Среди глобальных процессов второй половины XX в. наибольшую актуальность получило ядерное противостояние США и СССР. Создав первыми атомное оружие, США осуществили попытку военного шантажа по отношению к Советскому Союзу.
Еще в предвоенные годы учеными московских, ленинградских, харьковских и др. институтов страны были сделаны основополагающие открытия и расчеты по разветвленной цепной реакции деления ядер урана и условиям возникновения ядерного взрыва. Однако начавшаяся война с Германией с её трагическими последствиями для страны практически полностью остановила работы по ядерной физике. Лишь после ядерного удара США по японским городам работы по созданию собственной атомной бомбы приняли в СССР крупномасштабный характер. Для этих целей в августе 1945 г. в стране были созданы Специальный межведомственный комитет по решению атомной проблемы в военных целях (председатель Л.П. Берия) и Первое главное управление при СНК СССР (начальник Б.Л. Ванников) по текущим вопросам проблемы. В короткие сроки практически с нуля была создана специализированная ядерная индустрия на базе всех отраслей промышленности страны, обеспечившая изготовление самых разнообразных и совершенно новых видов специального оборудования, аппаратуры, материалов, крупномасштабное строительство ядерных объектов в различных регионах страны.
Во второй половине 1940-х гг. существовала реальная угроза атомной бомбардировки российских крупнейших промышленных центров, о чём свидетельствуют рассекреченные стратегические планы США. Поэтому реализация атомного проекта СССР была ответной мерой, обеспечивавшей безопасность Советского Союза.
Исторический опыт реализации советского атомного проекта свидетельствует, что эта сверхзадача успешно была решена за довольно короткий период времени в экономике мобилизационного типа. Хронология развития ядерной отрасли СССР (1945-1991 гг.) представлена в приложении 1.
Важнейшей особенностью ядерного оружия было то, что оно выступало эффективным инструментом во внешней политике, как США, так и СССР, с помощью которого удалось предотвратить третью мировую термоядерную войну. Паритет ядерного оружия двух сверхдержав обеспечил стабильное прогрессивное развитие во второй половине XX в. Отметим, что и в современных условиях наличие ядерного оружия у России по-прежнему является эффективным средством сдерживания потенциала агрессоров, их попыткам угрожать самому существованию российского государства.
Атомный проект в США и СССР был реализован в принципиально разных общественно-политических системах. Это стало демонстрацией альтернативных путей развития научно-технического прогресса, показом возможностей многовариантного одинаково успешного подхода к выполнению качественно новой научной и технической задачи.
Причем до конца 1980-х гг. производство ядерного оружия в СССР являлось самой большой государственной тайной, и поэтому история отрасли, а также и вопросы безопасности являлись недоступными как для общественности, так и для советских исследователей темой. В течение 1940-80-х гг. запрещалось даже употребление термина «атомная промышленность» не только в печати, но и устно. Атомная промышленность, как никакая другая экономики, создавалась и функционировала при активном участии директивных, специальных органов, которые применяли преимущественно командно-административные методы управления вплоть до принуждения и насилия, повышения ответственности за выполнение принятых решений, возведенной нередко в абсолют.
Вначале ядерная отрасль в СССР создавались и развивались в государственном секторе для решения военных задач: создание атомной бомбы, наработка плутония, разработка корабельных реакторов и т.п. Возможность производства электроэнергии на реакторных установках ядерно-оружейного комплекса оказалась сопутствующим свойством, которое было применено в мирных целях. Поэтому параллельно с военными разработками стали вестись масштабные исследования возможности использования атомной энергии в мирных целях, прежде всего, для производства электроэнергии, а также в науке, медицине, промышленности. Началом мирного использования ядерной энергии принято считать день 26 июля 1954 г., когда в г. Обнинске под Москвой заработала первая в мире атомная электростанция (АЭС). Мощность её была 5 МВт(эл). Пуск первой АЭС породил надежды на экологически чистую энергетику с практически неограниченными ресурсными возможностями. Это событие наглядно продемонстрировало, что атомную энергию можно превратить, по словам академика И.В. Курчатова, «в мощный источник энергии, несущий благосостояние и радость всем людям на земле».
В России с 1954 г. форсированно прорабатывались 2 направления двухцелевых реакторов, которые могли бы сочетать производство электроэнергии и наработку оружейного плутония: уран-графитовый типа РБМК (реактор большой мощности канальный) и корпусной типа ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор). Первый двухцелевой реактор ЭИ-2 был создан к 1958 г. и был пущена в эксплуатацию на Сибирской АЭС в Томске-7 в декабре 1958 г. Это была 2-я АЭС России. Её мощность была доведена до 600 Мвт. Третья АЭС заработала в июле 1961 г. в Красноярске-26. В апреле 1964 г. дал промышленный ток первый блок Белоярской АЭС. Это была уже 4-я АЭС. В дальнейшем на БАЭС были установлены еще 2 блока, один из которых был оснащен реактором на быстрых нейтронах. Пятой АЭС России стала Нововоронежская АЭС, 1-й блок которой был запущен в сентябре 1964 г. К 1980 г. на НВАЭС работало 5 блоков с реакторами ВВЭР-440 и ВВЭР-1000. Шестая АЭС - Димитровоградская (1968 г) с реактором БОР-60 на быстрых нейтронах, 7-я - Кольская АЭС (1973 г.) с 4-я блоками с реакторами ВВЭР-440, 8-я - Ленинградская АЭС (1973 г.), 4 блока с реакторами РБМК-1000, 9-я - Билибинская АЭС (1974 г.) с 4-я блоками, которые работают по схеме атомной теплоэлектроцентрали, снабжающей электроэнергией и теплом большой район, 10-я - Курская АЭС (1976 г.), 4 блока с реакторами РБМК-1000, 11-я - Смоленская АЭС (1982 г.), 3 блока с РБМК-1000 и 1 - с РБМК-1500, 12-я - Калининская АЭС (1984 г.), 2 блока с реакторами ВВЭР-1000, 13-я - Балаклавская АЭС (1985 г.), 4 блока с реакторами ВВЭР-1000.
Атомная энергия произвела настоящую революцию во флоте, особенно подводном. Атомный двигатель подводных лодок позволяет им месяцами находится в подводном состоянии, обгонять любые надводные корабли, перемещаться на любые расстояния, что сделало атомные подводные лодки (АПЛ) главным средством поражения противника. Первая российская АПЛ - «Ленинский комсомол» - была спущена на воду в августе 1956 г., а к 1991 г. были построены 240 лодок. За этот период было создано 5 поколений АПЛ.
Еще одним направлением мирного использования ядерной энергии были ядерные взрывы в народно-хозяйственных целях. С их помощью решались такие задачи, как: глубинное зондирование с целью разведки полезных ископаемых; интенсификация добычи нефти и газа; создание подземных резервуаров; перемещение грунта; гашение газовых фонтанов; разрушение монолитности пород; другие задачи.
Всего в СССР в период с 1965 по 1988 гг. было проведено 124 мирных ядерных взрыва в интересах народного хозяйства (в том числе 117 -- вне границ ядерных полигонов). Из них три («Глобус-1» в Ивановской области, «Кратон-3» и Кристалл в Якутии) сопровождались авариями, при которых произошла утечка продуктов радиоактивного распада. В то же время академик А.В. Яблоков приводит другие цифры. В 169 мирных ядерных взрывах было подорвано 186 ядерных устройств. При этом официально по данным ВНИПИпромтехнология Минатома загрязнение территории произошло в 4-х случаях (объекты «Кратон-3», «Кристалл», «Тайга» и «Глобус-1»). По данным ЦНИИатоминформ Минатома к 1994 г. (то есть спустя 20--30 лет после проведения МЯВ) в 24 случаях из 115 остались «локальные надфоновые загрязнения вокруг скважин».
Вот только некоторые примеры мирных ядерных взрывов в СССР. С помощью ядерных взрывов тушили неуправляемые газовые фонтаны, в которых сгорали ежедневно миллионы кубометров газа. Впервые в мире газовый фонтан был потушен с помощью ядерного взрыва в 1966 г. на месторождении Урта-Булак в Узбекистане. Камуфлетный взрыв - взрыв, произведенный столь глубоко под землей, что полость взрыва не сообщается с земной поверхностью. Было проведено 15 взрывов под Астраханью, 6 взрывов под Уральском для создания хранилищ газового конденсата.
Итак, атомная отрасль, как и ряд некоторых других отраслей, являлись частью и основой национальной безопасности СССР и поэтому жёстко регулировались государством. Создание и совершенствование ядерного оружия было задачей первостепенной государственной важности. Использование мирного атома в Советском Союзе - великолепный пример ускоренной модернизации в сфере высоких технологий. Вместе с тем, вся система атомной отрасли требовала новых подходов к безопасности.
Владимир ГУБАРЕВ
Выход каждого нового тома ранее засекреченных архивных документов "Атомного проекта СССР" (серию выпускает издательство "Наука" при участии Российского Федерального ядерного центра "Арзамас-16") становится событием не только для историков, но и для тех, кто интересуется прошлым не по профессии. Люди разных поколений хотят понять, откуда в стране, пережившей страшную, разрушительную войну, нашлись силы, чтобы создать ядерное оружие и начать победное наступление на космос. А ответ на самом деле прост: это было время не только мечтателей, но и великих тружеников. Новые страницы истории "Белого архипелага" рождались по мере того, как документы той эпохи переходили в разряд "открытых". В 2000 году журнал напечатал две новеллы из этой повести (см. "Наука и жизнь" №№ 3, 7), а затем она увидела свет в книге Владимира Губарева "ХХ век. Исповеди". В ноябре 2002 года, дополненная новыми главами, повесть "Белый архипелаг" выйдет отдельной книгой в издательстве "Наука/Интерпериодика". В отличие от предыдущего издания, в ней рассказывается не только о Федеральном ядерном центре "Арзамас-16" и неразрывно связанной с ним истории создания в СССР атомной бомбы, но и об уникальном комбинате по производству плутония "Челябинск-40". Предлагаем вашему вниманию главу из новой книги.
ХРАНИТЕЛЬ АТОМНОЙ БОМБЫ
Первый научный руководитель Российского Федерального ядерного центра "Челябинск-70" Кирилл Иванович Щелкин (1911-1968).
Испытатель В. И. Жучихин.
Точная копия первой советской атомной бомбы РДС-1 мощностью 22 килотонны выставлена в Музее ядерного оружия в Сарове.
Так выглядела 37-метровая металлическая башня в центре опытного поля Семипалатинского полигона перед испытанием атомной бомбы РДС-1.
Испытание первой в СССР атомной бомбы РДС-1 на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года.
Первая советская водородная бомба мощностью 400 килотонн.
Самый мощный советский термоядерный заряд мощностью 50 мегатонн (испытан на неполную мощность).
Именно он взорвал нашу первую атомную бомбу. И вторую тоже. И третью. И все остальные, вплоть до термоядерной. Другим не доверили, только ему - Кириллу Ивановичу Щелкину.
Он был другом и соратником Курчатова, вместе с ним, Харитоном, Зельдовичем и Сахаровым получал звезды Героя Социалистического труда. Их было у него три! Щелкин создал "Челябинск-70" - второй ядерный центр на Урале, который не только стал конкурентом "Арзамаса-16", но и по многим позициям опередил его.
И вдруг, это было в сентябре 1960 года, научный руководитель и главный конструктор "Челябинска-70", член-корреспондент АН СССР, трижды Герой Социалистического труда К. И. Щелкин уходит со всех постов. Его полностью отлучают от проблем, связанных с созданием ядерного оружия, более того, лишают права не только получать информацию в этой области, но даже посещать ядерные центры, в которых проработал большую часть своей жизни.
Что же произошло? По официальной версии, здоровье Кирилла Ивановича Щелкина резко ухудшилось и он попросил освободить его от занимаемых должностей. Не могу сказать, что оснований для такого утверждения не было. Умер Игорь Васильевич Курчатов - слишком дорого достались ему создание первого промышленного реактора и получение плутония для атомной бомбы. Безрассудное отношение к собственному здоровью, работа под лозунгом "бомбу любой ценой", столь популярным в конце 1940-х годов, начали сказываться спустя десять лет. Медики били тревогу: инфаркты, инсульты, раковые заболевания обрушились на создателей атомного оружия. Конечно, Щелкин не стал исключением. Но тем не менее уход его из "Атомного проекта", столь резкий и неожиданный, нельзя объяснить только ухудшением состояния здоровья. Причины здесь гораздо глубже.
К началу 1960-х годов наступило "горячее время". Ядерные испытания шли непрерывно, создавались все более мощные заряды и "изделия". В сущности, происходило то, что чуть позже назовут "ядерным безумием". Против него выступили сами создатели сверхмощного оружия во главе с А. Д. Сахаровым. Насколько мне известно, Кирилл Иванович Щелкин тоже не соглашался с таким развитием "Атомного проекта". К сожалению, пока документов, подтверждающих или опровергающих его точку зрения, я не обнаружил (возможно, он заявил об этом устно), но из рассказов соратников и учеников Щелкина вольно или невольно напрашивается вывод о том, что он был против испытания мощных и сверхмощных ядерных зарядов.
Почему? Для ответа на этот вопрос нужно вернуться в то время, когда атомное оружие в нашей стране только начинали создавать.
Говорят, экспериментатором нужно родиться. Пример Щелкина - тому подтверждение. Еще будучи аспирантом Института химической физики в Ленинграде, он провел ряд оригинальных исследований и сложных экспериментов. Особенно его интересовали горение и детонация газов. Щелкин будто чувствовал, что газодинамика лежит в основе создания ядерного оружия, и шел навстречу своей судьбе. В 1938 году он защитил кандидатскую диссертацию и стал старшим научным сотрудником. Работу над докторской прервала война. В июле 1941 года Щелкин добровольцем ушел в народное ополчение. Вряд ли судьба уберегла бы его, если бы Президиум Академии наук СССР не обратился к Сталину с просьбой вернуть из армии наиболее одаренных ученых. Верховный главнокомандующий поддержал Академию, и среди тех, кого отозвали с фронта, оказался молодой ученый Кирилл Щелкин.
В ноябре 1946 года Щелкин защитил докторскую диссертацию на тему "Быстрое горение и спиновая детонация газов". Эта его научная работа прямого отношения к атомной бомбе не имела, но тем не менее сыграла определяющую роль в его дальнейшей судьбе. Когда подбирали специалиста, на которого можно было бы возложить всю экспериментальную отработку атомной бомбы, выбор пал на Щелкина. В "Атомный проект" его взяли благодаря академику Н. Н. Семенову. Случилось это в марте 1947 года. Щелкин сразу стал заместителем научного руководителя и заместителем главного конструктора ядерного центра "Арзамас-16", то есть "левой" и "правой" рукой Ю. Б. Харитона.
Известно, что его принял Сталин и они долго беседовали один на один. Кирилл Иванович открыто вспомнил об этом разговоре лишь однажды. Это было вечером 29 августа 1949 года, в день первого успешного взрыва атомной бомбы, когда ведущие ученые, конструкторы и испытатели отмечали это грандиозное событие.
Работавший со Щелкиным долгие годы В. И. Жучихин вспоминает:
"Тогда впервые мы услышали из уст Кирилла Ивановича о том, каким образом формировался коллектив нашего института. Занимались этим делом по личному поручению Сталина высокопоставленные чиновники ЦК КПСС. Они отобрали известных ученых, партийных руководителей и директоров крупных производств - тех, кто зарекомендовал себя как талантливый организатор и высококвалифицированный специалист. Однако Щелкин, которому Сталин предоставил право принимать окончательное решение по кадрам по своему усмотрению, почти все кандидатуры отверг. Он считал, что, если собрать под одной крышей заслуженных деятелей науки и видных руководителей, они скорее заведут междоусобную полемику, нежели объединят свои усилия в работе. Щелкин решил, что поиском подходов к решению совершенно новой для всех очень сложной атомной проблемы должны заниматься молодые ученые. Они не испорчены именитым положением, им присущи задор, смелость, желание рискнуть, а без этих качеств в данном случае нельзя было обойтись".
Как известно, огромное количество данных об атомной бомбе было получено по линии разведки из Америки. Только Кириллу Ивановичу из этого "разведывательного пирога" достались "крохи". Эксперимент не спрячешь в потайном контейнере, не провезешь через границы, не переправишь по радиосвязи. Его нужно было ставить "с нуля", а потому испытательный отдел, возглавляемый Щелкиным, быстро расширялся: если в марте 1947 года в нем кроме начальника числился один лишь Виктор Жучихин, то уже через год здесь работали и ученые, и конструкторы, и инженеры, и высококлассные механики и рабочие.
В середине 1948 года испытатели провели первый эксперимент с натурным зарядом, в котором будущую плутониевую начинку заменял алюминиевый керн. Первый опыт, естественно, был неудачный: "шарик" превратился в бесформенную массу, что свидетельствовало о непонимании процесса развития фронта ударной волны и неотработанности фокусирующих элементов. Второй опыт, третий - снова неудачи. В то время на многочисленных испытательных площадках "Арзамаса-16" что-то постоянно взрывалось и ломалось.
Из воспоминаний В. И. Жучихина:
"Меня каждый раз поражал необычайный оптимизм Щелкина. Казалось, его больше радовал отрицательный результат, нежели положительный. После очередного срыва он говорил нам: все идет хорошо, в науке не бывает так, чтобы новое давалось в руки само собой, хочешь получить желаемый результат, нужно попотеть, а если сразу все идет хорошо - ищи ошибку в своей работе. И эта, казалось бы, странная логика всегда подтверждалась на практике".
В конце концов, группа испытателей под руководством К. И. Щелкина добилась поставленной цели: алюминиевый керн, имитирующий ядерный заряд, после взрыва остался целым и сохранил идеальную форму. Это означало, что "обжатие" шарика проходило равномерно. Керн разогревался до белого каления, и испытатели - высший шик! - прикуривали от него папиросы...
Напряжение возрастало с каждым днем. Щелкин понимал, что результат первого испытания атомной бомбы во многом будет зависеть от него и его команды. Интересная деталь: когда забирали бомбу из сборочного цеха, чтобы везти на полигон, именно Щелкин последним расписался "в ее получении", взял, так сказать, под свою ответственность. Потом над ним подшучивали: а куда ты дел атомную бомбу, за которую расписался? В документах полигона до сих пор значится, что за такое-то "изделие" (следует номер и шифр) ответственен К. И. Щелкин.
В день испытания, 29 августа 1949 года, в 4 часа утра бомбу подняли на башню. Через час началось снаряжение заряда капсюлями-детонаторами. Первый поставил Кирилл Иванович, а остальные, под его контролем, Г. П. Ломинский и С. Н. Матвеев. В 5 часов 40 минут снаряжение заряда было закончено. Последним башню покинул Щелкин.
Много лет атомным и термоядерным изделиям присваивали индекс "РДС". Как только не расшифровывали эти три буквы! Появилась даже такая версия: "Ракетный двигатель Сталина". На самом деле "РДС" - это "Россия делает сама". Так предложил назвать бомбу К. И. Щелкин еще до ее взрыва. Берия доложил Сталину, тот "благословил", и "изделия" среди прочих шифров и номеров приобрели индекс "РДС".
Все заметили, как волновался К.И. Щелкин в те минуты, когда осуществлял подрыв первой атомной! Рядом с ним на столе стоял флакон валерьянки, и по бункеру распространялся ее устойчивый запах... Но все кончилось благополучно. Ядерный гриб над Семипалатинским полигоном возвестил о начале новой, атомной, эры в СССР.
Как ни странно, все, кто контактировал с Кириллом Ивановичем в то время, запомнили его по-разному. Вот, к примеру, свидетельство одного из его ближайших сотрудников:
"Он был скуп на похвалу, но внимание его к каждому сотруднику было видно всем. Когда Кирилл Иванович был доволен людьми, результатами их работы, на лице его сияла радость. Неудовольствие, вызванное, как правило, неисполнительностью или нечестностью подчиненных, обычно выражал словами: "Я-то на вас надеялся, а вы меня подвели". Даже самые черствые люди воспринимали такие замечания значительно острее, чем грубый разнос или даже наложенное взыскание".
По-иному воспринимали Щелкина военные на полигоне. Инженер-полковник С. Л. Давыдов вспоминает:
"Щелкина я увидел тогда впервые и не знал, что до прихода в КБ он занимался наукой в Институте химической физики. Первое впечатление от встречи было не в его пользу. Высокий, широкоплечий, полный, с громадными кистями рук, с массивной коротко стриженной головой на толстой шее, с крючковатым носом и вызывающе дерзким выражением больших круглых глаз, с походкой вразвалку, в неимоверно свободном пиджаке, в широченных брюках, болтающихся вокруг ног, и в сандалиях, в сдвинутой набок шляпе с загнутыми вниз полями он меньше всего походил на ученого. Да и угловатая манера держаться и разговаривать, бесцеремонность обхождения с людьми вызывали настороженность и отрицательное отношение к нему. Правда, при дальнейшем общении эти его черты отступили на второй план, и я все больше проникался уважением к Кириллу Ивановичу, но первое впечатление не проходило".
Щелкин не умел заботиться о том, чтобы его "хорошо воспринимали", и, возможно, пренебрежение к собственному виду и манерам, на что больше всего обращали внимание партийные и государственные чиновники, сказалось на его дальнейшей судьбе. Кирилл Иванович предпочитал идти напролом, если видел, что интересы дела и государства требуют именно этого.
В середине пятидесятых К. И. Щелкин выступил инициатором создания второго ядерного оружейного центра на Урале и стал его первым научным руководителем. Почему он настоял на таком решении? Об этом мне рассказал нынешний научный руководитель "Челябинска-70" академик Е. Н. Аврорин:
Раньше не очень было принято задавать вопросы, а когда ситуация изменилась, я поинтересовался у Ю. Б. Харитона: с какой целью организовали второй институт - чтобы сохранить хотя бы один ядерный центр в случае войны или чтобы между ними было соревнование? Харитон сказал, что, по его мнению, с самого начала было понятно, что элемент соревновательности полезен и необходим. По крайней мере, он и Щелкин это хорошо понимали.
"Челябинск-70" стал дублером "Арзамаса-16", - продолжил свой рассказ академик Аврорин. - Между двумя ядерными центрами завязалось соревнование, своеобразная конкуренция. Кирилл Иванович Щелкин стал научным руководителем и главным конструктором "Челябинска-70" и в течение самых трудных первых пяти лет возглавлял его. Игорь Васильевич Курчатов ему очень доверял. Щелкин был великолепным физиком. В нашей области его идеи до сих пор развиваются. Занимаясь детонацией, он обнаружил не известные ранее явления, названные впоследствии "детонациями Щелкина"... Вообще, на руководителей "Челябинску-70" везло. Среди них не было высокомерных людей, они жили в коллективе, много внимания уделяли образованию и воспитанию сотрудников. Рабочая атмосфера всегда была творческой, интересной".
Академик Л. П. Феоктистов, много лет проработавший и в "Арзамасе-16", и в "Челябинске-70", тоже интересовался историей "Атомного проекта". Вот его мнение:
"О причинах разделения старого "объекта" и возникновения нового можно только догадываться. Назывались стратегические соображения: два - не один, подальше от западных границ. Но, думается, истинная причина создания второго ядерного центра более прозаична: нужен был конкурент, чтобы "старый кот не дремал". Собственно говоря, такое было не внове. Во всех сложных производствах стремились исключить монополизм: в авиации, ракетостроении, на морском флоте. В довольно подробных "Воспоминаниях" А. Д. Сахарова не нашлось места, чтобы оценить творческие достижения нашего института. Он пишет: "Сложные взаимоотношения со вторым "объектом" во многом определили наш "быт" в последующие годы... Министерские работники между собой называли второй "объект" "Египет", имея в виду, что наш - "Израиль"..." Что можно сказать по этому поводу? О такой терминологии острословов министерства или кого-то другого я и, думаю, многие мои товарищи впервые узнали из книги А. Д. Сахарова.
В начале 1960-х годов по совершенно не ясным до настоящего времени причинам репрессии подвергся научный руководитель "Челябинска-70", очень сильный ученый и организатор Кирилл Иванович Щелкин... Я не помню, чтобы подобная участь постигла кого-либо из научного руководства КБ-11. И Сахаров (в свое время) и Харитон имели доступ к самым высоким ступенькам власти, тогда как возможности руководителей "Челябинска-70" всегда были значительно более ограниченными..."
Пожалуй, сегодня уже можно более или менее точно сказать, что именно позиция К. И. Щелкина в вопросе о судьбе ядерного оружия сыграла свою роль в освобождении его от работы "по состоянию здоровья". В то время разработки А. Д. Сахарова положили начало "эре сверхмощных зарядов". Ее кульминацией стало повергшее весь мир в ужас испытание 50-мегатонной бомбы на Новой Земле 30 октября 1961 года. Шла работа и над 100-мегатонным зарядом, по мощности в несколько тысяч раз превосходящим бомбу, сброшенную на Хиросиму. Появление 100-мегатонного заряда поставило планету на грань мировой войны во время Карибского кризиса. "Ядерное безумие" властвовало над миром. Диссонансом звучал голос одного из создателей советского ядерного оружия Кирилла Ивановича Щелкина, который утверждал, что необходимо иметь лишь небольшие ядерные заряды: "Разве для такого большого города, как Москва, недостаточно взорвать бомбу мощностью 20 или 50 килотонн, чтобы деморализовать население, подавить связь, управление? Преимущество небольших зарядов огромно. Их при необходимости мы сделаем вместе с ракетой у нас на Урале, в тех же Каслях".
Мнение К. И. Щелкина противоречило доктрине того времени, и от него избавились. Уже не было И. В. Курчатова, который конечно же не допустил бы увольнения Щелкина, а другие руководители "Атомного проекта" видели в нем лишь конкурента и "неуживчивого" человека. Обстановка в мире изменилась лишь в 1963 году, когда был подписан договор между СССР, США и Великобританией о введении моратория на испытания ядерного оружия в трех средах - в атмосфере, в космосе и под водой. Правда, нельзя сказать, что впоследствии оно неукоснительно соблюдалось обеими сторонами.
После увольнения Кирилл Иванович Щелкин жил в Москве, был профессором Московского физико-технического института. Мало кто из студентов знал, что им преподает человек, который на заре атомного века во время испытаний последним уходил от атомных и термоядерных "изделий".
Однажды, это было в 1968 году, я пригласил Кирилла Ивановича в Дом журналистов на встречу с научными обозревателями центральных газет. Формальным поводом для приглашения послужила его книга "Физика микромира", которую ученый только что написал. Несколько раз мы пытались завести разговор об атомном оружии, но ни единого слова о нем Кирилл Иванович так и не сказал...
Я провожал его к машине.
Извините, - сказал он, - я не имею права говорить об оружии. Но обещаю, когда это будет возможно, я расскажу все подробно...
Пожалуй, это единственное обещание, которое он не смог выполнить. Через несколько дней К. И. Щелкина не стало.
В США и СССР одновременно начались работы над проектами атомной бомбы. В 1942 году в августе в одном из зданий, находившихся во дворе Казанского университета, стала действовать засекреченная Лаборатория №2. Руководителем этого объекта стал Игорь Курчатов, русский "отец" атомной бомбы. В это же время в августе неподалеку от Санта-Фе, штат Нью-Мексико, в здании бывшей местной школы заработала "Металлургическая лаборатория", также секретная. Руководил ею Роберт Оппенгеймер, "отец" атомной бомбы из Америки.
На решение поставленной задачи ушло в общей сложности три года. Первая США была взорвана на полигоне в июле 1945 года. Еще две в августе сброшены были на Хиросиму и Нагасаки. Семь лет понадобилось для рождения атомной бомбы в СССР. Первый взрыв состоялся в 1949 году.
Игорь Курчатов: краткая биография
"отец" атомной бомбы в СССР, появился на свет в 1903 году, 12 января. Произошло это событие в Уфимской губернии, в сегодняшнем городе Симе. Курчатова считают одним из основоположников в мирных целях.
Он окончил с отличием Симферопольскую мужскую гимназию, а также ремесленную школу. Курчатов в 1920 году поступил в Таврический университет, на физико-математическое отделение. Уже спустя 3 года он с успехом досрочно закончил этот вуз. "Отец" атомной бомбы в 1930 году начал работать в физико-техническом институте Ленинграда, где возглавлял физический отдел.
Эпоха до Курчатова
Еще в 1930 годах в СССР начались работы, связанные с атомной энергией. Химики и физики из различных научных центров, а также специалисты из других государств принимали участие во всесоюзных конференциях, которые устраивала АН СССР.
Образцы радия были получены в 1932 году. А в 1939 рассчитана цепная реакция деления тяжелых атомов. 1940 год стал знаковым в ядерной области: была создана конструкция атомной бомбы, а также предложены методы выработки урана-235. Обычную взрывчатку впервые было предложено использовать в качестве запала для инициирования цепной реакции. Также в 1940 году Курчатов представил свой доклад, сделанный на тему деления тяжелых ядер.
Исследования в период Великой Отечественной войны
После того как в 1941 году немцы напали на СССР, были приостановлены ядерные исследования. Основные ленинградские и московские институты, которые занимались проблемами ядерной физики, срочно были эвакуированы.
Глава стратегической разведки Берия знал о том, что физики Запада считают атомное оружие достижимой реальностью. Согласно историческим данным, в СССР еще в 1939 году в сентябре приезжал инкогнито Роберт Оппенгеймер, руководитель работ по созданию атомной бомбы в Америке. Советское руководство могло узнать о возможности получения этого оружия из информации, которую сообщил этот "отец" атомной бомбы.
В СССР в 1941 году начали поступать данные разведки из Великобритании и США. Согласно этим сведениям, на Западе была развернута интенсивная работа, цель которой - создание ядерного оружия.
Весной 1943 года была создана Лаборатория №2 для производства первой атомной бомбы в СССР. Возник вопрос о том, кому поручить руководство ею. Список кандидатур первоначально включал около 50 фамилий. Берия, однако, свой выбор остановил на Курчатове. Его вызвали в октябре 1943 года на смотрины в Москву. Сегодня научный центр, выросший из этой лаборатории, носит его имя - "Курчатовский институт".
В 1946 году, 9 апреля, вышло постановление о создании при Лаборатории №2 конструкторского бюро. Лишь в начале 1947 года были готовы первые производственные корпуса, которые находились в зоне Мордовского заповедника. Некоторые из лабораторий находились в монастырских строениях.
РДС-1, первая русская атомная бомба
Назвали советский прототип РДС-1, что, по одной из версий, означало специальный". Через некоторое время данную аббревиатуру начали расшифровывать несколько иначе - "Реактивный двигатель Сталина". В документах для обеспечения секретности советская бомба именовалась "ракетным двигателем".
Она представляла собой устройство, мощность которого составляла 22 килотонны. Свои разработки атомного оружия велись в СССР, однако необходимость догнать Соединенные Штаты, которые ушли вперед во время войны, вынудила отечественную науку использовать данные, полученные разведкой. За основу первой русской атомной бомбы был взят "Толстяк", разработанный американцами (на фото ниже).
Именно его 9 августа 1945 года США сбросили на Нагасаки. Работал "Толстяк" на распаде плутония-239. Схема подрыва была имплозивной: заряды взрывались по периметру делящегося вещества и создавали взрывную волну, которая "сжимала" вещество, находящееся в центре, и вызывала цепную реакцию. Данная схема в дальнейшем признана была малоэффективной.
Советская РДС-1 выполнена была в виде большого диаметра и массы свободнопадающей бомбы. Из плутония был сделан заряд взрывного атомного устройства. Электрооборудование, а также баллистический корпус РДС-1 были отечественной разработки. Бомба состояла из баллистического корпуса, ядерного заряда, взрывного устройства, а также оборудования систем автоматики подрыва заряда.
Дефицит урана
Советская физика, взяв за основу плутониевую бомбу американцев, столкнулась с проблемой, которую предстояло решить в предельно сжатые сроки: производство плутония на момент разработок еще не началось в СССР. Поэтому первоначально использовался трофейный уран. Однако реактору требовалось по меньшей мере 150 тонн этого вещества. В 1945 году свою работу возобновили рудники в Восточной Германии и Чехословакии. Месторождения урана в Читинской области, на Колыме, в Казахстане, в Средней Азии, на Северном Кавказе и на Украине были найдены в 1946 году.
На Урале, вблизи города Кыштым (недалеко от Челябинска), принялись строить "Маяк" - радиохимический завод, и первый в СССР промышленный реактор. Курчатов лично руководил закладкой урана. Строительство было развернуто в 1947 году еще в трех местах: двух на Среднем Урале и одном - в Горьковской области.
Быстрыми темпами шли строительные работы, однако урана все равно не хватало. Первый промышленный реактор даже к 1948 году не мог быть запущен. Лишь 7 июня этого года загрузили уран.
Эксперимент по пуску ядерного реактора
"Отец" советской атомной бомбы лично взял на себя обязанности главного оператора на пульте управления ядерным реактором. 7 июня, между 11 и 12 часами ночи, Курчатов начал эксперимент по его пуску. Реактор 8 июня достиг мощности 100 киловатт. После этого "отец" советской атомной бомбы заглушил начавшуюся цепную реакцию. Два дня продолжался следующий этап подготовки ядерного реактора. После того как была подана охлаждающая вода, стало понятно, что урана, имеющегося в распоряжении, недостаточно для осуществления эксперимента. Реактор лишь после загрузки пятой порции вещества достиг критического состояния. Цепная реакция стала возможной вновь. Произошло это в 8 часов утра 10 июня.
17 числа этого же месяца Курчатов - создатель атомной бомбы в СССР - в журнале начальников смены сделал запись, в которой предупреждал, что подача воды ни в коем случае не должна быть прекращена, иначе произойдет взрыв. 19 июня 1938 года в 12:45 состоялся промышленный пуск атомного реактора, первого в Евразии.
Успешные испытания бомбы
В 1949 году в июне в СССР было накоплено 10 кг плутония - то количество, которое было заложено в бомбу американцами. Курчатов, создатель атомной бомбы в СССР, следуя указу Берии, распорядился назначить на 29 августа испытание РДС-1.
Участок прииртышской безводной степи, находящийся в Казахстане, недалеко от Семипалатинска, был отведен под испытательный полигон. В центре этого опытного поля, диаметр которого составлял около 20 км, была сконструирована металлическая башня высотой 37,5 метроа. РДС-1 установили на ней.
Заряд, использованный в бомбе, был многослойной конструкцией. В ней перевод в критическое состояние активного вещества осуществлялся с помощью сжатия его с использованием сферической сходящейся детонационной волны, которая образовывалась во взрывчатом веществе.
Последствия взрыва
Башня после взрыва была полностью уничтожена. На ее месте возникла воронка. Однако основные повреждения нанесены были ударной волной. По описанию очевидцев, когда 30 августа состоялась поездка на место взрыва, опытное поле представляло собой страшную картину. Шоссейный и железнодорожный мосты были отброшены на расстояние 20-30 м и искорежены. Машины и вагоны разбросаны на расстоянии 50-80 м от места, где они находились, полностью разрушенными оказались жилые дома. Танки, использованные для проверки силы удара, лежали со сбитыми башнями на боку, а пушки стали грудой искореженного металла. Также сгорело 10 автомашин "Победа", специально привезенных сюда для опыта.
Всего бомб РДС-1 было изготовлено 5. Они не передавались в ВВС, а хранились в Арзамасе-16. Сегодня в Сарове, который ранее был Арзамасом-16 (лаборатория представлена на фото ниже), экспонируется макет бомбы. Он находится в местном музее ядерного оружия.
"Отцы" атомной бомбы
В создании американской атомной бомбы участвовали только 12 Нобелевских лауреатов, будущих и настоящих. Кроме того, им помогала группа ученых из Великобритании, которая была командирована в Лос-Аламос в 1943 году.
В советские времена считалось, что СССР совершенно самостоятельно решил атомную задачу. Везде говорилось о том, что Курчатов, создатель атомной бомбы в СССР, был ее "отцом". Хотя слухи о секретах, украденных у американцев, изредка просачивались. И лишь в 1990 годах, через 50 лет, Юлий Харитон - один из главных участников событий того времени - рассказал о большой роли разведки в деле создания советского проекта. Технические и научные результаты американцев добывал Клаус Фукс, прибывший в английской группе.
Поэтому Оппенгеймера можно считать "отцом" бомб, которые были созданы по обе стороны океана. Можно сказать, что создателем первой в СССР атомной бомбы является именно он. Оба проекта, американский и русский, были основаны на его идеях. Неправильно считать Курчатова и Оппенгеймера лишь выдающимися организаторами. Про советского ученого, а также про вклад, который внес создатель первой атомной бомбы в СССР, мы уже рассказали. Главные достижения Оппенгеймера были научными. Он оказался руководителем атомного проекта именно благодаря им, как и создатель атомной бомбы в СССР.
Краткая биография Роберта Оппенгеймера
Родился этот ученый в 1904 году, 22 апреля, в Нью-Йорке. в 1925 году закончил Гарвардский университет. Стажировался будущий создатель первой атомной бомбы в течение года в Кавендишской лаборатории у Резерфорда. Через год ученый перебрался в Геттингенский университет. Здесь под руководством М. Борна он защитил докторскую диссертацию. В 1928 ученый вернулся в США. "Отец" американской атомной бомбы с 1929 по 1947 годы преподавал в двух вузах этой страны - Калифорнийском технологическом институте и Калифорнийском университете.
16 июля 1945 года было проведено успешное испытание первой бомбы в США, а вскоре после этого Оппенгеймер, вместе с другими членами созданного при президенте Трумэне Временного комитета, был вынужден выбирать объекты для будущей атомной бомбардировки. Многие из его коллег к тому времени активно выступили против применения опасного ядерного оружия, необходимости в котором не было, поскольку капитуляция Японии была предрешена. Оппенгеймер к ним не присоединился.
Объясняя свое поведение в дальнейшем, он говорил о том, что полагался на политиков и военных, которые лучше были знакомы с реальной обстановкой. В октябре 1945 года Оппенгеймер перестал быть директором Лос-Аламосской лаборатории. Он начал работу в Пристоне, возглавив местный исследовательский институт. Его слава в США, а также за пределами этой страны, достигла кульминации. Нью-Йоркские газеты о нем писали все чаще и чаще. Президент Трумэн вручил Оппенгеймеру "Медаль за заслуги", которая являлась высшим орденом в Америке.
Им было написано, кроме научных работ, несколько "Открытый разум", "Наука и обыденное познание" и другие.
Скончался этот ученый в 1967 году, 18 февраля. Оппенгеймер еще с юности был заядлым курильщиком. У него в 1965 году нашли рак гортани. В конце 1966 года, после операции, не принесшей результатов, он подвергся химио- и радиотерапии. Однако лечение эффекта не дало, и 18 февраля ученый умер.
Итак, Курчатов - "отец" атомной бомбы в СССР, Оппенгеймер - в США. Теперь вы знаете имена тех, кто первыми трудились над разработкой ядерного оружия. Ответив на вопрос: "Кого называют отцом атомной бомбы?", мы рассказали лишь о начальных этапах истории этого опасного оружия. Она продолжается до сих пор. Более того, сегодня в этой области активно ведутся новые разработки. "Отец" атомной бомбы - американец Роберт Оппенгеймер, а также русский ученый Игорь Курчатов были лишь пионерами в этом деле.
Бомба для дядюшки Джо Филатьев Эдуард Николаевич
Советский атомный проект
Всякий раз, когда «урановый вопрос» вставал перед правительствами Великобритании, Германии, Франции или США, его решали очень просто: физикам предлагали создать урановую бомбу.
В Советском Союзе точно в такой же ситуации поступили иначе: от учёных потребовали подготовить урановый доклад. То есть всего лишь прояснить вопрос и дать кое-какие рекомендации. Отсюда и колоссальное отличие в подходах к решению поставленной задачи - ведь бомба весьма существенно отличается от доклада.
На Западе к созданию атомного оружия привлекли светлейшие умы человечества, выдающихся учёных, Нобелевских лауреатов. Скомплектовали целую армию из опытнейших инженеров и техников.
В СССР для составления доклада нужны были исполнители совсем другого рода - хорошо владевшие пером, обладавшие организаторскими способностями, умевшие чётко и внятно излагать суть дела.
Между тем - вспомним об этом в очередной раз - большинство маститых учёных страны Советов в успех «укрощения» урановых ядер не верили категорически! Даже ссылки на секретные исследования, которые якобы велись за рубежом, никого не убеждали. Заграничные опыты скорее вызывали опасения: а не дезинформация ли это? Не специально ли подброшенная нам «липа», чтобы, клюнув на неё, наивные большевики с присущим им энтузиазмом развернули широкомасштабные работы. В самый разгар войны! И надорвались бы от непосильной ноши.
Так или примерно так думали тогда многие. В том числе и академик Иоффе, которого сталинское Распоряжение поставило во главе всей этой грандиозной и фантастичной затеи.
Но думы - думами, а дело надо было делать. И Абрам Фёдорович отправился в Казань - туда, где находились физические институты, эвакуированные из Москвы и Ленинграда, и принялся подбирать команду, чтобы поручить ей выполнение правительственного задания.
Возглавить коллектив ядерщиков, по мнению Иоффе, вполне могли бы… член-корреспондент Академии наук Алиханов… или профессор Курчатов.
Но Абрам Исаакович Алиханов в тот момент находился в Армении. Там на горе Алагез он занимался изучением космических лучей. Через четыре года Сталин спросит у Берии, какое отношение к созданию атомной бомбы могут иметь лучи, идущие из космоса. Лаврентий Павлович передаст этот вопрос Алиханову, и тот напишет вождю пространную записку, в которой, в частности, скажет:
«Огромный интерес, проявляемый физиками к проблеме космических лучей, связан с тем, что в потоке космических лучей мы встречаемся с частицами огромных энергий, измеряемых миллиардами и сотнями миллиардов вольт.
Столкновения космических частиц (мезотронов, протонов, электронов и т. д.) с ядрами атомов вещества позволяют изучить свойства элементарных частиц материи и, в частности, протонов и нейтронов, из которых построены ядра…
Благодаря большим энергиям космические частицы не только легко расщепляют ядра, но, проходя через вещество, вызывают такие явления, которые не наблюдаются в обычных ядерных реакциях».
Сталин внимательно прочтёт присланное ему объяснение и наложит на него краткую резолюцию:
«Согласен. И. Сталин».
Но это случится лишь в начале 1946 года. Осенью же 1942-го Алиханов находился далеко от Москвы.
Зато профессор Курчатов к тому времени уже вернулся из Севастополя в Казань, успел переболеть воспалением лёгких и даже отрастить бороду.
Анатолий Александров рассказывал:
«В конце 1942 года Игорь Васильевич приехал в Казань. Мы стали называть его Бородой. Я думаю, что борода, сильно старившая его прекрасное молодое лицо, облегчала ему контакты с людьми старшего возраста. Бороде было всего 39 лет, он был очень моложав, пока не отрастил бороду. С бородой мальчишкой его никто не назвал бы. Он смеялся, что дал обет не бриться, пока не решит задачу ».
Физик Вениамин Аронович Цукерман:
«Мария Николаевна Харитон рассказывала, как в 1942 году после севастопольской эпопеи, увидев Курчатова с бородой, она спросила его:
- Игорь Васильевич, ну к чему такие украшения из допетровских времён?
Он шутя продекламировал две строчки из популярной военной песенки:
- Вот ужо прогоним фрицев, будет время, будем бриться…
Вскоре его стали называть Бородой, а иногда - князем Игорем. Чем-то неуловимым его облик напоминал былинного богатыря, русского красавца-князя ».
Вот этому весёлому бородачу, успевшему стать неплохим специалистом по размагничиванию кораблей, осенью 1942 года Иоффе и поручил разобраться с «урановой проблемой», назначив его начальником «специальной лаборатории атомного ядра». Она была организована при Академии наук и состояла всего из одиннадцати человек.
Георгий Флёров, который тоже стал её сотрудником, вспоминал:
«Начиная работу, мы были нищие и, пользуясь данным нам правом, собирали из остатков по воинским частям и в институтах Академии наук необходимые нам вольтметры и инструмент».
Это было действительно так. Хотя кто-то вправе воскликнуть:
Не может быть! Оснащение атомной лаборатории приборами и инструментами было особо оговорено в Распоряжении ГКО! А его подписал сам Сталин!
Да, Распоряжение ГКО предписывало выделить учёным «… сталей разных марок 6 тонн, цветных металлов 0,5 тонны, а также… два токарных станка». Кроме этого Наркомату внешней торговли поручалось «… закупить за границей по заявкам Академии наук СССР для лаборатории атомного ядра аппаратуры и химикатов на 30 тысяч рублей». Главному управлению гражданского воздушного флота надлежало «… обеспечить к 5 октября 1942 года доставку самолётом в г. Казань из г. Ленинграда принадлежащих Физико-техническому институту АН СССР 20 кг урана и 200 кг аппаратуры для физических исследований ».
Составители Распоряжения, подписанного Сталиным, видимо, полагали, что физики, которые станут готовить доклад вождю, будут обеспечены по максимуму.
Однако Курчатов, узнав, что все исследования ему предстоит вести с помощью двух токарных станков и шести тонн стали, наверняка приуныл основательно. Но что он мог поделать? Время было горячее - немцы стояли под Сталинградом! Приказ ГКО следовало выполнять, то есть готовить к указанному сроку «урановый» доклад. Поэтому пришлось засучивать рукава и приниматься за работу.
Анатолий Александров сразу заметил тогда, как сильно изменился Курчатов:
«Хотя его стиль поведения, общения с людьми был такой же, как и раньше, но чувствовалась происходящая в нём глубокая душевная перестройка При его крайне развитом чувстве ответственности за дело новая задача легла на него огромным грузом».
В это время за океаном тоже делали выбор. Искали достойную кандидатуру на пост научного руководителя атомного проекта. Лесли Гровс, командовавший этим делом, сначала хотел поставить во главе физиков-ядерщиков Нобелевского лауреата Эрнеста Лоуренса, но тот по целому ряду причин отказался. Тогда выбор пал на 38-летнего физика из Калифорнийского университета Роберта Оппенгеймера. В октябре 1942 года Гровс предложил ему стать научным руководителем «Манхэттенского проекта». Оппенгеймер ответил согласием.
В ту пору советский атомный проект возглавлял человек, статус которого был намного значительнее, чем у американца Лесли Гровса - Вячеслав Молотов. Но он лишь считался руководителем, потому как забот у него было (важных, ответственейших - государственных) невпроворот.
Следующим по значимости шёл Абрам Иоффе, у которого дел тоже было предостаточно.
Всеми «ядерными делами» (а их свалилось на малочисленный коллектив специальной лаборатории атомного ядра превеликое множество) пришлось заниматься Игорю Курчатову. Проблем оказалось столько, что начальника лаборатории было очень трудно застать на месте.
22 октября 1942 года Курчатов приехал в Москву и принялся разыскивать тех, кого можно было привлечь к работе по атомной тематике. Одним из первых был найден Юлий Харитон, который впоследствии написал:
«С марта 1942 года я был прикомандирован к так называемой „Шестёрке“ - официально это НИИ-6 Наркомата боеприпасов… Занимались суррогатированием взрывчатых веществ, так как тротила было мало, кумулятивными зарядами…
Ко мне приехал Игорь Васильевич. Он начал говорить о том, что надо возвращаться к прерванной работе над урановой проблемой. Его слова показались мне совершенным бредом. Тогда немцы занимали ещё значительную часть нашей территории. Мне казалось, что надо всем чем возможно помогать армии. А тут урановая проблема Война, вероятно, окончится раньше, чем мы сделаем атомное оружие. Вот кончится война, тогда, как мне казалось, можно будет со спокойной совестью заниматься ядерной энергетикой и ядерным оружием.
Игорь Васильевич не торопил, предложил ходить на семинары…Я начал ходить на них сначала изредка, потом чаще, так постепенно мысли стали возвращаться в сторону урановой проблемы».
Юлий Борисович Харитон не указал точного числа, когда состоялась его встреча с Курчатовым. Но упоминание о том, что Игорь Васильевич был не слишком настойчив, говорит о том, что их первый разговор о «возобновлении работ» состоялся, скорее всего, в середине ноября.
Затем Курчатов отправился к Кикоину.
Исаака Константиновича Кикоина ещё в середине 30-х годов отправили на Урал организовывать филиал Физтеха. Там он жил и работал. В конце 1942– го к нему вдруг приехал Курчатов.
Много лет спустя Кикоин вспоминал:
«… в Свердловске неожиданно появился Курчатов, которого я не сразу узнал, так как не видел его с начала войны, и который отрастил роскошную бороду, пообещав расстаться с ней после победы над фашизмом …
Он почему-то заинтересовался тематикой моей лаборатории, спросил, чем я занимаюсь. Занят я в то время был оборонной тематикой, о содержании которой я ему и рассказал. Внешне его посещение тогда ни на чём не сказалось, но позже стало ясно, что он имел поручение прозондировать возможность привлечь меня к новой тематике».
На роль «крупного учёного» Кикоин не очень годился. Сам он потом с откровением рассказывал:
«Мы все, включая меня, не были специалистами в рассматриваемой нами проблеме, но мы были молоды, и нахальства у нас хватало, нам было и «море по колено».
Видимо, этой своей отчаянной бесшабашностью 34-летний свердловчанин и приглянулся Курчатову. И очень скоро Кикоина затребовали в столицу.
А Курчатов в это время продолжал находиться как бы на распутье - многое было неясно, возникала тьма вопросов. Но в третьей декаде ноября 1942-го его неожиданно познакомили с данными, добытыми в зарубежных лабораториях.
Из книги Катастрофы под водой автора Мормуль Николай ГригорьевичАнглийский атомный флот и его аварийность В ноябре 1955 года начальник штаба ВМС Великобритании адмирал Маунтбеттен, сделал заявление, что его страна намерена приступить к созданию собственных подводных лодок с ядерной Энергетической установкой. Для экономии времени и
Из книги Атомные крейсера типа Киров автора Павлов Александр СергеевичАтомный крейсер "Киров" 6 октября 1973 года новая боевая единица была зачислена в списки ВМФ СССР, то есть на него открыли штаты и 15 декабря 1975 был сформирован экипаж. 27 марта 1974 года атомный ракетный крейсер "Киров" в торжественной обстановке заложили на Балтийском заводе
Из книги «Пламенные моторы» Архипа Люльки автора Кузьмина Лидия Из книги 100 великих кораблей автора Кузнецов Никита АнатольевичАтомный ледокол «Ленин» Вторая половина XX в. прошла под знаком научно-технической революции, затронувшей все области техники, в том числе и судостроение. Довольно быстро паросиловая энергетика была вытеснена дизельной, а вскоре ученые и инженеры начали задумываться о
Из книги Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945 автора Лота Владимир ИвановичАтомный авианосец «Энтерпрайз» В конце 1945 г., вскоре после окончания Второй мировой войны, военно-морской флот Соединенных Штатов Америки представлял огромную силу. В условиях мирного времени его содержание обходилось слишком дорого, поэтому началось масштабное
Из книги Лаврентий Берия [О чем молчало Совинформбюро] автора Север АлександрАтомный ледокол «Арктика» «Арктика» стала первой в серии из шести атомных ледоколов проек-та 10520, строительство которых началось в 1972 г., а завершилось в 2007 г. (с вводом в строй ледокола «50 лет Победы»). Главными задачами этих атомоходов являются обслуживание Северного
Из книги Бомба для дядюшки Джо автора Филатьев Эдуард НиколаевичГлава 1. Атомный фактор Холодные ветры возникают не случайно. И опасны они бывают не только в природе, но и в отношениях между государствами.В советско-американских отношениях периода Второй мировой войны резкие дипломатические похолодания были обычным явлением. Если
Из книги Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 автора Примаков Евгений МаксимовичГлава 1 Атомный проект. Неизвестные страницы О Лаврентии Берии как о руководителе советской атомной программы написано достаточно много. Хотя ради справедливости отметим, что только в декабре 1944 года Иосиф Сталин поручил ему «наблюдение за развитием работ по урану». К
Из книги Сергей Круглов [Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР] автора Богданов Юрий НиколаевичАтомный проект 20 августа 1945 года Государственный Комитет Обороны принял решение № 9887 о создании Специального Комитета, которому надлежало обеспечить государственное руководство решением ядерной проблемы. По решению Иосифа Сталина данный орган возглавил Лаврентий
Из книги автораВеликий атомный блеф 25 сентября 1949 года газета «Правда» опубликовала сообщение ТАСС. Именно таким образом Кремль в те годы оповещал общественность (главным образом, международную) о том, что думает правительство страны Советов по поводу тех или иных произошедших в мире
Из книги автораПервый атомный взрыв Хотя о том, что Соединённые Штаты Америки готовятся к испытанию бомбы огромной разрушительной силы, знали и Иосиф Сталин и Уинстон Черчилль. Гарри Трумэну об этой акции стало известно лишь в день принятия присяги в качестве нового президента
Из книги автораСекретный атомный доклад 17 января 1946 года доклад, составление которого было поручено Курчатову, Кикоину, Ванникову, Первухину и Завенягину, был подготовлен. Ему дали деловое название: «О состоянии работ по получению и использованию атомной энергии». Берия, Маленков и
Из книги автораСекретный атомный полигон Всё лето 1949 года полигон под Семипалатинском готовится к проведению первого в стране атомного эксперимента.Электрофизик Владимир Комельков рассказывал:«В начале августа 1949 года я выехал с большой частью сотрудников на испытания в отдалённый
Из книги автора Из книги автора47. Они помогали создавать атомный щит Родины Давно отгремела Великая Отечественная война 1941–1945 годов, растаял лед холодной войны, но до сих пор сохранилась в людских сердцах память о тех людях, которые отстояли свое Отечество от фашистского нашествия. До сих пор
Из книги автора23. Атомный проект Своё монопольное владение атомным оружием Соединенные Штаты Америки наглядно продемонстрировали в 1945 году путём проведения испытаний на Аламогордо и сбрасыванием бомб на Хиросиму и Нагасаки. Затем американские военные в целях шантажа начали
Создание ядерного оружия в СССР.Исследования в области ядерной физики в СССР велись уже с 1918г. В 1937г. в
Радиевом институте (г. Ленинград) был запущенный первый в Европе циклотрон. 25
ноября 1938г. постановлением президиума Академии наук (АН) СССР была создана посто-
янно действующая комиссия по атомному ядру. В нее вошли С.Вавилов, А.Иофе,
А.Алиханов, И.Курчатов и др. (в 1940г. к ним присоединились В.Хлопин и И.Гуревич).
К этому времени ядерные исследования проводились более чем в десяти научных инсти-
тутах. В том же году при АН СССР была образована Комиссия по тяжелой воде (позднее
преобразованная в Комиссию по изотопам). В сентябре 1939г. началось строительство
мощного циклотрона в Ленинграде, а в апреле 1940г. было решено построить опытную
установку для производства примерно 15кг. тяжелой воды в год. Но из-за начавшейся
войны эти планы не были реализованы. В мае 1940г. Н. Семенов, Я. Зельдович,
Ю.Харитон (Институт химической физики) предложили теорию развития цепной ядерной
реакции в уране. В этом же году были форсированы работы по поиску новых залежей
урановых руд.
В конце 30-х - начале 40-х годов многие физики уже представляли как (в общих
чертах) должна выглядеть атомная бомба. Идея заключается в том, чтобы достаточно
быстро сосредоточить в одном месте определенное (более критической массы) количес-
тво делящегося под действием нейтронов (с испусканием новых нейтронов) материала.
После чего в нем начнется лавинообразное нарастание числа распадов атомов - цепная
реакция с выделением огромного количества энергии – произойдет взрыв. Проблема сос-
тояла в получения достаточного количества делящегося вещества. Единственным таким
веществом, встречающимся в природе в приемлемом количестве является изотоп урана с
массовым числом (суммарное количество протонов и нейтронов в ядре) 235 (уран-235).
В природном уране содержание этого изотопа не превышает 0,71% (99,28% уран-238) к
тому же содержание природного урана в руде в лучшем случае составляет 1%. Выделе-
ние урана-235 из природного урана было достаточно сложной проблемой. Альтернативой
урану, как скоро выяснилось, был плутоний-239. В природе он практически не встре-
чается (его в 100 раз меньше чем урана-235). Получить его в приемлемой концентра-
ции возможно в ядерных реакторах при облучении нейтронами урана-238. Постройка
такого реактора представляля еще одну проблему. Третьей проблемой было то каким
образом возможно собрать в одном месте необходимую массу делящегося вещества. В
процессе даже очень быстрого сближения подкритичных частей в них начнаются реакции
деления. Выделяющаяся при этом энергия может не позволить большей части атомов
«принять участие» в процессе деления, и они разлетятся, не успев прореагировать.
В 1940г. В.Шпинель и В.Маслов из Харьковского физико-технического института
подали заявку на изобретение атомного боеприпаса на основе использования цепной
реакции самопроизвольного деления закритической массы урана-235 которая образуется
из нескольких докритических, разделенных непроницаемым для нейтронов взрывчатым
веществом уничтожаемым путем подрыва (хотя «работоспособность» такого заряда вызы-
вает большие сомнения, свидетельство на изобретение все же было получено но только
в 1946г.). Американцы для своих первых бомб (подробно об американском ядерном про-
екте будет рассказано на отдельной странице сайта) предполагали использовать так
называемую пушечную схему. В ней реально использовался пушечный ствол с помощью
которого одна подкритическая часть делящегося материала выстреливалась в другую
(вскоре выяснилось что для плутония такая схема не подходит из-за недостаточной
скорости сближения),
30 июля 1940г. в АН была создана комиссия по проблеме урана. В ее состав вошли
Хлопин, В.Вернадский, Иофе, А.Ферсман, Вавилов, П.Капица, Харитон, Курчатов и др.
Однако работы в этой области еще не ставили своей целью изучение возможности созда-
ния взрывного устройства, а представляли собой научно-исследовательскую программу.
Планом работ на 1940-41гг. предусматривалось:
- исследование возможности цепной реакции на природном уране;
- уточнение физических данных, необходимых для оценок развития цепной реакции на
уране-235;
- изучение различных методов разделения изотопов урана;
- исследование возможностей получения летучих органических соединений урана;
- исследование состояния сырьевой базы урана.
В конце 1940г. Ф.Ланге, Маслов и Шпинель предложили для разделения изотопов урана
использовать ультрацентрифуги.
15 апреля 1941г. вышло постановление Совета Народных Комиссаров (СНК) о строи-
тельстве в Москве мощного циклотрона. Но после начала Великой Отечественной войны
практически все работы в области ядерной физики были прекращены. Многие физики-
ядерщики оказались на фронте или были переориентированы на другие, как тогда каза-
лось, более насущные темы. Так рядовой запаса Курчатов занимался проблемой раз-
магничивания боевых кораблей на Черном море. В 1941г. Г.Флеров, ушедший доброволь-
цем на фронт, в простой ученической тетради делает набросок схемы устройства атом-
ной бомбы (аналогичный американской пушечной схеме). В начале апреля 1942г. он
направил Сталину письмо в котором пишет что уже 10 месяцев пытается «пробить голо-
вой стену» и привлечь внимание к ядерной проблеме. «Это письмо последнее после
которого я складываю оружие и жду, когда удастся решить эту задачу в Германии
Англии или США. Результаты будут настолько огромны, что будет не до того кто вино-
ват, что у нас в Союзе забросили эту работу…». Письмо вряд ли возымело бы действие
(Флерова в Кремле никто не знал) если бы к тому времени не накопились агентурные
сведения о попытках Англии, США и Германии создать ядерное оружие.
С 1939г. сбором информации по ядерной проблеме занимались как ГРУ РККА, так и
1-е управление НКВД. Первое сообщение о планах создания атомной бомбы поступило от
Д.Кэрнкросса в октябре 1940г. Этот вопрос обсуждался в Британском комитете по
науке, где работал Кэрнкросс. Летом 1941г. проект «Тьюб эллойз» о создании атомной
бомбы был утвержден. К началу войны Англия была одним из лидеров в ядерных иссле-
дованиях во многом благодаря немецким ученым бежавшим сюда с приходом к власти Гит-
лера одним из них был член КПГ К.Фукс. Осенью 1941г. он отправился в Советское
посольство и сообщил что имеет важную информацию о новом мощном оружии. Для связи
с ним был выделен С.Крамер и радистка «Соня» - Р.Кучинская. Первые радиограммы в
Москву содержали сведения о газодиффузионном методе разделения изотопов урана и о
заводе в Уэльсе строящимся для этой цели. После шести передач связь с Фуксом прер-
валась. В конце 1943г. советский разведчик в США Семенов («Твен») сообщил что в
Чикаго Э.Ферми осуществил первую цепную ядерную реакцию. Информация исходила от
физика Понтекорво. В это же время по линии внешней разведки из Англии поступили
закрытые научные труды западных ученых по атомной энергии за 1940-42гг. Они под-
твердили, что в создании атомной бомбы достигнут большой прогресс. На разведку
работала и жена известного скульптора Коненкова, которая сблизившись с крупнейшими
физиками Оппенгеймером и Эйнштейном долгое время оказывала влияние на них. Другой
резидент в США - Л.Зарубина нашла выход на Л.Сциларда и была вхожа в круг людей
Оппенгеймера. С их помощью удалось внедрить надежных агентов в Ок-Ридж, Лос-Аламос
и Чикагскую лабораторию – центры американских ядерных исседований. В 1944г. инфор-
мацию по американской атомной бомбе советской разведке передавали: К.Фукс, Т.Холл,
С.Саке, Б.Понтекорво, Д.Грингласс и супруги Розенберги. В начале февраля 1944г.
нарком НКВД Л.Берия провел расширенное заседание руководителей разведки НКВД. В
ходе заседания было принято решение с целью координации сбора информации по атом-
ной прблеме поступающей по линии НКВД и ГРУ РККА и ее обобшения создать отдел «С».
27 сентября 1945г. отдел был организован, руководство было возложено на комиссара
ГБ П.Судоплатова. В январе 1945г. Фукс передал описание конструкции первой атом-
ной бомбы. Среди прочего разведкой были получены материалы по электромагнитному
разделению изотопов урана, данные об эксплуатации первых реакторов, спецификации
по производству урановой и плутониевой бомбы, данные о конструкции системы фокуси-
рующих взрывных линз и размерах критической массы урана и плутония, о плутонии-240,
о времени и последовательности операций по производству и сборке бомбы, способе
приведения в действие бомбового инициатора; о строительстве заводов по разделению
изотопов, а также дневниковые записи о первом испытательном взрыве американской
бомбы в июле 1945г. Информация, поступавшая по каналам разведки, облегчила и уско-
рила работу советских ученых. Западные специалисты считали, что атомная бомба в
СССР может быть создана не ранее чем в 1954-55гг. но произошло это 29 августа
1949г. Когда в 1992г. академика Харитона спросили, правда ли, что первая советская
атомная бомба двойник первой американской, он ответил: «Наша первая атомная бомба
- копия американской. И я считал бы любое другое действие в то время недопустимым
в государственном смысле. Важны были сроки: кто обладает атомным оружием, тот дик-
тует политические условия».
В апреле 1942г. наркома химической промышленности М.Первухина, по распоряжению
Сталина, ознакомили с материалами о работе над атомной бомбой за рубежом. Первухин
предложил подобрать группу специалистов для оценки сведений, изложенных в этом док-
ладе. По рекомендации Иоффе в группу вошли молодые ученые Курчатов, Алиханов и
И.Кикоин. В письменном заключении они дали положительную оценку достоверности све-
дений и предложили организовать в СССР более широкие научно-исследовательские рабо-
ты по ядерной физике для чего предлагали учредить специальный комитет. 28 сентября
1942г. Сталин подписал постановление ГКО «Об организации работ по урану» которое
гласило: «...Обязать АН СССР возобновить работы по исследованию осуществимости
использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить ГКО к 1
апреля 1943г. доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива.
Для этой цели Президиуму АН СССР организовать при Академии наук специальную лабора-
торию атомного ядра». Ответственным за реализацию программы ядерных исследований в
АН СССР был назначен Иоффе, курирование работ по линии ГКО осуществлял В.Молотов,
его заместителем был назначен Берия. Планировалось к марту 1943г. построить первые
разделительные установки и получить небольшое количество обогащенного (235-м изо-
топом) урана. Главным препятствие в реализации программы было отсутствие урана.
27 ноября 1942г. вышло постановление ГКО «О добыче урана». Постановление пре-
дусматривало создание специального института и начало работ по геологоразведке,
добыче и переработке сырья. Начиная с 1943г. Наркомат цветной металлургии (НКЦМ)
приступил к добыче на Табашарском руднике в Таджикистане и переработке урановой
руды с планом 4т. урановых солей в год.
В начале 1943г. мобилизованные ранее ученные были отозваны с фронта. Таким об-
разом началась реализовываться практическая программа, целью которой было изучение
возможности создания ядерного оружия. В конце января Курчатов и Алиханов составили
план работ Лаборатории на 1943г. который предусматривал:
- исследование процесса деления урана (для этого необходимо было получение метал-
лического урана и создание циклотрона);
- разработку в институте Физики и математики АН УССР технологии разделения изото-
пов урана методом центрифугирования (экспертиза поручена Кикоину);
- получение в Радиевом институте обогащенного до 4% урана-235 (методом термодиф-
фузии), 10кг. металлического природного урана и 1кг. гексафторида урана (и ис-
следование его свойств);
- разработка метода разделения изотопов методом газовой диффузии под руководством
Курчатова, Кикоина, Алиханова;
- исследование возможности разделения изотопов урана электромагнитным методом ру-
ководитель А.Арцимович.
Во исполнение постановления ГКО 11 февраля 1943г. была организована Лаборато-
рии №2 АН СССР начальником которой стал Курчатов (в 1949г. она была переименована
в Лабораторию измерительных приборов АН СССР – ЛИПАН, в 1956г. на ее основе был
создан Институт атомной энергии, а в настоящее время это РНЦ «Курчатовский инсти-
тут»), которая должна была координировать все работы по реализации атомного про-
екта. На первых порах Лаборатория № 2 ютилась в нескольких комнатах и подвале
Сейсмологического института АН СССР в Пыжевском переулке и частично в помещениях
Института общей и неорганической химии АН СССР на Калужской улице. В то время проб-
лемой урана в СССР занималось всего 50 человек, а в США около 700 научных сотруд-
ников. Основное ядро штата работников Лаборатории поначалу составили кадры Ленин-
градского физико-технического института. Скоро в Москву были возвращены из разных
городов СССР, где они были в эвакуации, Алиханов, Арцимович, Кикоин, Курчатов,
И.Померанчук, К.Петржак, Флеров (в 1944г. после возвращения в Москву Института
химической физикик к работам присоединились Зельдович, Харитон и др. его сотрудни-
ки). Место для новой организации выделили на северной окраине Москвы в Покровском-
Стрешневе в глухом лесу с небольшими полянами и артиллерийским стрельбищем. На
отведенной территории началось строительство зданий для большого циклотрона, под-
земной лаборатории для экспериментов с использованием артиллерийских орудий для
«пушечного» варианта бомбы и опытного уран-графитового котла. После снятия блока-
ды Ленинграда в Москву вывезли сохранившееся там оборудование циклотрона (он был
пущен 25 сентября 1944г., а в 1946г. на нем были получены первые 7 мкг. плутония).
В Лаборатории начались работы по исследованию возможности разделения изотопов с
использованием газообразного гексафторида урана (UF 6). В 1944г. приступили к изуче-
нию электромагнитного метода. В том же году к разработке методов разделения урана
была привлечена лаборатория электрических явлений при Уральском филиале АН под
руководством Кикоина.
В конце 1943г. Курчатов представил отчет о состоянии работ по атомной проблеме
в котором сообщалось что:
- в сентябре начались испытания центрифуги для разделения изотопов урана, но про-
ведение экспериментов задерживается из-за отсутствия необходимого количества
гексафторида урана;
- в НИИ-42 наркомата химической промышленности получено небольшое количество гек-
сафторида урана, а в Институте редких металлов шло накопление металлического
урана (Радиевый институт с этими задачами не справился);
- разработан и передан для изготовления проект экспериментальной установки для по-
лучения тяжелой воды для атомного реактора;
- проект газодиффузионной машины порученный ЦАГИ не выполнен, но Лабораторией № 2
создается упрощенная модель установки;
- проведенные эксперименты показали, что продукция графитовых заводов СССР непри-
годна для использования в уран-графитовом реакторе.
В декабре 1943г. НИИ-42 получил задание форсировать работы по получению гексафтори-
да урана и с апреля 1944г. производить его по 10кг. в месяц, разработать проект
завода с производительностью 100кг. в сутки.
В 1944г. советской разведкой был получен справочник по уран-графитовым реакто-
рам который содержал очень ценные сведения по определению параметров реактора. Но
урана необходимого для загрузки даже малого опытного ядерного реактора в стране
тогда еще не было. 28 сентября 1944г. правительство обязало НКЦМ СССР сдавать уран
и урановые соли в Государственный фонд и возложил задачу их хранения на Лаборато-
рию № 2. В ноябре 1944г. большая группа советских специалистов, под руководством
начальника 4-го спецотдела НКВД В.Кравченко, выехала в освобожденную Болгарию, для
изучения результатов по геологоразведке Готенского месторождения. 8 декабря 1944г.
вышло постановление ГКО о передаче добычи и переработки урановых руд из НКМЦ в ве-
дение созданного в Главном управлении горно-металлургических предприятий (ГУ ГМП)
НКВД 9-го Управления. В марте 1945г. начальником 2-го отдела (горно-металлургичес-
кого) 9-го Управления НКВД был назначен генерал-майор С.Егоров, до этого занимав-
ший должность зам. начальника Главного управления Дальстроя. В январе 1945г. в
составе 9-го Управления на базе отдельных лабораторий Государственного института
редких металлов (Гиредмет) и одного из оборонных заводов организуется НИИ-9 (ныне
ВНИИНМ) для изучения урановых месторождений, решения задач переработки уранового
сырья, получения металлического урана и плутония. К этому времени из Болгарии пос-
тупали примерно полторы тонны урановой руды в неделю.
Еще в середине 1944г. Харитон подготовил предложения по проекту распоряжения
ГКО о мерах по разработке конструкции атомной бомбы. Предполагалось организовать в
Лаборатории №2 специальную группу для создания ее опытного образца. Как и в амери-
кансом проекте предполагалось использовать цепную реакцию деления урана-235 или
плутония-239 путем быстрого сближения двух половин заряда. Величина критической
массы ядерного заряда по предварительным оценкам составляла около 10кг. Вес атом-
ной бомбы эквивалентной по мощности взрыву 10-50 тыс.т. тротила мог составить от 3
до 5т. С марта 1945г. после поступления по каналам НКГБ из США информации о схеме
атомной бомбы на принципе имплозии (сжатие делящегося материала взрывом обычного
ВВ) начались работы над новой схемой имевшей очевидные преимущества перед пушечной.
В записке В.Маханева Берии в апреле 1945г. о сроках создания атомной бомбы говори-
лось, что диффузионный завод при Лаборатории № 2 для получения урана-235 предпола-
гается пустить в 1947г. Его производительность должна была составить 25кг. урана в
год чего должно было хватить на две бомбы (на самом деле для американской урановой
бомбы потребовалось 65кг. урана-235).
В ходе боев за Берлин 5 мая 1945г. было обнаружено имущество Физического инсти-
тута Общества кайзера Вильгельма. 9 мая в Германию была направлена комиссия во
главе с А. Завенягиным для поиска ученых, работавших там над Урановым проектом и
приемки материалов по урановой проблеме. В Советский Союз вместе с семьями была
вывезена большая группа немецких ученых. Среди них были Нобелевские лауреаты
Г.Герц и Н.Риль, профессора Р.Деппель, М.Фольмер, Г.Позе, П.Тиссен, М.фон Ардене,
Гайб (всего около двухсот специалистов из них 33 доктора наук). Многие поехали,
как терерь пишут, добровольно, подписав выгодные контракты. За период с 1 сентября
по 10 декабря 1945г. в СССР было отправлено 219 вагонов различного оборудования в
том числе три циклотрона, ряд высоковольтных установок, оборудование для измерения
радиоактивности. Кроме того были вывезены 100т. уранового концентрата (в некоторых
источниках говорится о почти 300 т. окиси и 7 т. металлического урана) и немного
тяжёлой воды. В начале 1946г. Курчатов писал: «До мая 1945г. не было надежд осу-
ществить уран-графитовый котел так как в нашем распоряжении было только 7т. окиси
урана и не было надежды, что нужные 100т. урана будут выработаны ранее 1948г.».
Немецкий уран позволил значительно ускорить создание атомной бомбы.
Все дела связанные с разработкой месторождений и добычей урановой руды куриро-
вал зам.наркома НКВД Завенягин. В мае 1945г. согласно постановления ГКО СССР нача-
лось строительство перерабатывающего Горнохимического комбината №6. Начальником
строительства (директором) был назначен полковник НКВД Б.Чирков. Сырье для перера-
ботки должно было поставляться из Таджикской, Узбекской и Киргизской республик
(Тюямуюнское, Табошарское, Адрасманское, Майли-Суйское и Уйгур-Сайское месторожде-
ния). К сожалению содержание урана в руде этих месторождений было низким (0,05 -
0,07%). За весь 1945г. рудоуправление № 6 выдало 7т. урановых солей. 16 октября
1945г. 37т. урановых продуктов, содержащих 24,7т. урана были отправлены из Чехосло-
вакии в Москву. 23 ноября 1945г. с Чехословакией был заключен договор, предусматри-
вающий поставку добываемой там руды на советские предприятия. В октябре 1946г.
аналогичный договор был заключен с восточной зоной Германии. Практически первые
годы комбинат № 6 перерабатывал сырье из Германии и Чехословакии содержание урана
в котором доходило до 0,25%. Без этих поставок сроки создания атомного оружия в
СССР были бы отодвинуты. 27 июня 1946г. образован горно-химический комбинат № 7 по
разработке прибалтийских урано-содержащих сланцев. 14 августа 1947г. на Украине
началось строительство завода № 906 (ныне «Приднепровский химический завод») для
переработки руд Первомайского и Желтореченского месторождений урана. Для работы в
шахтах и строительства обогатительных фабрик широко использовали заключенных.
Сколько их при этом полегло ни кто не считал, хоронили их в братских могилах.
Взрывы атомных бомб над японскими городами Хиросима и Нагасаки произвели на Ста-
лина глубокое впечатление. 17 августа 1945г. он вызвал наркома боеприпасов Ванни-
кова и поручил ему ускорить создание советской бомбы. 20 августа 1945г. решением
Политбюро и ГКО был образован Специальный Комитет по атомной энергии с чрезвычай-
ными полномочиями, подотчетный непосредственно Политбюро. В его задачи входило:
- развитие научно-исследовательских работ в области использования атомной энергии;
- создание сырьевой базы по добыче урана;
- организация промышленной переработки урана;
- производства специального оборудования и материалов а также строительство атом-
ных энергетических установок;
- разработка и производство атомной бомбы.
Руководителем был назначен Берия, его заместителем Ванников. В комитет вошли Капи-
ца и Курчатов (который стал научным руководителем программы). Одновременно для
рассмотрения научных и технических вопросов при Специальном Комитете был образован
Технический совет во главе с Ванниковым. В состав совета вошли Алиханов, И.Возне-
сенский, Завенягин, Иоффе, Капица, Кикоин, Курчатов, Хлопин, Харитон и др. При
совете действовали четыре комиссии: по электромагнитному разделению изотопов урана
(Иоффе), по получению тяжелой воды (Капица), по изучению плутония (Хлопин), по ме-
тодикам аналитических исследований (Виноградов) и одна секция по охране труда
(Парин). Необходимые решения по атомным разработкам готовились членами комитета, а
Берия ставил на них факсимиле подписи Сталина. То, что во главе атомного проекта
встал Берия, было закономерно. Будучи руководителем НКВД, он получал данные раз-
ведки о работах, проводимых в Англии и США в области использования атомной энергии
и полностью был в курсе событий по созданию ядерного оружия. Кроме того, в распоря-
жении НКВД находилось громадное количество бесплатной рабочей силы в концлагерях.
Еще до войны «архипелаг ГУЛАГ» играл существенную роль в экономике страны. В 1940г.
НКВД выполнил 3% всех капитальных работ в народном хозяйстве страны. В войну хо-
зяйственная роль НКВД еще более возросла. Постановлением правительства от 8 ок-
тября 1946г. Главпромстрой НКВД был утвержден главным строительным предпритием ПГУ.
30 августа 1945г. для непосредственного руководства научно-исследовательскими,
проектными, конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по исполь-
зованию внутриатомной энергии урана и производству атомных бомб при СНК СССР было
образовано Первое главное управление (ПГУ), подчиненное Специальному комитету.
Начальником ПГУ и заместителем председателя Специального комитета был назначен
Ванников первым заместителями - Завенягин. Берии поручалось «принять меры к орга-
низации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической
и экономической информации по урановой промышленности и атомным бомбам, возложив
на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой орга-
нами разведки (НКГБ, РККА и др.)».
10 декабря 1945г. при специальном комитете создан инженерно-технический совет
занимавшийся вопросами создания промышленной базы атомного проекта (в апреле 1946г.
он был объединен с техническим советом при спецкомитете в единый научно-техничес-
кий совет ПГУ во главе с Ванниковым). В составе совета действовало шесть секций:
- по проектированию и сооружению заводов для получения плутония (Первухин,Курча-
тов);
- по проектированию и сооружению заводов по газодиффузионному разделению изотопов
урана (Малышев, Кикоин);
- по проектированию и сооружению установок по разделению изотопов урана электро-
магнитным методом (Г.Алексенко, Арцимович);
- по проектированию установок по выделению изотопов (А.Касаткин, М.Корнфельд);
- по проектированию и сооружению горнометаллургических предприятий (Завенягин, Н.
Правдюк);
- приборостроения (Н.Борисов).
В 1945г. Спецкомитет принял постановение о дополнительном привлечении к работам
по атомному проекту ряда институтов АН СССР и других научных учреждений. Так Кол-
лоидно-электрохимический институт (руководитель А.Фрумкин), институт неорганичес-
кой химии (И.Черняев) получили задание изучить химические свойства плутония и
разработать промышленные способы его выделения из ядерного топлива. Институт хими-
ческой физики (Семенов) проводил исследования по новым методам разделения урана,
Уральский филиал АН СССР (П.Бардин) получил задание применить центробежную машину
профессора Ланге для разделения изотопов урана. К разработке ядерных технологий
были привлечены немецкие специалисты, имевшие в этой области определенные резуль-
таты.
19 декабря 1945г. постановлением правительства 9-е Управление НКВД было рефор-
мировано в Управление специнститутами. Для этого из ведения ПГУ в ведение 9-го
Управления НКВД были переданы лаборатории «А» (где группа фон Ардене занималась
разделением изотопов магнитным способом) и «Г» (здесь группа Герца занималась раз-
делением изотопов методом газовой диффузии) с переименованием их в Институты «А»
и «Г». В Институте «А» группа под руководством доктора М. Штеенбека вела работы по
созданию газовой центрифуги. Для обеспечения их деятельности в г.Сухуми были обра-
зованы специальные бъекты «Синоп» и «Агудзеры», подчиненные 9-му Управлению НКВД
СССР. НКВД предписывалось организовать Институт «Б» с использованием в нем немец-
ких специалистов, кои не могут быть включены в другие институты и организовать Ла-
бораторию «В» с использованием в ней заключенных-специалистов и немецких специалис-
тов, подлежащих изоляции. Институт «Б» (директор А.Уралец) находился в санатории
«Сунгуль» неподалеку от Касли. Радиобиологический отдел в нем возглавлял Н.Тимофе-
ев-Рессовский. Здесь же работала группа немецких ученых. Позже тут возник Федераль-
ный ядерный центр «Челябинск-70». Лаборатория «В» находилась в Обнинске. Здесь
работали физики под руководством профессора Позе. Сейчас в Обнинске находится
Физико-энергетический институт, в котором была пущена первая атомная станция СССР.
Профессор Доппель работал над тяжеловодными реакторами у Алиханова. Настоящей на-
ходкой для советской науки стал бывший петербуржец Риль, специалист по переработ-
ке и очистке урана, направленный на завод № 12 в Электросталь. Впоследствии он
стал директором одного из закрытых НИИ (занимался исследованиями в области радио-
химии), получил за свою работу Сталинскую премию первой степени, орден Ленина и
звание Героя социалистического труда. С 1953г. часть немецких специалистов переста-
ли допускать к секретным разработкам. В апреле 1955г. все они вернулись в Германию,
причем большинство выбрали местом жительства ГДР, а Герой соцтруда Риль уехал в
Мюнхен. Не всем ученым удалось вернуться в Германию. Доктор Гайб пытался бежать из
СССР, проникнув в посольство Канады, он просил дать ему политическое убежище. Его
выдворили из здания, предложив «зайти на следующий день». Через несколько дней его
жена получила личные вещи ученого с уведомлением, что ее муж скончался.
В сентябре 1945г. на Техническом совете Специального комитета были заслушаны
сообщения Кикоина и Капицы по обогащению урана газодиффузионным методом и Иоффе,
Арцимовича по обогащению урана электромагнитным методом. 27 декабря 1945г. вышло
постановление правительства о создании ОКБ «Электросила» (ныне НПО «Электрофизика»)
для разработки электромагнитного разделения изотопов урана (начальник – Д.Ефремов,
научный руководитель Арцимович) и об организации на Ленинградском Кировском заводе
(ЛКЗ) и Артиллерийском заводе им. Сталина (завод № 42, позднее Горьковский машино-
строительный завод - ГМЗ) ОКБ для создания многоступенчатых установок газодиффу-
зионного разделения урана по проекту Вознесенского и Кикоина (Лаборатория № 2). 8
октября 1946г. Берия направил Сталину письмо о проектировании завода по электро-
магнитному разделению урана. В нем отмечалось, что Лабораторией № 2 (руководитель
работ – Арцимович) совместно с ОКБ завода «Электросила» и Центральной вакуумной
лабораторией создана опытная установка с магнитом весом 60т. производительностью
от 4 до 5 мкг/час 80% урана-235. Спецкомитет считал необходимым приступить к строи-
тельству промышленного завода по электромагнитнолму разделению урана.
Наряду с газодиффузионным и электромагнитным методами в СССР шли разрабты по
освоению центрифужной и термодиффузионной технологии. 17 декабря 1945г. была об-
разована Лаборатория № 4 по разработке этого метода обогащения с использованием
газовых центрифуг (начальник – Ланге). Реализация метода центробежного разделения
оказалась технически чрезвычайно сложной. Ее все же удалось решить но значительно
позже. Первая промышленная установка по центробежному разделению изотопов урана
была создана в ОКБ ЛКЗ и в 1957г. на комбинате № 813 было пущено первое в мире про-
изводство по обогащению урана газоцентрифужным методом. Его основное преимущество,
по сравнению с диффузионным состоит в малой стоимости и существенно более высоком
КПД. Переход на газоцентрифужную технологию, осуществленный в 1966–72гг. позволил
увеличить производительность почти в 2,5 раза и сократить потребление электроэнер-
гии в 8–20 раз.
Создание ядерного взрывного устройства с использованием плутония-239 требовало
постройки промышленного ядерного реактора для его наработки. Даже для небольшого
экспериментального реактора требовалось около 36т. металлического урана, 9т. двуо-
киси урана и около 500т. чистейшего графита. Если проблема графита была решена. к
августу 1943г. удалось разработать и освоить специальный технологический процесс
получения графита нужной чистоты, а в мае 1944г его выпуск был налажен на Москов-
ском электродном заводе, то необходимого количества урана к концу 1945г. в стране
не было. Первые технические условия на изготовление двуокиси урана и металлическо-
го урана для исследовательского реактора были выданы Курчатовым в ноябре 1944г.
Технология получения металлического урана и плутония разрабатывалась в НИИ-9
в котором для этого был создан специальный отдел под руководством академика
А.Бочвара. Освоение производства металлического урана было поручено заводу № 12 в
г.Электросталь. В производственных цехах завода устанавливалось оборудование выве-
зенное из Германии по репарации. На заводе при участии ученых из НИИ-9 и Гиредмета
была отработана технология получения изделий из металлического урана. Первый
слиток урана (для экспериментального реактора) необходимой чистоты был получен
летом 1945г. В конце года на завод был доставлен уран из Германии. Осенью 1946г.
сюда прибыла группа немецких ученый воглаве с доктором Рилем.
Параллельно с созданием уран-графитовых реакторов велись работы над реакторами
на основе урана и тяжелой воды. В сентябре 1945г. было принято решение ГКО об орга-
низации производства тяжелой воды, а в октябре было принято решение о производстве
тяжелой воды на Чирчикском химическом комбинате и Московском электролизном заводе.
1 декабря 1945г. было принято постановление СНК об организации Лаборарии № 3 под
руководством Алиханова для решения задачи создания тяжеловодного реактора. Досто-
инством такого реактора было на порядок меньшее количество урана, необходимое для
его работы. В условиях дефицита урана на начальном этапе работ это обстоятельство
было особенно важным. Вместе с тем проблемы, связанные с производством тяжелой
воды (в 1947г. шесть заводов дали всего около 2,5 т. тяжелой воды тогда как для
промышленного котла нужно было более 20т.) и специфические технологические проб-
лемы создания тяжеловодных реакторов определили выход на первый план уран-графито-
вого направления. Тем не менее работы над реакторами на тяжелой воде продолжались.
В январе 1947г. было сформулировано проектное задание Лаборатории № 3 и ОКБ Гидро-
пресс Подольского завода на разработку опытного тяжеловодного реактора «ФДК». В
апреле 1949г. был осуществлен его пуск. В апреле 1948г. вышло постановление прави-
тельства оразработке проекта промышленного тяжеловодного реактора. В августе 1949г.
он был готов, и летом 1949г. начлось строительство первого промышленного тяжеловод-
ного реактора ОК-180 на комбинате № 817 (пуск состоялся 17 октября 1951г.)
Возникает вопрос зачем нужно было так «распылять силы» и двигаться одновремен-
но по четырем направлениям? Обосновывая необходимость этого Курчатов в своем Док-
ладе в 1947г. приводит такие цифры. Количество бомб, которые можно было получить
из 1000т. урановой руды разными методами равно 20 при использовании уран-графито-
вого котла, 50 - при диффузионном методе, 70 - при электромагнитном, 40 - при ис-
пользовании «тяжелой» воды. При этом котлы с «тяжелой» водой хотя и обладают ря-
дом существенных недостатков, зато имеют то преимущество что позволяют использо-
вать торий. Таким образом уран-графитовый котел хотя и давал возможность создать
атомную бомбу в кратчайшие сроки, но имел наихудший результат в смысле полноты
использования сырья.
Учитывая опыт США, где из четырех изучавшихся методов разделения урана был
выбран газодиффузионый, 21 декабря 1945г. правительством было принято решение о
строительстве комбинатов №813 (Ныне Уральский электро-механический завод г. Новоу-
ральск) для получения высокообогащенного урана-235 методом газовой диффузии и №817
(Челябинск-40, ныне химический комбинат «Маяк» г. Озерск) для получения плутония.
Срок ввода в действие завода № 817 - II кв. 1947г. завода № 813 - сентябрь 1946г.
Были созданы соответствующие спецстройуправления НКВД (№ 859 и 865). Стоительство
началось в 1946г. не дожидаясь готовности специального оборудования. Когда же были
проведенны испытания многоступенчатых газодиффузионных машин разработанных ОКБ ГМЗ
и ОКБ ЛКЗ оказалось что они настолько сложны, что их эксплуатация практически не-
возможена. Концепция многоступенчатых машин оказалась ошибочной (американцы ис-
пользовали большое количество последовательно соединенных одноступенчатых машин).
Пуск завода №813 был перенесен на сентябрь 1947г. Уже к концу 1946г. были готовы
два варианта новых установок -горьковский и ленинградский. После испытаний выбрали
машины Горького ОКБ (гл. конструктор А Савин).
В начале 1946г. в Лаборатории № 2 сформировались три отдела. Отдел «К» под ру-
ководством Курчатова занимался разработкой промышленного производства плутония на
уран-графитовом котле и проведением ядерно-физических исследований и измерений не-
обходимых для создания бомбы, а также вопросами радиохимии (прежде всего выделение
плутония). Отдел «Д» под руководством Кикоина занимался созданием диффузионного
завода для получения урана-235 90% чистоты. Отдел «А» под руководством Арцимовича
занимался электромагнитными установоками.
Строительство экспериментального уран-графитового реактора на территории Лабо-
ратории № 2 начали весной 1946г. Для первого лабораторного реактора построили бе-
тонный котлован длиной, шириной и глубиной в 10м. По мере получения материалов, в
армейской палатке (не дожидаясь окончания постройки здания) собирали уран-графито-
вые призмы, на которых проводили эксперименты, искали оптимальные параметры реак-
тора (размеры урановых блоков, шаг их расположения в графите). В уже построенном
здании было положено пять, одна за другой, кладок реактора. Последняя представляла
собой сферу диаметром около 6м., сложенную из графитовых блоков размером 100 х 100
х 600 мм. в которых просверлили 30 тыс. отверстий для размеженеия (с определенным
шагом) блоков урана. Сфера была окружена отражателем из графитовых блоков толщиной
800 мм. Реактор имел три вертикальных канала для стержней управления и шесть гори-
зонтальных экспериментальных каналов. И вот 25 декабря 1946г. в 18 час. по москов-
скому времени первый в СССР реактор Ф-1 заработал. Он не имел охлаждения, а все
контрольно-измерительные приборы и системы управления приходилось изобретать «на
ходу». К этому времени уже строился комбинат № 817 для промышленного получения плу-
тония. Разработка конструкции промышленного реактора началась еще в начале 1946г.
в двух вариантах с горизонтальным и вертикальным расположением управляюих стержней.
Первый в конструкторском бюро Подольского машиностроительного завода (руководитель
Б.Шелкович), второй в Московском НИИ химического машиностроения (Н. Доллежаль).
Вертикальный реактор мог располагаться ниже уровня земли, что облегчало его защиту,
а стержни в активную зону легко опускались и поднимались краном. Поэтому выбор
был сделан в его пользу. Уже в июне 1946г. Курчатов подписал чертежи реактора.
9 апреля 1946г. было принято постановление правительства о создании при Лабора-
тории №2 конструкторского бюро, по разработке ядерного оружия - КБ-11, его началь-
ником назначался Зернов, главным конструктором Харитон. Поиск места для его разме-
щения начался еще в конце 1945г. В апреле 1946г. для размещения КБ был выбран
завод № 550 расположенный в посёлке Саров (Арзамас-16) в первые годы он назывался
«Объект 550» или «База-112» в настоящее время это ВНИИЭФ. Строительство как всегда
возлагалось на НКВД. Для проведения строительных работ была создана специальная
строительная организация - Стройуправление № 880 НКВД. С апреля 1946г. весь личный
состав завода № 550 был зачислен рабочими и служащими Стройуправления № 880. Чтобы
выполнить работы в сжатые сроки, применили обычные для того времени методы. 6 мая
1946г. прибыла первая партия заключенных, и дома стали расти очень быстро - утром
заложен фундамент, к обеду готов первый этаж. В конце 1946г. на строительстве
работало около 10 тыс. заключенных. Параллельно с КБ создавались первые производ-
ственные цеха опытных заводов № 1 и № 2. В 1946г. в КБ-11 числилось всего 333
сотрудника из них 15 научных работников, 19 инженеров и техников. На 29 октября
1949г. число работаюших над созданием атомной бомбы составляло 237878 человек. Из
них в Лаборатории № 2 трудились 1173 научных и инженерных работника, в КБ-11 – 507
человек, из них научных и инженерных работников 848 человек.
Постановлением правительства от 21 июня 1946г. «О плане развертывания работ
КБ-11 при Лаборатории № 2 АН СССР» перед КБ была поставлена задача создания двух
вариантов бомб - урановой с пушечным сближением и плутониевой со сферическим обжа-
тием. Дословно это звучало так: «создать …Реактивный двигатель С (сокращенно РДС)
в двух вариантах - с применением тяжелого топлива (вариант С-1) и с применением
легкого топлива (вариант С-2)…». Позднее «народная молва» дала другие варианты рас-
шифровки названия атомной бомбы: «Реактивный двигатель Сталина», «Россия делает
сама», «Родина дарит Сталину» и т.п. Испытание плутониевого заряда (РДС-1) предпо-
лагалось провести до 1 января 1948г. уранового (РДС-2) - до 1 июня 1948г. Для
испытаний атомных авиационных бомб (без ядерных зарядов) необходимо было изгото-
вить по пять макетов каждого варианта бомбы. Макеты плутониевой бомбы предполага-
лось представить к 1 марта 1948г. а урановой - к 1 января 1949г. В августе 1947г.
вышло Постановление правительства о создании полигона № 71 ВВС (Багерово, Крым)
для летной отработки макетов атомных бомб. 1 июля 1946г. появилось техническое
задание на атомную бомбу. Оно состояло из 9 пунктов и оговаривало тип делящегося
материала, способ его перевода в критическое состояние, размеры и массу бомбы,
разновременность срабатывания электродетонаторов, требования к высотному взрыва-
телю и самоликвидации системы в случае отказа. Длина бомбы не должна была превы-
шать 5м. диаметр - 1,5м. а вес - 5т. В 1946г. были выпущены также технические за-
дания на разработку электродетонаторов, заряда взрывчатого вещества, корпуса авиа-
бомбы и радиодатчика. В радиевом институте в 1946г. была создана технология пе-
реработки облученного урана с целью извлечения плутония. Разработка заряда ВВ для
РДС-1 началось в НИИ-6 в конце 1945г. с создания макета в масштабе 1:5 по устным
указаниям Харитона. Модель была разработана к началу 1946г. а к лету изготовлена в
двух экземплярах испытания модели проводились на полигоне НИИ-6 в г.Софрино. К кон-
цу 1946г. была начата разработка документации на натурный заряд. Дальнейшая довод-
ка заряда проводилась уже в КБ-11. Для проработки обводов корпуса бомбы привле-
кался Центральный Аэро-Гидродинамический Институт (ЦАГИ) где сделали продувки в
аэродинамической трубе более 100 моделей пока не нашли оптимальную форму, обеспе-
чивавшую устойчивый, без колебаний, полет бомбы.
В течении 1945-46гг. согласно постановлений правительства в ведение ПГУ было
передано более 50 заводов и комбинатов тяжелой, химической и радиопромышленности
СССР, которые были реконструированы под нужды ПГУ. Поставка комплектующих узлов
осуществлялась целым рядом предприятий:
- заводами № 48 и № 12 ПГУ - баллистические корпуса и заготовки из урана;
- Ленинградским заводом «Большевик» - корпуса ядерных зарядов из магниевого спла-
ва, отливки которых поставлял завод № 219 МАП;
- заводом № 25 МАП - блоки автоматики и ряд приборов;
- заводом № 80 в г.Дзержинске - детали из ВВ;
- ОКБ-700 Кировского завода в г.Челябинске - барометрические датчики.
Научно-исследовательские работы в Сарове, планировалось начать 1 октября 1946г.
но скоро стало ясно, что намеченные планы выполнены не будут. 9 января 1947г.
Харитон сделал доклад о состоянии разработки атомной бомбы на совещании у Сталина.
В связи с задержкой строительства новый срок начала работ в КБ-11 был перенесен на
15 мая 1947г. К этому сроку на «объекте» были построены три заводских корпуса. Для
жилья возвели около 100 щитовых домиков, полученных из Финляндии по репарациям. В
это время в КБ-11 уже работали четыре лаборатории: рентгеновская, деформации метал-
лов, взрывчатых веществ, контроля специзделий. Вскоре были организованы еще две
лаборатории: электро- и радиотехники, радиохимии и спецпокрытий. С февраля 1947г.
приступил к работе конструкторский отдел. Весной 1947г. были начаты исследователь-
ские взрывные работы. Крупногабаритные детали из обычного ВВ поначалу изготавлива-
лись в НИИ-6, а затем на опытном заводе №2. Окончательная сборка бомбы проводилась
на заводе № 1. В феврале 1947г. постановлением правительства КБ-11 было отнесено к
особо режимным предприятиям с превращением его территории в закрытую режимную зону.
Посёлок Саров был изъят из административного подчинения Мордовской АССР. Летом
1947г. периметр зоны был взят под войсковую охрану. До середины 50-х годов сотруд-
ники КБ-11 и члены их семей не могли отлучаться из зоны даже в отпуск, разрешались
только служебные командировки.
Сроки ввода комбинатов № 817 и 813 постоянно переносились. Не удалось построить
в установленные сроки головной объект Комбината № 817 (производительностью 70г.
металлического плутония в сутки) - уран-графитовый «котел». В апреле 1947г. был
готов только котлован (глубина 54м. диаметр 110м.). Пуск был перенесен на май
1948г. Первый экземпляр плутониевой бомбы предполагалось собрать в КБ-11 в ноябре
1948г. На деле сроки сдвинулись еще на девять месяцев. Завод № 813 (производитель-
ностью 140 г. металлического урана-235 в сутки) по плану должен был заработать 1
сентября 1947г. Однако первые горьковские диффузионные мащины появились только
в начале 1948г. Пуск завода был перенесен на ноябрь 1948г. Для завода по электро-
магнитному разделению урана (производительностью 80-150г. в сутки) к 1947г. было
закончено составление проектного задания и начата разработка технического проекта.
В июне 1947г. вышло постановление правительства о строительстве завода № 814
(Свердловск-45, ныне завод «Электроприбор» г.Лесной) по электромагнитному разделе-
нию изотопов. Плановый срок пуска завода - конец 1949г. Уверенности в скором освое-
нии методов обогащения урана у Курчатова не было. Очевидно поэтому главные силы,
он направлял на уран-графитовые реакторы, считая что это быстрее всего приведет к
созданию ядерного оружия. Это было видно по его отношению к объекту № 813 куда он
наезжал очень редко и ненадолго. На объекте № 817 он бывал значительно чаще и по-
долгу задерживался там.
В конце августа 1947г. Берия направляет очередное письмо Сталину. Речь в нем
идет об укомплектовании кадрами заводов № 817 и № 813. Подготовленным проектом Пос-
тановления правительства, предусматривалось; «Мобилизовать в 1947г. с предприятий
30 министерств и из Академии наук 207 инженеров, 142 техников и 1076 квалифициро-
ванных рабочих для укомплектования завода № 817 и первой очереди завода № 813…»
Сталин согласился со всеми предложениями и однажды специалисты, живущие в разных
городах страны и работающие на разных предприятиях, получили повестку о явке в
райком партии, или в местное отделение НКВД, или в дирекцию где им сообщили, что в
такой-то день и такой-то час надлежит явиться на железнодорожный вокзал и выехать
до такой-то станции. А там им сообщат, куда надлежит отправиться дальше. Кадровый
вопрос тогда решался просто.
Весной 1948г. истек двухгодичный срок, отпущенный Сталиным на создание совет-
ской атомной бомбы. Но к этому времени не то что бомбы, не было расщепляющихся
материалов для её производства. Постановлением правительства от 8 февраля 1948г.
был установлен новый срок изготовления бомбы РДС-1 - 1 марта 1949г. 10 июня 1948г.
вышло новое постановление о дополнении плана работ КБ-11. Оно обязывало произвес-
ти до 1 января 1949г. исследование возможности создания новых (усовершенствован-
ных) типов атомных бомб. К этому времени стало ясно, что бомбу РДС-2 с зарядом из
Урана-235 доводить до стадии испытаний нецелесообразно из-за ее низкой эффектив-
ности (в американской бомбе сброшенной на Хиросиму из 64кг. чистейшего урана-235
прореагировало менее килограмма). Работы по РДС-2 были прекращены в середине 1948г.
(индекс РДС-2 получила вторая советская плутониевая бомба улучшенной конструкции,
испытанная в 1951г.). От применения Урана-235 не отказалтсь т.к. его использование
в смеси с более дорогим Плутонием позволяло экономить последний. Задача получения
высокообогащенного урана-235 как и полагал Курчатов оказалась гораздо более слож-
ной технологической задачей чем накопление плутония. В конце 1948г. появились
сомнения, что на диффузионных машинах изготовленных в Горьком, удасться получить
уран-235 90% чистоты (потери газа в них были слишком велики). Информация об очеред-
ном провале в освоении диффузионного метода вызвала бурю на самом верху (легенда
гласит, что после посещения Берии три вагона с арестованными были отправлены с за-
вода в лагеря). И все же проблема была решена. Тот же Горьковский завод № 92. раз-
работал и изготовил новые диффузионные машины (старые пришлось демонтировать) и в
мае 1949г. был введена первая очередь комбината № 813 – диффузионный завод Д-1. В
ноябре 1949г. завод Д-1 выдал первую готовую продукцию в виде гексафиорида урана,
содержащего 75% изотопа U-235. Тогда же был введен в эксплуатацию и завод № 814 по
электромагнитному обогащению урана. После проведения ряда мероприятий, завершив-
шихся к 1950г. диффузионная технология была полностью освоена и обеспечивала воз-
можность получения десятка килограммов U-235 90%-го обогащения.
Первый промышленный реактор «А» на Комбинате № 817 был запущен 19 июня 1948г.
(22 июня 1948г. вышел на проектную мощность и был выведен из эксплуатации только в
1987г.). Для выделения наработанного плутония из ядерного топлива в составе комби-
ната № 817 был построен радиохимический завод (завод «Б»). Облученные урановые
блоки растворяли и химическими методами отделяли плутоний от урана. Концентрирован-
ный раствор плутония подвергался дополнительной очистке от высокоактивных продук-
тов деления с целью снижения его радиационной активности при поступлении к метал-
лургам. Радиохимические процессы выделения плутония были разработаны в Радиевом
институте и апробированы в опытном радиохимическом цехе, построенном при реакторе
Ф-1 и входившем в состав НИИ-9. Первая партия облученных урановых блоков поступила
на переработку 22 декабря 1948г. а первая готовая продукция была получена в февра-
ле 1949г. Полученный на заводе «Б» концентрат плутония, состоявший в основном из
фторидов плутония и лантана, был сырьем для получения оружейного плутония. Оконча-
тельная очистка и изготовление из него деталей производилась на другом предприятии
комбината № 817 – химико-металлургическом заводе «В», первая очередь которого была
построена на месте складов боеприпасов недалеко от города Кыштым. В апреле 1949г.
на заводе «В» приступили к изготовлению деталей бомбы из плутония по технологии
НИИ-9. В это же время был запущен первый исследовательский реактор на тяжелой воде.
Освоение производства ращепляющихся материалов шло тяжело с многочисленными авария-
ми при устранении последствий которых имели место случаи переоблучения персонала
(тогда на такие мелочи внимания не обращали). К июлю комплект деталей плутониевого
заряда был готов. Для проведения физических измерений на комбинат выехала группа
физиков под руководством Флерова, а для обработки результатов этих измерений, рас-
чета значений КПД и вероятности неполного взрыва - группа теоретиков под руковод-
ством Зельдовича. 27 июля 1949г. на комбинате состоялось совещание, в котором
участвовали Курчатов, Ванников, Завенягин, Харитон, Зельдович, Флёров и др. Было
принято решение об окончательной массе плутониевого заряда мощность взрыва кото-
рого была оценена в 10Кт. 5 августа 1949г. заряд плутония был принят комиссией во
главе с Харитоном и отправлен литерным поездом в КБ-11. К этому времени здесь были
практически закончены работы по созданию взрывного устройства. Здесь в ночь с 10
на 11 августа была проведена контрольная сборка ядерного заряда, получившего
индекс 501 для атомной бомбы РДС-1. После этого устройство было демонтировано,
детали осмотрены, упакованы и подготовлены к отправке на полигон. Таким образом,
советская атомная бомба была сделана за 2 года 8 месяцев (в США на это ушло 2 года
7 месяцев).
Испытание первого советского ядерного заряда 501 было проведено 29 августа
1949г. на Семипалатинском полигоне (устройство находилось на вышке). Мощность
взрыва составила 22Кт. Конструкция заряда повторяла американского «Толстяка», хотя
электронная начинка была советской разработки. Атомный заряд представлял собой
многослойную конструкцию, в которой перевод плутония в критическое состояние осу-
ществлялся путем сжатия сходящейся сферической детонационной волной. В центре
заряда размещалось 5кг. плутония, в виде двух полых полусфер окруженых массивной
оболочкой из урана-238 (тампером). Эта оболочка служила для инерционного сдержи-
вания раздувающегося в процессе цепной реакции ядра, чтобы как можно большая часть
плутония успела прореагировать и кроме того служила отражателем и замедлителем
нейтронов (нейтроны с низкими энергиями наиболее эффективно поглощаются ядрами
плутония, вызывая их деление). Тампер был окружен оболочкой из алюминия которая
обеспечивала равномерность сжатия ядерного заряда ударной волной. В полости плуто-
ниевого ядра устанавливался нейтронный инициатор (запал) - шарик диаметром порядка
2см. из бериллия, покрытый тонким слоем полония-210. При сжатии ядерного заряда
бомбы ядра полония и бериллия сближаются, и испускаемые радиоактивным полонием-210
альфа-частицы выбивают из бериллия нейтроны которые инициируют цепную ядерную реак-
цию деления плутония-239. Одним из наиболее сложных узлом был заряд ВВ состоявший
из двух слоев. Внутренний слой представлял собой два полусферических основания из
сплава тротила с гексогеном, внешний собирался из отдельных элементов имевших раз-
личную скорость детонации. Внешний слой, предназначенный для формирования в осно-
вании ВВ сферической сходящейся детонационной волны, получил название фокусирующей
системы. В целях безопасности установка узла содержащего делящийся материал осу-
ществлялось непосредственно перед применением заряда. Для этого в сферическом за-
ряде ВВ имелось сквозное коническое отверстие, которое закрывалось пробкой из ВВ,
а в наружном и внутренних корпусах имелись отверстия закрывавшиеся крышками. Мощ-
ность взрыва была обусловлена расщеплением ядер примерно 1кг. плутония, остальные
4кг. не успевали прореагировать и бесполезно распылялись. В ходе реализации прог-
раммы создания РДС-1 возникло много новых идей по совершенствованию ядерных заря-
дов (повышения коэффициента использования делящегося материала, снижении габаритов
и веса). Новые образцы зарядов стали мощнее, компактнее, «изящнее» по сравнению
с первым но это тема для отдельной статьи. Кроме атомного заряда испытанного 29
августа опытным производством КБ-11 к концу 1949г. были изготовлены еще две РДС-1.
Постановлением Правительства от 1 декабря 1949г. при ПГУ был создан отдел № 3
по комплектации готовых изделий. Его начальником был назначен В.Алферов. Задача
отдела состояла в том, чтобы организовать и подготовить мощности для серийного про-
изводства ядерных боеприпасов. В 1950г. опытным производством КБ-11 было изготов-
лено еще девять (вместо семи по плану) атомных бомб РДС-1. К 1 марта 1951г. (до
пуска на проектную мощность первого серийного завода № 551 по производству атомных
бомб) в арсенале Советского Союза имелось 15 атомных (плутониевых) бомб типа РДС-1,
а к концу 1951г. их стало 29 (в том числе 3 изготовленых серийным заводом) в неко-
торых источниках говорится о том, что бомб типа РДС-1 было изготовлено всего 5. И
то и другое плохо стыкуется с таблицей числа ядерных зарядов в СССР приведенной на
странице "Ядерные боеприпасы". На 1952г. было запланировано изготовление силами
КБ-11 (опытного и серийного производства) 35 атомных бомб, а на 1953г. – 44.
