я наведу соответствующие справки. Я бы никогда не согласился на твой брак с человеком, не обладающим образцовым характером и безупречной нравственностью. Ради нашего же блага нам следует быть уверенными в этом молодом человеке, которого мы намерены ввести в нашу жизнь.
Лизетта не возражала. Она знала, что мсье Ле Сюэ во всем любил порядок и методичность. Сенатор собрался уходить. Он хотел сообщить важную новость мадам Ле Сюэ и ему нужно было повидаться с рядом лиц из парламентской группы, в которую он входил.
И вот еще что, - сказал сенатор, нежно прощаясь с Лизеттой. - Если ты выйдешь замуж, я вынужден настаивать, чтобы ты оставила работу. Место жены - дома, и это против моих принципов, чтобы замужняя женщина вырывала хлеб изо рта мужчины.
Лизетта представила себе разгуливающего по комнате, покачивающего бедрами и демонстрирующего новейшие модели молодого человека. Он выглядел бы довольно забавно, но принципы сенатора она уважала.
Все будет, как ты пожелаешь, дорогой, - сказала она.
Полученная о коммивояжере информация удовлетворила сенатора и по завершении требуемых законом формальностей, воскресным утром состоялась свадьба. Свидетелями были мсье Ле Сюэ, министр внутренних дел, и мадам Саладен. Жених был стройным молодым человеком с прямым носом, красивыми глазами и черными волнистыми волосами, зачесанными прямо ото лба. Он был больше похож на теннисиста, чем на коммивояжера, торгующего шелком. Мэр, под впечатлением августейшего присутствия министра внутренних дел, произнес, как принято во Франции, речь, в которую вложил все свое красноречие. Он начал с того, что новобрачным уже наверняка было известно. Он сообщил жениху, что тот сын почтенных родителей и у него достойная профессия. Он поздравил его с вступлением в брачный союз в возрасте, когда многие молодые люди помышляют только об удовольствиях. Он напомнил невесте, что ее отец был героем великой войны, и его славные раны были вознаграждены концессией на продажу табака. Он поведал ей, что прибыв в Париж, она обеспечила себе пристойное существование, работая в заведении, умножавшем славу французского вкуса и роскоши.
Мэр был не лишен наклонностей к литературе и коротко упомянул знаменитых любовников из книг: Ромео и Джульетту, чей короткий, но законный союз был прерван печальным недоразумением; Поля и Виргинию, которая предпочла умереть в море, нежели пожертвовать своей скромностью, сняв с себя одежды; и, наконец Дафниса и Хлою, не вступавших в брачные отношения без благословения законной власти.
Мэр был так трогателен, что Лизетта даже обронила несколько слезинок. Он сделал комплимент мадам Саладен, чей личный пример и наставления уберегли ее молодую и красивую племянницу от опасностей, часто подстерегающих юных одиноких девушек в большом городе; и, наконец, он поздравил счастливую пару с честью, которой удостоил их министр внутренних дел, согласившись быть свидетелем на этой церемонии. Свидетельством их собственной благонадежности могло служить то, что этот флагман индустрии и выдающийся государственный деятель нашел время оказать посильную поддержку людям столь скромного положения, и это доказывает не только величие его сердца, но и живое чувство долга. Поступок сенатора показал, что он ценит важность ранних браков, отстаивает неприкосновенность семьи и подчеркивает желательность производства потомства для умножения силы, влияния и величия нашей прекрасной Франции. Это действительно была очень хорошая речь.
Свадебный завтрак состоялся в Шато де Мадрид, связанном у мсье Ле Сюэ с сентиментальными воспоминаниями. Как уже упоминалось, среди многих принадлежавших министру (ибо именно так мы должны отныне называть его) деловых предприятий была также и фирма по производству автомобилей. Свадебным подарком жениху была элегантная двухместная машина его собственной фирмы, в которой, по окончании завтрака, молодая чета отправилась в свадебное путешествие. Оно могло продолжаться только в течение уик-энда, так как дела требовали присутствия жениха в Марселе, Тулоне и Ницце. Лизетта поцеловала тетю, поцеловала мсье Ле Сюэ.
Жду тебя в понедельник в пять, - шепнула она.
Буду, - ответил он.
Они отъехали, и мсье Ле Сюэ и мадам Саладен какое-то время следили за красивой желтой машиной.
Коль скоро он сделает ее счастливой… - вздохнула мадам Саладен, непривыкшая к шампанскому за завтраком и испытывавшая непонятную меланхолию.
Если он не сделает ее счастливой, он будет иметь дело со мной, - внушительно произнес мсье Ле Сюэ.
Подъехал его автомобиль.
До свиданья, дорогая мадам. Вы можете сесть в автобус на авеню Нейи.
Он сел в машину и обратившись мыслями к государственным делам, которые ждали его внимания, удовлетворенно вздохнул. Конечно же в его ситуации гораздо пристойнее иметь любовницей не просто скромную манекенщицу из магазина женской одежды, но респектабельную замужнюю женщину.
Дорогие друзья, все, что вы прочитаете в этой статье не может являться абсолютной истиной.
Иллюзия реальности — тема сложная и неизученная. Нашим умом понять эту концепцию практически невозможно, ее лишь можно осознать нашим с вами свободным сознанием.
Внимание! Именно потому, что научно доказать иллюзию реальности трудно (ведь ученые тоже люди и изучают явления, опираясь лишь на разум), я не берусь утверждать, что я напишу точную правду.
Несмотря на это я надеюсь, что среди вас найдутся люди, кто будет готов воспринимать прочитанную информацию и даже найдут способ применить эти знания для улучшения своей жизни (в конце статьи я уделю этому абзац).
Не пытайтесь понять все, что прочитаете, своим умом.
Откройте свое сознание и просто допустите возможность нового взгляда на мир.
Иллюзия реальности и странная песня
В той книге было много необычных мыслей, но одна меня просто поразила. Прочитайте текст этой песни:
МИР ЗА СПИНОЙ
Как только отвернусь,
За спиной происходит странное:
[Все предметы] меняют очертание и характер,
Мир становится другим.
Как бы быстро ни обернулся,
Они успевают раньше.
Что происходит с миром,
Когда его не видит настоящий человек?
Есть ли горы, море?
Это может быть опасно.
Очень интересно узнать.
Песня из книги “Хохот шамана” В. Серкина.
Прочитайте внимательно еще раз и подумайте о чем эта песня?
Постороннему человеку покажется, что это обычная детская сказка или какая-то небылица.
Но не вам, дорогой читатель, кто в эту минуту изучает блог о силе мысли, ведь так? Вы то поймете, что в этой народной древней песне таится глубокий смысл, указывающий на иллюзию реальности.
Я вспоминаю себя в детстве.
Мне тогда казалось, что когда я выхожу из комнаты, все мои куклы меняются…
Современные мультфильмы “Тайная жизнь домашних животных” и “История игрушек” доказали, что практически все дети ощущали нечто подобное…
А этот пресловутый страх темноты.
Многие взрослые до сих пор ему подвержены, ведь никогда не знаешь, что происходит там, где ничего не видно…
Квантовая физика об иллюзии реальности
Можете себе представить, что квантовая физика, а в частности механика, давно уже показали, что доказать существование мира, предметов в нем, можно лишь пока Я (наблюдатель) на него смотрит (наблюдает).
То есть если Я выйду из комнаты, то доказать, что предметы остаются в том же состоянии — невозможно . Мало того, невозможно доказать, что они вообще там есть.
Основоположники квантовой теории Гейзенберг, Бор и др. ставили под большой вопрос существование параметров объекта без наблюдения. То есть они утверждали, что элементы материального мира не существуют независимо/отдельно от наблюдающего субъекта…
С ними спорил Эйнштейн, говоря, что «Мне хотелось бы думать, что Луна существует, даже когда я на нее не смотрю».
И вот мы с вами до сих пор продолжаем думать, что Луна существует, даже когда мы отвернемся.
Но правильно ли мы поступаем?
Мир другими глазами
Ученые до сих пор не решаются принять принципы квантовой механики и посмотреть на наш мир другими глазами.
Кто-то рискует показаться ненаучным, кто-то не может позволить себе “опуститься” до концепции Создателя (т.е. Бога), а кто-то просто боится расстаться со здравым смыслом.
Давайте мы с вами, оторвавшись от шаблонных взглядов, попробуем посмотреть на мир, используя лишь то, что сейчас доказала квантовая механика. Отбросим привычные знания и логическую основу мира.
А если хотите получить желаемое максимально быстро —
Времени нет, как нет и прошлого и будущего
Фундаментальный закон, описывающий движение в квантовой физике – уравнение Шредингера, которое лежит в основе волновой механики (теории движения микрочастиц) – является симметричным во времени.
Это означает, что и здесь, как в физике Ньютона, на фундаментальном уровне время не содержит в себе различия между прошлым и будущим.
Локальная направленность времени или пространства истолковываются, в конечном счете, на базе более фундаментальных обратимых, симметричных законов: время и пространство симметричны (изотропны, не направлены, не имеют выделенного направления).
С практической точки зрения, мы с вами можем говорить о том, что по сути прошлого и будущего не существует. Это всего лишь концепция разума.
Мы с вами живем в моменте сейчас. Причем всегда.
Как это знание может быть полезно нам?
Во-первых , мы можем перестать страдать от травмирующего прошлого, привязывая свою идентичность к тому, что было. Я попыталась описать это в своей статье про
Во-вторых , вы можете воздействовать на будущее… просто создавая его сейчас.
Когда же мы начинаем обдумывать определенные мысли, касающиеся будущего, мы начинаем его выстраивать.
И все, что с нами произойдет, будет, так или иначе, связано с нашими мыслями, эмоциями и ощущениями.
В третьих , не только прошлое может влиять на будущее, но и наоборот.
Группа физиков под руководством президента Израильского фонда фундаментальных исследований Якира Ааронова опубликовала в интернете препринт статьи под интригующим заголовком «Can a Future Choice Affect a Past Measurement’s Outcome?».
Авторы утверждают, что состояние квантовой системы в данный момент времени влияет на состояние этой системы в прошлом, из чего следует, что на квантовом уровне закон причинности действует как в прямом направлении от прошлого к будущему, так и в обратном.
В моей статье о , читательница рассказывала об истории с аварией. По-моему именно так можно использовать выше описанный принцип. Иногда в настоящем можно очень оперативно изменить прошедшую ситуацию… Главное захотеть.
Люди рядом с нами
Если вы заметили, то в песне, из первой части статьи, поется такой удивительный куплет, который, я уверена, многими из вас не был воспринят.
А именно вот этот:
Только настоящие люди остаются людьми,
А не настоящие меняются, как и вещи.
Как бы быстро ни обернулся,
Они успевают раньше.
Мне вспоминается сразу фильм Матрица.
Если помните, не все люди матричного мира были настоящими. Например, в эпизоде с девушкой в красном платье Морфеус говорит Нео, что это не настоящий человек, а программа, созданная для определенных целей.
То же самое представлял и агент Смит, про которого мы узнаем в конце трилогии, что он являлся не человеком, а темной стороной самого Нео. То есть герой весь фильм боролся сам с собой..
Исполняем желания с участием конкретных живых людей
У меня есть достаточно популярная статья , в комментариях к которой у нас как-то возник диалог с читателем:
На что я отвечаю:
Если рассматривать мир как квантовый, то существует только наблюдатель (вы), а все вокруг пустое пространство.
Мир нереален.
С этой точки зрения — влиять можно на всех и на все, потому что ничего не существует.
Этим коротким абзацем я могу привести кого-то из вас в смущение.
И вы нажмете на крестик справа сверху. Что ж, значит вы не готовы еще это осмыслить.
Кто-то из вас подумает, «хотите сказать моя мама не существует?!»
Я не это хочу сказать.
Я предлагаю вам просто расширить свое сознание, внять тому тексту про иллюзию реальности, что я писала выше и использовать все это вместе взятое для того, чтобы улучшить вашу жизнь.
Когда вас настигнут подобные мысли, сразу вспоминайте квантовую физику и иллюзорность настоящего мира.
Друзья, никого, кроме вас не существует.
Поэтому творите от души тот мир, о котором вы мечтаете.
Осознайте, что вы можете сотворить даже людей…
Давайте признаемся сами себе и осознаем, что исполнять мечты и при этом не включать в них воздействие на людей вокруг просто невозможно. Убедитесь:
- Вы мечтаете встретить вторую половинку, свою любовь, жену или мужа.
- Вы хотите, чтобы начальник повысил вам зарплату.
- Вы мечтаете, чтобы мужчина подарил вам кольцо.
- Вы хотите наладить отношения с мамой.
- Вам хотелось бы, чтобы клиентов в бизнесе стало больше…
В каждом из этих желаний задействован человек. Посторонний, знакомый или родной.
Нужно ли вам обладать какими-то способностями в плане внушения или гипноза, влияя на поведение или решения других людей?
Вовсе нет.
Вам достаточно менять себя.
Ведь единственная реальность — это ваше сознание.
Вы меняете мир вокруг вас, меняя себя изнутри. Мир — это ваше отражение. И он меняется вместе с вами.
Махарадж: С высшей точки зрения мир не имеет причины.
В: А каков ваш собственный опыт?
М: Всё беспричинно. Мир не имеет причины.
В: Я не спрашиваю о причинах, ведущих к сотворению мира. Кто видел сотворение мира? Он может вообще не иметь начала, быть вечным. Я говорю не о мире. Я принимаю существование мира, так или иначе. Он содержит так много вещей. Наверняка каждая вещь имеет одну или несколько причин.
М: Сотворив для себя мир во времени и пространстве, управляемый причинно следственными связями, вы обречены искать и находить причины для всего. Вы задаёте вопрос и сами навязываете ответ.
В: Мой вопрос очень прост. Я вижу многообразие вещей и понимаю, что каждая должна иметь причину или несколько причин. Вы говорите, что причин нет – с вашей точки зрения. Для вас ничто не имеет существования, следовательно, вопрос причинности не возникает. Однако создаётся впечатление, что вы признаёте существование вещей, но отрицаете причинность как таковую. Этого я не могу понять. Если вы принимаете существование вещей, зачем отрицать их причины?
М: Я вижу только сознание и знаю, что всё есть сознание, как вы знаете, что картина на киноэкране – это просто свет.
В: Однако движения света имеют причину.
М: Свет вообще не движется. Вы отлично знаете, что это движение иллюзорно, это просто последовательность пересечений и изображений на плёнке. Движется только плёнка, то есть ум.
В: От этого фильм не лишается причин. Есть плёнка, актёры, техники, режиссёр, продюсер, разные производители. Мир управляется причинностью. Всё взаимосвязано.
М: Конечно, всё взаимосвязано. И, таким образом, всё имеет несметное количество причин. Вся вселенная содействует мельчайшей вещи. Вещь такова, какая она есть, потому что мир таков, какой он есть. Видите ли, вы имеете дело с золотыми украшениями, а я – с золотом. Между различными украшениями нет причинно следственной взаимосвязи. Когда вы расплавляете одно украшение, чтобы сделать из него другое, между ними не возникает причинной связи. Общим фактором является золото. Но вы не можете сказать, что золото – это причина. Его нельзя назвать причиной, потому что оно само по себе ничего не вызывает. Его отражением в уме является «я есть», как имя и форма конкретного украшения. Тем не менее, всё это – золото. Таким же образом реальность делает всё возможным, однако то, что делает вещь такой, какая она есть, с её именем и формой, исходит не из реальности.
Но зачем так беспокоиться о причинности? Какое значение имеют причины, если сами вещи так скоротечны? Впускайте то, что приходит, и отпускайте то, что уходит, – зачем цепляться за вещи и выискивать их причины?
В: С относительной точки зрения всё должно иметь причину.
М: Для чего вам относительная точка зрения? Вы можете смотреть с абсолютной точки зрения, зачем возвращаться к относительной? Вы боитесь абсолюта?
В: Да, боюсь. Я боюсь заснуть за своими так называемыми абсолютными убеждениями. Чтобы прожить жизнь хорошо, абсолюты не помогут. Когда вам нужна рубашка, вы покупаете ткань, нанимаете портного и так далее.
М: Такие слова демонстрируют незнание.
В: А каков взгляд знающего?
М: Есть только свет, и свет есть всё. Всё остальное – всего лишь картина, созданная светом. Картина находится в свете, а свет находится в картине. Жизнь и смерть, я и не я – отбросьте все эти идеи. Они вам не помогут.
В: С какой точки зрения вы отрицаете причинность? С относительной – вселенная является причиной всего. С абсолютной – не существует никаких вещей.
М: Из какого состояния вы спрашиваете?
В: Из состояния обычного бодрствования, в котором только и могут происходить такие разговоры.
М: В состоянии бодрствования возникают все эти проблемы, поскольку такова его природа. Но вы не всегда находитесь в этом состоянии. Что хорошего вы можете сделать в состоянии, в которое вы беспомощно попадаете и из которого беспомощно выныриваете? Чем вам может помочь знание того, что вещи связаны причинными взаимосвязями, как это кажется вам в состоянии бодрствования?
В: Мир и состояние бодрствования появляются и исчезают вместе.
М: Когда ум в покое, в абсолютной тишине, состояния бодрствования больше нет.
В: Такие слова, как Бог, вселенная, тотальность, абсолют, высшее, – всего лишь пустые звуки, потому что с ними нельзя ничего сделать.
М: Вы поднимаете вопрос, на который можете ответить только вы сами.
В: Не отмахивайтесь от меня таким образом! Вы всегда готовы говорить о тотальности, вселенной и других воображаемых вещах. Они не могут прийти и запретить вам говорить о них. Я ненавижу эти безответственные обобщения! И вы так любите олицетворять их. Без причинности не может быть порядка, не может быть никакого целенаправленного действия.
М: Вы хотите знать все причины всех событий? Вы думаете, это возможно?
В: Я знаю, что это невозможно! Всё, что я хочу знать, – есть ли причины для всего и можно ли на них влиять, воздействуя таким образом на события?
М: Чтобы влиять на события, вам не нужно знать их причину. Какой окольный способ действий! Разве вы сами не являетесь источником и окончанием каждого события? Контролируйте события из самого источника.
В: Каждое утро я беру газету и с отчаянием читаю, что беды всего мира – нищета, ненависть, войны – не ослабевают. Мои вопросы касаются несчастья, его причины и его исцеления. Не отмахивайтесь от меня, говоря, что это буддизм! Не вешайте на меня ярлык. Ваши настойчивые утверждения об отсутствии причин лишают мир всякой надежды на изменение.
М: Вы в замешательстве, потому что верите, что вы находитесь в мире, а не мир в вас. Кто был первым: вы или ваши родители? Вы воображаете, что были рождены в определённое время, в определённом месте, что у вас есть мать и отец, тело и имя. Это ваша ошибка и ваша беда! Разумеется, вы можете изменить свой мир, если будете над этим работать. Пожалуйста, работайте! Кто вас останавливает? Я никогда не отговаривал вас. Есть ли причины или нет, вы сами создали этот мир, вы можете и изменить его.
В: Мир с отсутствием причин находится абсолютно вне моего контроля.
М: Напротив. Мир, в котором вы – единственный источник и основа, находится всецело в вашей власти. Что было создано, всегда может быть разрушено и создано заново. Всё желаемое сбывается, если вы действительно этого хотите.
В: Я хочу только знать, что делать с несчастьями мира.
М: Вы создали их из своих собственных желаний и страхов, вы сталкиваетесь с ними. Всё это происходит потому, что вы забыли самого себя. Придавая реальность фильму на экране, вы любите людей из этого фильма, страдаете вместе с ними, хотите им помочь. Но это неправильно. Вы должны начать с себя. Другого пути нет. Конечно, вы можете работать. От работы вреда не будет.
В: Похоже, что ваша вселенная содержит любое возможное переживание. Индивидуум движется в ней по определённой линии и испытывает приятные и неприятные состояния. Это приводит к возникновению вопросов и поиску, который расширяет мировоззрение и позволяет индивидууму выйти за пределы его узкого, созданного им самим ограниченного и эгоцентричного мира. Этот персональный мир можно изменить – со временем. Вселенная же безвременна и совершенна.
М: Принимать видимость за реальность – горькая ошибка и причина всех бед. Вы есть всепроникающее, вечное и бесконечно творческое осознание – сознание. Всё остальное конечно и временно. Не забывайте, кто вы есть. Можете работать, сколько вашей душе будет угодно. Работа и знание должны идти рука об руку.
В: У меня есть чувство, что моё духовное развитие не зависит от меня. Разрабатывая планы и пытаясь их осуществить, ни к чему не придёшь. Я просто бегаю по кругу вокруг себя. Когда Бог решит, что плод созрел, он сорвёт его и съест. Если же плод кажется ему зелёным, он будет висеть на дереве мира, пока не созреет.
М: Вы думаете, Бог знает о вас? Он не знает даже о мире!
В: У вас другой Бог. Мой не такой. Мой добрый. Он страдает вместе с нами.
М: Вы молите спасти одного, в то время как тысячи умирают. А если все перестанут умирать, на земле не останется места.
В: Я не боюсь смерти. Моя забота – несчастья и страдания. Мой Бог – это простой Бог и довольно беспомощный. У него нет силы заставить нас быть мудрыми. Он может только стоять и ждать.
М: Если вы и ваш Бог так беспомощны, не следует ли из этого, что мир случаен? И если это так, то единственное, что вы можете сделать, – это выйти за его пределы.
1. Объективное содержание события опыта расщепляется на две противоположные стороны - видимость и реальность. Следует заметить, что это не единственная дихотомия, проявляющаяся в опыте. Здесь имеются еще полюса физического и ментального, а также воспринимаемые объекты и субъективные формы восприятия. Рассматриваемая пара противоположностей - видимость и реальность-с метафизической точки зрения вовсе не так важна, как две другие пары.
Во-первых, разделение на видимость и реальность не охватывает опыта в целом. Оно касается лишь объективного содержания и не затрагивает субъективной формы данного непосредственного события. Во-вторых, в общем оно не имеет большого значения, за исключением высших фаз опыта, на которых ментальные проявления вступают в сложный синтез с физическими проявлениями. Однако на этих высших фазах противоположность между видимостью и реальностью оказывает влияние на те факторы опыта, которые осознаются с особой четкостью. Таким образом, основание метафизики следует искать в понимании субъектно-объектной структуры опыта и роли физических и ментальных функций.
К сожалению, доминирующее положение, которое занимала в сознании противоположность между видимостью и реальностью, заставило метафизиков, начиная с древних греков, исходить из этой более поверхностной характеристики. Современной философии эта ошибка присуща в гораздо большей степени, чем философам древности или средних веков. Она приняла форму постоянной апелляции к чувственному восприятию как к основе всякого опыта. Следствием этого было резкое отделение «мышления» от «природы» - отделение, впервые выраженное в картезианском дуализме. Тем не менее, следует помнить о том, что это было лишь последовательным развитием принципов, заложенных еще раньше в европейской философии. Потребовалось две тысячи лет для того, чтобы эти принципы смогли раскрыть все свое содержание в пробудившемся мышлении людей XVII и XVIII столетий.
2. Различие между «видимостью» и «реальностью» опирается на процесс самоформирования каждого актуального события. Объективным содержанием первоначальной фазы чувственного принятия является предсуществующий мир, выступающий как нечто данное для рассматриваемого события. Это и есть та «реальность», от которой отталкивается творческий процесс. Она представляет собой базисный факт нового события со всеми его соответствиями и несоответствиями, которые будут упорядочены в новом творении. Здесь нет ничего, кроме реального фактора актуального прошлого, выполняющего свою функцию объективного бессмертия. В данный момент и для данного события это реально. Термин «реальность» употребляется здесь в смысле противоположности «видимости».
Промежуточная фаза самоформирования вносит фермент качественной оценки. Эти чувствования качеств либо прямо вытекают из качеств, имеющихся в первичной фазе, либо возникают косвенным путем как подходящие к последним. Концептуальные чувства вступают друг с другом в новые отношения, при которых на первое место выходит субъективная форма. Фермент оценки соединен с физическими схватываниями физического полюса. Таким образом, первоначальное объективное содержание все еще сохраняется. Однако оно смешивается с новыми разнородными влияниями, обусловленными соединением с концептуальным ферментом, и перекрывается ими.
В актуальных событиях более высокого типа доминируют теперь пропозициональные чувства. Это расширенное объективное содержание приспосабливается к удовольствиям и стремлениям, осуществляющим субъективную цель нового события.
Ментальный полюс получает свое объективное содержание точно так же посредством абстракции от физического полюса и благодаря имманентности базисного эроса, придающего силу всем идеальным возможностям. От функционирования в качестве базиса новой индивидуальности содержание объективной Вселенной переходит к функционированию в качестве средства для достижения целей. Теперь индивидуальный процесс чувствует свою завершенность: мыслю, следовательно, существую. И в выражении Декарта «мышление» означает нечто большее, чем просто интеллектуальное постижение.
Это различие между объективным содержанием начальной фазы физического полюса и объективным содержанием заключительной фазы после объединения физического и ментального образует «видимость» для данного события. Иными словами, «видимость» представляет собой следствие активности ментального полюса, благодаря которой подвергаются трансформации качества и структуры данного физического мира. Оно возникает из слияния идеального с актуальным. Как говорится, такого света не было ни на суше, ни на море.
3. Не может существовать общих метафизических принципов, устанавливающих, как в любом событии отличить явление от той реальности, которой оно обязано своим происхождением. Величина расхождения между реальностью и явлением зависит от того, какой тип социального порядка доминирует в среде, окружающей данное событие. Вся наша информация по данному вопросу, полученная прямым или косвенным путем, относится к этой общей эпохе в развитии Вселенной, и в частности к жизни животных на поверхности Земли.
В отношении событий, образующих общество неорганических тел или так называемых пустых пространств, надо сказать, что ментальные проявления здесь функционируют в строгом соответствии с объективно данным первой фазы. Поэтому здесь нет ничего нового. Перспективная элиминация осуществляется согласно «законам природы», присущим данной эпохе. Этот состав деятельно- стей образует законы физики. Действенных «видимостей» не существует.
Однако совершенно иначе обстоит дело с событиями высокой степени развитости, которые включены в процессы жизни на поверхности Земли. Каждое животное представляет собой орган ощущения. Оно есть живое сообщество, и может включать доминантное «личностное» сообщество событий. Это «личностное» сообщество составлено из событий, использующих индивидуальный опыт животного. У человека это душа. Все тело имеет такую организацию, чтобы общая ментальность в конечном итоге вливалась в следующие друг за другом события этого личностного сообщества. Таким образом, явления достаточно органично включены в структуры этих событий и могут проявить себя. В опыте высших животных возникает сознание, принимая субъективные формы. Оно возникает главным образом в связи с проявлением менталь- ности и первоначально имеет дело с ее продуктами. Видимость как раз и оказывается одним из продуктов ментальности, поэтому в наших осознанных восприятиях видимость доминирует. Она обладает четкой определенностью, которой лишена неопределенная масса впечатлений, полученных нами из актуального мира. В видимости нет следов его происхождения. В нашем сознании она выступает как мир, данный для удовольствия и осуществления наших целей. Этот мир выступает в облике объекта для налагаемой на него активности. Событие вбирает креативность универсума в свою собственную завершенность, выделенную из реального объективного содержания, которое является источником его происхождения.
Статус «видимости» в структуре опыта порождает порочную метафизическую доктрину физической материи, согласно которой она лишена возможности самоудовлетворения и лишь пассивно иллюстрирует различные качества. Как только ясность и определенность сделаны критерием метафизической значимости, сразу же становится очевидной совершенно ошибочная оценка метафизического статуса явления.
4. Видимость сливается с реальностью в тех случаях, когда высшие проявления ментальности социально стабилизируются в некотором организме. В качестве наиболее наглядного примера рассмотрим личностный ряд опыта в жизни человека. Событие настоящего в этой личной жизни наследует предшествующий опыт в этом ряду с его особой доминантой. Но этот предшествующий опыт включает в себя «видимости», присутствовавшие в прошлых событиях. Предшествующие видимости представляют собой часть реального воздействия реального актуального мира, находящегося в первой фазе непосредственно настоящего события. Реальным фактом природы будет то, что мир является таким, а не иным, с точки зрения предшествующих событий личной жизни. И вообще, отвлекаясь от этого специального случая персональности, можно сказать, что объективная реальность прошлого, которая теперь проявляется в настоящем, в свое время была видимостью. Она может быть усилена, приукрашена и как-то иначе модифицирована новыми явлениями нового события. И в этом смысле существует тесная, неразрывная связь видимости с реальностью и завершенного факта с предвосхищением. Вот какова точная ситуация, которую человеческий опыт предлагает для философского анализа.
Мы склонны рассматривать эту связь с точки зрения человека, находящегося на высокой ступени развития. Однако такая связь пронизывает всю природу. Она выражает тот важнейший способ, с помощью которого новое включается в функционирование мира.
5. Ошибочно считать, что на уровне человеческого разума значение ментальных проявлений состоит лишь в том, что они придают утонченность содержанию опыта. Дело обстоит прямо противоположным образом. Мен- тальность является фактором упрощения, поэтому видимость оказывается чрезвычайно упрощенным выражением реальности. И в этом нет никакого парадокса. Интроспекция убедительно свидетельствует о слабости интеллектуальных операций у человека и о громадной сложности чувственных впечатлений. Вопрос заключается в том, каким образом это упрощение достигается в опыте животных.
Одним из лучших примеров этого процесса упрощения может служить восприятие социального соединения как единства индивидуальных качеств и взаимосвязи этих последних. Благодаря элиминации определяющая особенность соединения непосредственно воспринимается как некоторое единство. В таком восприятии соединения, рассматриваемого как единство, часто происходят колебания между приписыванием данного качества группе как отдельной единице или ее индивидуальным элементам как множеству. Так, оркестр звучит как единая сущность, и вместе с тем его звучание складывается из звуков отдельных музыкальных инструментов. Перенос свойств индивидов на группу как единое целое можно объяснить ментальным операциями. Происходит концептуальная поддержка качеств, проявляемых актуальными индивидами. Качества, присущие многим индивидам, сливаются в единое доминирующее впечатление. Это доминирующее схватывание интегрировано со всем соединением событий и воспринимается как некоторое единство, проявляющее данное качество. Для опыта субъекта ассоциация связки как единого целого с некоторым свойством будет, в общем, некоторым способом экземплификации данного свойства, отличным от того способа, которым выражают его соответствующие индивиды. Дисциплинированность присуща полку иначе, чем она присуща отдельным солда- там. Это различие в способе присущности может быть более или менее очевидным, однако оно существует. Оно служит еще одной причиной пассивной присущности как субстанции. Составная группа пассивно иллюстрирует свои качества. Активность присуща лишь актуальным индивидам. Вопрос о переносе качеств отдельных индивидов на соединение как нечто целое обсуждается в моей работе «Процесс и реальность» (ч. 3, гл. 3, § 4), где этот перенос называется «трансмутацией». Переносимое восприятие очевидно относится к видимости. Однако, поскольку оно входит в опыт животных, оно относится к явлениям, соединенным с реальностью, так как наследуется из прошлого. Поэтому такая явленность мира оказывается фактом природы, она обусловлена структурной организацией жизни на Земле. Элемент трансмутации имеется во всяком явлении.
6. Для жизни на Земле гораздо более важный пример трансмутации представляет собой чувственное восприятие. Учение о чувственном восприятии не можег пренебречь данными физиологии. Решающим фактором чувственного восприятия является работа мозга, а она, в свою очередь, обусловлена предшествующей активностью других частей тела. Чувственное восприятие является результатом определенных телесных функций. Особенности проявлений внешней по отношению к телу природы несущественны, поскольку в общем они поддерживают существование организма. Тело человека представляет собой самодостаточный орган человеческого восприятия.
Существуют внешние события, такие, например, как поток света или движение материальных тел, представляющие собой нормальные способы возбуждения чувственных восприятий конкретного вида. Однако только эти внешние события оказываются нормальными способами. Прием лекарств действует столь же хорошо, хотя их воздействие на восприятие нельзя предсказать с такой же определенностью. Поэтому нет необходимой связи между внешним событием некоторого типа и определенным типом чувственного восприятия. В строгом смысле едва ли можно можно назвать нормальным любое восприятие. Широко распространены разнообразные иллюзии, а некоторые элементы иллюзий почти универсальны. Обычное зеркало создает иллюзорные восприятия почти в любом помещении.
Далее, даже если ограничиться нормальными способами возбуждения, то и здесь оказывается, что единственным важным фактором во внешнем объекте является то, каким образом он воздействует на поверхность тела. Для нормального зрительного впечатления важно лишь здоровье тела и то, как свет проникает в глаз. Свет может исходить из туманности, удаленной от нас на тысячи световых лет, или от электрической лампы, стоящей в двух футах от нас, он может претерпеть множество разнообразных отражений и преломлений. Все это не имеет никакого значения, важно лишь то, как он проникает в глаз, каковы его состав, интенсивность и геометрические свойства. Для человеческого тела в высшей степени безразлична история воздействующих на него факторов, только характер телесного возбуждения является существенным.
Отсюда следует, что непосредственная информация, которая может быть получена из чувственного восприятия, целиком относится к телесным проявлениям. И в самом деле, чувство единства с телом доминирует в нашем чувственном опыте. Однако телесная организация такова, что в конечном итоге она приводит к полному превращению ощущений, полученных из предшествующих телесных проявлений, в характеристики областей с чет кими геометрическими отношениями к геометрической структуре этих проявлений. В этом превращении переживаемое событие принадлежит личностной последовательности событий, которая является душой животного. Телесные проявления и связка, существенная для них благодаря геометрическим взаимоотношениям, имманентно присутствуют в переживаемом событии. Качества, наследуемые от индивидуальных событий, включенных в эти проявления, превращаются в характеристики областей, которые выделяются своими геометрическими связями. Эти соображения в явном виде выражены в анализе оптического наблюдения, в котором образ занимает то место, которое задано геометрическими соотношениями, зависящими от глаз. Гораздо труднее заметить это, когда мы имеем дело с другими видами ощущений.
Следует помнить также о том, что на протяжении всей личностной последовательности сменяющих друг друга событий опыта существует наследование чувственных восприятий, переходящих от предшествующих членов личностной последовательности к последующим. Таким образом, зарождающийся чувственный образ может фор- мироваться в нервной системе или в близлежащих отделах мозга. Однако заключительный синтез, создающий явление, предназначается для событий, принадлежащих личной душе. 7.
Вопрос о правильном описании качеств, называемых чувственными данными, весьма важен. К сожалению, господствующая философская традиция не заметила их главной особенности в их громадной эмоциональной на- груженности. Она использовала ошибочное понятие простого рецепторного восприятия, которое по непонятным причинам благодаря отражению приобретает эмоциональную окраску. Истинное объяснение заключается в совершенно ином. Правильное понимание чувственного восприятия состоит в том, что качественные особенности эмоционального настроения, присущие телесным проявлениям, преобразуются в особенности (воспринимаемой) области. Эта область воспринимается после этого как связанная с данными качественными особенностями, но те же самые качества присущи субъективным формам схватывания. Поэтому оказывается возможным искусство, ибо не только сами объекты могут быть предписаны, но и соответствующее эмоциональное настроение их схватывания. Таков эстетический опыт в той мере, в какой он опирается на чувственное восприятие. 8.
Еще одно обстоятельство, на которое следует обратить внимание, состоит в том, что основанием, поддерживающим ощущение, в чувственном восприятии является некоторая область современного мира. Эта область непосредственно устремлена в таком-то и таком-то направлении. Однако геометрическое отношение быть «непосредственно устремленным в некотором направлении» определяется посредством операций мозга. Оно не имеет ничего общего с какой-либо физической связью субстратной области и мозга. Если судить по некоторым описаниям восприятия в терминах современных научных теорий, то можно сделать вывод о том, что мы способны воспринять траекторию светового луча. Для такого вывода нет ни малейших оснований. Траектория света во внешнем для тела мире несущественна. Окрашенная область воспринимается как имеющая определенное направление. В этом и состоит фундаментальное представление о «прямолинейности».
Следовательно, для установления непротиворечивости данной концепции необходимо исследовать, включает ли доминирующая структура геометрических отношений определение прямолинейности. Теория требует, чтобы схватывание в мозгу соединения, обладающего прямолинейностью во взаимных отношениях своих частей, могло детерминировать продолжение этих отношений в области, находящейся вне мозга. Говоря более просто, отрезок прямой линии, запечатленный в мозгу, должен быть продолжен вовне, за пределы тела, безотносительно к конкретным особенностям внешних объектов. Возможность «трансмутации», включающей «проекцию» ощущений, в таком случае будет обеспечена.
Я неоднократно обсуждал этот вопрос (см.: «Процесс и реальность», ч. 4, гл. 3, 4 и 5. Требуемое определение дано в гл. 3, а теория проекции ощущений обсуждается в гл. 4 и 5.) и сформулировал определение прямой линии (более того - плоскости), удовлетворяющее высказанному выше требованию. При этом удалось избежать необходимости обосновывать определение прямолинейности на измерении, а при определении измерения ссылаться на конкретные случаи. Понятия прямолинейности и конгруэнтности, следовательно, и понятие расстояния можно вывести из этой единообразной систематической неметрической геометрии.
Можно отметить, между прочим, что если прямолинейность зависит от измерения, то неизмеряемое не может порождать восприятие прямолинейности. В этом случае понятие прямой становится бессмысленным.
9. Итак, наследие прошлого переходит в настоящее. Оно становится чувственным восприятием, которое предстанет как «явление» настоящего.
«Взаимная имманентность» одновременных событий соединена с имманентностью будущего в настоящем, хотя последняя обладает некоторыми собственными чертами. Эта имманентность симметрична каузальной независимости. В человеческом опыте схватывания современного мира выступают в виде чувственных восприятий, посредством телесных органов чувств. Субъективные формы этих чувственных восприятий включают в себя осознаваемые различия с изменяющейся степенью ясности и отчетливости. В самом деле, чувственные восприятия способны проявляться в сознании с такой ясностью и четкостью, что в этом отношении они превосходят схватывания любого другого типа. В результате всякая попытка построить точное систематическое учение о природе вещей ищет свое наиболее очевидное подтверждение в согласии с чувственным восприятием. Несчастливым следствием этого явилось отождествление всякого непосредственного наблюдения с чувственным восприятием. Это отождествление было подвергнуто критике в гл. 9.
Однако чувственное восприятие, рассматриваемое в его идеальной чистоте, никогда не включается в человеческий опыт. Оно всегда сопровождается так называемой «интерпретацией». Эта «интерпретация» вовсе не обязательно является следствием какого-либо специального обучения. Мы осознаем себя «принимающими» 1 мир субстанциальных объектов, непосредственно данных нашему опыту. Наши привычки, состояния мышления, способы поведения - все предполагает эту «интерпретацию». Понятие чистого ощущения представляет собой продукт высокоразвитого мышления. Оно потребовалось Платону для создания мифа о тенях на стенах пещеры и Юму для разработки учения о чистом чувственном восприятии. Однако даже у животных имеется некоторая «интерпретация». Существуют многочисленные свидетельства, показывающие, что животные испытывают удовольствие от чувственного опыта. Собаки воспринимают запахи, орлы видят, а звуки привлекают внимание высших животных. Соответствующие способы их поведения говорят о том, что они принимают допущение о существовании окружающего их субстанциального мира. Гипотеза о чистом чувственном восприятии не объясняет нашего непосредственного наблюдения современного мира. Существует еще один фактор настоящего, который столь же фундаментален, как и наши ощущения. Этот фактор обусловлен имманентностью прошлого в том событии, о восприятии которого идет речь. Имманентность прошлого в данном воспринимаемом событии нельзя вполне понять, если не принять во внимание учение об имманентности будущего в прошлом. Таким образом, прошлое в качестве объективного компонента опыта воспринимаемого события выносит свое собственное схватывание будущего за свои границы. Это схватывание объективно сохраняется в начальной фазе восприятия. Соответственно существует и некоторое косвенное отображение современного события через посредство действующей причинности, благодаря которой оно возникает. Для воспринимающего субъекта непосредственное будущее непосредственного прошлого образует множество одновременных ему событий.
И эти отображения непосредственно прошлого и непосредственно будущего доминируют в опыте соответствующих субъектов. Поэтому отображение современных событий есть их отображение в той мере, в которой они обусловлены событиями непосредственного прошлого воспринимающего субъекта. Настоящее воспринимается постольку, поскольку оно обусловлено причинностью, действующей из прошлого воспринимающего субъекта. Благодаря этому важнейшие доминирующие взаимоотноше-
ния, фундаментальные для эпохального порядка природы, выступают с поразительной отчетливостью. Они представляют собой общие, всеобъемлющие принудительные линии развития. Таковы взаимоотношения, которые мы называем пространственными взаимоотношениями, воспринимаемыми с точки зрения наблюдателя.
Однако конкретные события современного мира с их собственной индивидуальностью скрыты от наблюдателя. В этом отношении современный мир в опыте восприятия имеет общие черты с будущим. Значимая окружающая среда, являющаяся непосредственным прошлым человеческого тела, особенно чувствительна к его геометрическим восприятиям и к синтезу его качественных отображений с восприятиями геометрических отношений. Таким образом, действительно существует некоторая основа для ассоциации следствий значимых областей прошлого с геометрическими представлениями этих областей в настоящем (см.: «Процесс и реальность», ч. 3, гл. 3, § 4 и ч. 4, кл. 4, 5).
Это приводит к выводу о том, что современный мир воспринимается не благодаря своей собственной активности, а благодаря активности, исходящей из прошлого - того прошлого, которое является условием как современного мира, так и современного восприятия. Эта активность исходит прежде всего из прошлого человеческого тела и, если заглянуть дальше, из прошлого окружающей среды, в которую помещено тело. Окружающая среда включает в себя те события, которые главным образом и обусловливают воспринимаемые современные области. Такая теория восприятия современных объектов согласуется с нашим привычным убеждением, что наше восприятие современного мира обладает общим качественным соответствием с сущностями событий, наполняющими его различные области, а также и с некоторыми качествен- ными искажениями, обусловленными деятельностью животного тела воспринимающего субъекта.
Одно искажение непосредственно очевидно. Каждое актуальное событие на самом деле представляет собой некоторый процесс активности. Однако современные области объектов воспринимаются большей частью с точки зрения их пассивного отношения к воспринимающему субъекту и друг к другу. Таким образом, они воспринимаются только как пассивные получатели качеств, с которыми они ассоциируются в чувственном восприятии. Отсюда вытекает ложное понятие субстрата, лишенного собственных качеств, т.е. лишенного какого-либо индивидуального переживания, обусловленного простым фактом реализации в данном контексте. Иными словами, субстрат с комплексом внутренне присущих ему качеств ошибочно представляется как пустая реализация, лишенная самопереживания, т.е. лишенная внутренней ценности. Таким образом, опора исключительно на чувственное восприятие приводит к ложной метафизике. Эта ошибка есть результат высокоразвитой интеллектуальности. Инстинктивные интерпретации, управляющие жизнью человека и животных, предполагают существование современного мира с пульсирующей энергией. Указанная ошибка нуждается в развитой способности совершать гибельное абстрагирование чистых чувственных восприятий из нашего тотального опыта, несмотря на его громадную принудительную силу. Конечно, любая абстракция может оказаться полезной для некоторых целей, но только если мы знаем, от чего абстрагируемся.
Вопрос: Вы часто повторяете, что события не имеют причины, что вещи просто происходят, независимо ни от какой причины. По‑моему, очевидно, что всё имеет причину или даже несколько причин. Как понять отсутствие причинности вещей?
Махарадж: С высшей точки зрения мир не имеет причины.
В: А каков ваш собственный опыт?
М: Всё беспричинно. Мир не имеет причины.
В: Я не спрашиваю о причинах, ведущих к сотворению мира. Кто видел сотворение мира? Он может вообще не иметь начала, быть вечным. Я говорю не о мире. Я принимаю существование мира, так или иначе. Он содержит так много вещей. Наверняка каждая вещь имеет одну или несколько причин.
М: Сотворив для себя мир во времени и пространстве, управляемый причинно‑следственными связями, вы обречены искать и находить причины для всего. Вы задаёте вопрос и сами навязываете ответ.
В: Мой вопрос очень прост. Я вижу многообразие вещей и понимаю, что каждая должна иметь причину или несколько причин. Вы говорите, что причин нет – с вашей точки зрения. Для вас ничто не имеет существования, следовательно, вопрос причинности не возникает. Однако создаётся впечатление, что вы признаёте существование вещей, но отрицаете причинность как таковую. Этого я не могу понять. Если вы принимаете существование вещей, зачем отрицать их причины?
М: Я вижу только сознание и знаю, что всё есть сознание, как вы знаете, что картина на киноэкране – это просто свет.
В: Однако движения света имеют причину.
М: Свет вообще не движется. Вы отлично знаете, что это движение иллюзорно, это просто последовательность пересечений и изображений на плёнке. Движется только плёнка, то есть ум.
В: От этого фильм не лишается причин. Есть плёнка, актёры, техники, режиссёр, продюсер, разные производители. Мир управляется причинностью. Всё взаимосвязано.
М: Конечно, всё взаимосвязано. И, таким образом, всё имеет несметное количество причин. Вся вселенная содействует мельчайшей вещи. Вещь такова, какая она есть, потому что мир таков, какой он есть. Видите ли, вы имеете дело с золотыми украшениями, а я – с золотом. Между различными украшениями нет причинно‑следственной взаимосвязи. Когда вы расплавляете одно украшение, чтобы сделать из него другое, между ними не возникает причинной связи. Общим фактором является золото. Но вы не можете сказать, что золото – это причина. Его нельзя назвать причиной, потому что оно само по себе ничего не вызывает. Его отражением в уме является «я есть», как имя и форма конкретного украшения. Тем не менее, всё это – золото. Таким же образом реальность делает всё возможным, однако то, что делает вещь такой, какая она есть, с её именем и формой, исходит не из реальности.
Но зачем так беспокоиться о причинности? Какое значение имеют причины, если сами вещи так скоротечны? Впускайте то, что приходит, и отпускайте то, что уходит, – зачем цепляться за вещи и выискивать их причины?
В: С относительной точки зрения всё должно иметь причину.
М: Для чего вам относительная точка зрения? Вы можете смотреть с абсолютной точки зрения, зачем возвращаться к относительной? Вы боитесь абсолюта?
В: Да, боюсь. Я боюсь заснуть за своими так называемыми абсолютными убеждениями. Чтобы прожить жизнь хорошо, абсолюты не помогут. Когда вам нужна рубашка, вы покупаете ткань, нанимаете портного и так далее.
М: Такие слова демонстрируют незнание.
В: А каков взгляд знающего?
М: Есть только свет, и свет есть всё. Всё остальное – всего лишь картина, созданная светом. Картина находится в свете, а свет находится в картине. Жизнь и смерть, я и не‑я – отбросьте все эти идеи. Они вам не помогут.
В: С какой точки зрения вы отрицаете причинность? С относительной – вселенная является причиной всего. С абсолютной – не существует никаких вещей.
М: Из какого состояния вы спрашиваете?
В: Из состояния обычного бодрствования, в котором только и могут происходить такие разговоры.
М: В состоянии бодрствования возникают все эти проблемы, поскольку такова его природа. Но вы не всегда находитесь в этом состоянии. Что хорошего вы можете сделать в состоянии, в которое вы беспомощно попадаете и из которого беспомощно выныриваете? Чем вам может помочь знание того, что вещи связаны причинными взаимосвязями, как это кажется вам в состоянии бодрствования?
В: Мир и состояние бодрствования появляются и исчезают вместе.
М: Когда ум в покое, в абсолютной тишине, состояния бодрствования больше нет.
В: Такие слова, как Бог, вселенная, тотальность, абсолют, высшее, – всего лишь пустые звуки, потому что с ними нельзя ничего сделать.
М: Вы поднимаете вопрос, на который можете ответить только вы сами.
В: Не отмахивайтесь от меня таким образом! Вы всегда готовы говорить о тотальности, вселенной и других воображаемых вещах. Они не могут прийти и запретить вам говорить о них. Я ненавижу эти безответственные обобщения! И вы так любите олицетворять их. Без причинности не может быть порядка, не может быть никакого целенаправленного действия.
М: Вы хотите знать все причины всех событий? Вы думаете, это возможно?
В: Я знаю, что это невозможно! Всё, что я хочу знать, – есть ли причины для всего и можно ли на них влиять, воздействуя таким образом на события?
М: Чтобы влиять на события, вам не нужно знать их причину. Какой окольный способ действий! Разве вы сами не являетесь источником и окончанием каждого события? Контролируйте события из самого источника.
В: Каждое утро я беру газету и с отчаянием читаю, что беды всего мира – нищета, ненависть, войны – не ослабевают. Мои вопросы касаются несчастья, его причины и его исцеления. Не отмахивайтесь от меня, говоря, что это буддизм! Не вешайте на меня ярлык. Ваши настойчивые утверждения об отсутствии причин лишают мир всякой надежды на изменение.
М: Вы в замешательстве, потому что верите, что вы находитесь в мире, а не мир в вас. Кто был первым: вы или ваши родители? Вы воображаете, что были рождены в определённое время, в определённом месте, что у вас есть мать и отец, тело и имя. Это ваша ошибка и ваша беда! Разумеется, вы можете изменить свой мир, если будете над этим работать. Пожалуйста, работайте! Кто вас останавливает? Я никогда не отговаривал вас. Есть ли причины или нет, вы сами создали этот мир, вы можете и изменить его.
В: Мир с отсутствием причин находится абсолютно вне моего контроля.
М: Напротив. Мир, в котором вы – единственный источник и основа, находится всецело в вашей власти. Что было создано, всегда может быть разрушено и создано заново. Всё желаемое сбывается, если вы действительно этого хотите.
В: Я хочу только знать, что делать с несчастьями мира.
М: Вы создали их из своих собственных желаний и страхов, вы сталкиваетесь с ними. Всё это происходит потому, что вы забыли самого себя. Придавая реальность фильму на экране, вы любите людей из этого фильма, страдаете вместе с ними, хотите им помочь. Но это неправильно. Вы должны начать с себя. Другого пути нет. Конечно, вы можете работать. От работы вреда не будет.
В: Похоже, что ваша вселенная содержит любое возможное переживание. Индивидуум движется в ней по определённой линии и испытывает приятные и неприятные состояния. Это приводит к возникновению вопросов и поиску, который расширяет мировоззрение и позволяет индивидууму выйти за пределы его узкого, созданного им самим ограниченного и эгоцентричного мира. Этот персональный мир можно изменить – со временем. Вселенная же безвременна и совершенна.
М: Принимать видимость за реальность – горькая ошибка и причина всех бед. Вы есть всепроникающее, вечное и бесконечно творческое осознание – сознание. Всё остальное конечно и временно. Не забывайте, кто вы есть. Можете работать, сколько вашей душе будет угодно. Работа и знание должны идти рука об руку.
В: У меня есть чувство, что моё духовное развитие не зависит от меня. Разрабатывая планы и пытаясь их осуществить, ни к чему не придёшь. Я просто бегаю по кругу вокруг себя. Когда Бог решит, что плод созрел, он сорвёт его и съест. Если же плод кажется ему зелёным, он будет висеть на дереве мира, пока не созреет.
М: Вы думаете, Бог знает о вас? Он не знает даже о мире!
В: У вас другой Бог. Мой не такой. Мой добрый. Он страдает вместе с нами.
М: Вы молите спасти одного, в то время как тысячи умирают. А если все перестанут умирать, на земле не останется места.
В: Я не боюсь смерти. Моя забота – несчастья и страдания. Мой Бог – это простой Бог и довольно беспомощный. У него нет силы заставить нас быть мудрыми. Он может только стоять и ждать.
М: Если вы и ваш Бог так беспомощны, не следует ли из этого, что мир случаен? И если это так, то единственное, что вы можете сделать, – это выйти за его пределы.
Джняни
Вопрос: Без силы Бога ничто не может быть сделано. Даже вы не сидели бы здесь и не говорили с нами без Него.
Махарадж: Всё есть Его деяние, без сомнения. Но что мне до этого, если я ничего не желаю? Что Бог может мне дать или забрать у меня? Что моё – моё, и было моим, даже когда Бога ещё не было. Конечно, это такая крошечная вещь, крупинка – чувство «я есть», факт бытия. Это мой дом, никто мне его не давал. Земля моя, а что на ней растёт, принадлежит Богу.
В: Бог арендовал вашу землю?
М: Бог – мой преданный и сделал всё это для меня.
В: Нет никакого Бога, отдельного от вас?
М: А как он может быть? «Я есть» – это корень. Бог – это дерево. Кому мне поклоняться и зачем?
В: Вы преданный или объект преданности?
М: Ни тот, ни другой. Я – сама преданность.
В: В мире недостаточно преданности.
М: Вы всё время стремитесь сделать мир лучше. Вы действительно верите, что мир ждёт, что вы спасёте его?
В: Я просто не знаю, что я могу сделать для мира. Всё, что я могу, – попытаться. Есть ли что‑то ещё, что вы бы хотели, чтобы я сделал?
М: Есть ли мир без вас? Вы знаете о мире всё, но о себе не знаете ничего. Вы сами являетесь инструментом своей работы, других инструментов у вас нет. Почему бы вам не позаботиться об инструменте, прежде чем думать о работе?
В: Я могу подождать, а мир не может.
М: Вы заставляете мир ждать, откладывая самоисследование.
В: Ждать чего?
М: Того, кто мог бы его спасти.
В: Бог правит миром, Бог его и спасёт.
М: Что вы говорите! Разве Бог приходил к вам и говорил, что мир – это его творение и забота, а не ваша?
В: Почему это должна быть исключительно моя забота?
М: Задумайтесь. Кто ещё знает о мире, в котором вы живёте?
В: Вы знаете. Все знают.
М: Кто‑нибудь приходил к вам из другого мира, чтобы сообщить об этом? Я и все другие появляемся и исчезаем в вашем мире. Мы в вашей власти.
В: Всё не может быть так плохо! Я существую в вашем мире так же, как и вы в моём.
М: У вас нет ничего, подтверждающего мой мир. Вы полностью окутаны миром собственного изготовления.
В: Понятно. Полностью – значит безнадёжно?
М: В тюрьме вашего мира появляется человек, который говорит вам, что мир болезненных противоречий, созданный вами, не является ни непрерывным, ни долговечным, что он основан на непонимании. Он умоляет вас покинуть этот мир тем же путём, каким вы в него попали. Вы попали в него, когда забыли, кто вы есть на самом деле, и сможете покинуть его, узнав себя снова.
В: И как это отразится на мире?
М: Когда вы свободны от мира, вы можете что‑то для него сделать. Пока вы заключённый в его тюрьме, вы бессильны его изменить. Наоборот, что бы вы ни делали, это только ухудшит ситуацию.
В: Меня освободит праведность.
М: Праведность несомненно сделает вас и ваш мир комфортабельным, даже счастливым местом. Но что толку? В нём всё равно нет реальности. Он недолговечен.
В: Бог поможет.
М: Чтобы помочь вам, Бог должен знать о вашем существовании. Но вы и ваш мир подобны снам. Во сне вы можете страдать от ужасных мучений. Но никто о них не узнает, никто вам не поможет.
В: Значит, все мои вопросы, мой поиск и обучение бесполезны?
М: Это просто шевеление человека, который устал спать. Они не являются причиной пробуждения, но это начальные признаки. Вы не должны задавать праздные вопросы, на которые уже знаете ответ.
В: Как мне получить правильный ответ?
М: Задав правильный вопрос. Не словами, а отважившись жить в соответствии со своими убеждениями. Человек, готовый умереть за истину, получит её.
В: Ещё вопрос. Есть личность. Есть сознающий эту личность. И есть свидетель. Сознающий и свидетель – это одно и то же или это разные состояния?
М: Сознающий и свидетель – это два или одно? Когда сознающий рассматривается отдельно от сознаваемого, свидетель стоит отдельно. Когда сознающий и сознаваемое видятся как одно, свидетель становится одним с ними.
В: Кто такой джняни ? Свидетель или высшее?
М: Джняни – это и высшее, и свидетель. Он есть и бытие, и осознание. Относительно сознания он осознание. Относительно вселенной он чистое бытие.
В: А личность? Что первично: личность или сознающий?
М: Личность – это очень маленькая вещь. На самом деле это составная часть, она не может существовать сама по себе. Если она не воспринимается, то её просто нет. Это всего лишь тень в уме, общая сумма памяти. Чистое бытие отражается в зеркале ума как сознавание. То, что сознаётся, принимает форму личности, основанной на памяти и привычках. Это просто тень, или проекция сознающего на экран ума.
В: Зеркало есть. Отражение есть. А где же солнце?
М: Солнце – это высшее.
В: Оно должно быть сознательно.
М: Оно не сознательно и не бессознательно. Не думайте о нём в терминах сознания и бессознательности. Оно есть жизнь, которая включает в себя и то, и другое, и то, что за пределами обоих.
В: Жизнь так разумна. Как она может быть не сознательна?
М: Вы говорите о бессознательном, когда в памяти есть разрыв. В действительности есть только сознание. Вся жизнь сознательна, всё сознание – живое.
В: Даже камни?
М: Даже камни сознательны и живы.
В: Моя проблема в том, что я склонен отрицать существование того, что не могу вообразить.
М: Было бы мудрее отрицать существование того, что вы воображаете. Всё воображаемое нереально.
В: Является ли нереальным всё, что можно вообразить?
М: Воображение, основанное на памяти, нереально. Будущее не является абсолютно нереальным.
В: Какая часть будущего реальна, а какая нет?
М: Реально неожидаемое и непредсказуемое.
